ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ

НЮРНБЕРГСКИЙ БУМЕРАНГ

КАК ИЗВЕСТНО, Международный военный трибунал в Нюрнберге не признал доказательств советской стороны по Катынскому делу и не включил этот пункт обвинительного заключения в свой приговор. Таким образом, версия советского обвинения о причастности гитлеровцев к расстрелу около 15 тысяч польских граждан, оказавшихся в 1939 году в качестве военнопленных в лагерях Старобельска, Козельска и Осташкова, была отклонена. Виновник этого преступления в Нюрнберге определен не был. Тем не менее защита представила большое количество документов, говорящих о том, что вина в расстреле польских офицеров в Катыни лежала на сотрудниках ведомства Берии. Однако противоположная сторона расценила выступление защиты по этому вопросу как провокацию, а ее документы — как фальшивку. Используя огромный авторитет Советского Союза после войны и весомость доказанных преступлений нацизма, советское обвинение оказало сильное влияние на своих западных коллег и добилось того, что эта тема не получила развития на процессе. В дальнейшем материалы по ней были исключены из публикаций по Нюрнбергскому процессу, которые появились у нас в стране.

В связи с подготовкой к переизданию материалов процесса возникла необходимость пояснений к выступлениям и документам защиты. С целью подготовки таких пояснений я приступил кпоиску материалов, связанных с Катынью, в Особом архиве ГАУ СССР. Этот архив имеет фонды Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. До начала 60-х годов данные фонды находились в ведении МВД СССР, лишь потом были переданы в Особый архив.

Уже в июне 1989 г. удалось выявить и предварительно изучить массив дел по польским гражданам, содержавшимся в конце 1939 и первой половине 1940 года в лагерях Старобельска, Козельска, Осташкова. Эти дела оказались практически не разработанными, и большая часть из них после поступления в Особый архив не использовалась

Выявленные материалы однозначно свидетельствовали о причастности органов НКВД к уничтожению в марте — мае 1940 года около 15 тыс. польских граждан, содержавшихся в качестве военнопленных в лагерях Старобельска, Козельска и Осташкова.

Учитывая важность выявленных документов, по рекомендации начальника Главного архивного управления Ф. М. Ваганова 19 июня 1989 года я сообщил о них председателю советско-польской комиссии академику Г. Л. Смирнову. Он сразу же известил о разговоре со мной международный отдел ЦК КПСС.

22 июня со мной беседовал заведующий Международным отделом ЦК КПСС доктор исторических наук В. М. Фалин, которому было подробно сообщено о найденных материалах. Он запросил несколько дел из Особого архива.

21 июля на основании затребованных дел была составлена краткая справка. В ней сделано заключение о том, что версия немецкой защиты на Нюрнбергском процессе о причастности органов НКВД к расстрелу поляков в Катыни документально подтверждается материалами Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР.

Была подчеркнута необходимость все тщательным образом проверить, чтобы не допустить ошибки, не проявить такой поспешности, которая грозила бы неточностями в оценках.

После составления справки мне предложили вести детальное изучение материал лов по польским офицерам, содержавшимся в лагерях НКВД в 1939—1940 гг. По результатам этой работы 26 октября 1989 года составлена подробная справка — «Документальная хроника Катыни». В ней обобщены документы Особого архива и ЦГАОР. Эта справка предваряется докладом, в котором говорилось, что в результате изучения материалов в архивах Главного архивного управления при СМ СССР выявлен ряд документов, касающихся польских граждан, содержавшихся как военнопленные в лагерях НКВД в Старобельске, Козельске и Осташкове в период с сентября 1939 по июнь 1940 г. В числе документов «Положение о военнопленных», составленное при участии Вышинского, утвержденное СНК СССР в сентябре 1939 г. Из него следовало, что понятие «военнопленный» возникало лишь при объявлении противоборствующими сторонами состояния войны. Как известно, ни Польша, ни СССР войны друг другу не объявляли. Поэтому содержание в лагерях НКВД польских граждан в качестве военнопленных было неправомерным.

Наиболее убедительным аргументом, подтверждающим вину Л. П. Берии и органов НКВД в уничтожении польских офицеров, по моему мнению, является директивное письмо № 5866/5 от 31 декабря

1939 г. В нем, в частности, предписано ускорить работу следователей «по подготовке дел на военно-пленных-полицейских (здесь и далее — так в документе — Ред.) бывшей Польши для доклада на Особом Совещании НКВД СССР». Берия требовал организовать работу «следственной группы с таким расчетом, чтобы в течение января месяца [1940 г.] закончить оформление следственных дел на всех заключенных военно-пленных-полицейских» для передачи на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР.

Кроме того, обнаружены:

Указания о направлении в апреле — мае 1940 г. следственных дел в первый спец отдел НКВД и этапировании всех содержащихся 15 тысяч человек (за исключением 394 человек, переведенных в Вологодскую область) в лагерях Старобельска, Козельска и Осташкова в распоряжение УНКВД по Харьковской, Смоленской и Калининской областям соответственно.

Политдонесения о ходе этапирования, свидетельствующие, в частности, о доставке военнопленных в район Смоленска.

Распоряжение по обеспечению скрытности этапирования военнопленных, включая усиление режима охраны, запрет отвечать на какие-либо запросы, изъятие с марта 1940 г. всей входящей и исходящей корреспонденции военнопленных.

Указание об исключении из списков на отправку в УНКВД агентуры и лиц, представляющих оперативный интерес для органов НКВД.

Доклады о полном освобождении к июню 1940 г. всех трех лагерей от ранее содержавшихся в них польских военнопленных и указания о размещении в этих лагерях лиц, ранее интернированных в Литве (дальнейшая судьба этих людей четко прослеживается).

Указание о передаче территории Осташковского лагеря (бывший монастырь «Нилова пустынь») местному краеведческому музею в августе 1940 г.

Акты об уничтожении учетно-регистрационной документации в лагерях на убывших из них военнопленных, а также поступившей на их имя корреспонденции.

Статистические сводки, отчеты, списки военнопленных, составленные после июня 1940 г., в которых ни в какой форме не упоминаются отправленные из трех лагерей военнопленные, кроме справки: «Отправлено в УНКВД».

Сопоставление перечисленных документов с материалами по Катыни, опубликованными на Западе, и материалами Нюрнбергского процесса показало в большинстве случаев совпадение вплоть до деталей. В частности, при выборочном сравнении порядок в списке НКВД на отправку военнопленных из Козельска в распоряжение УНКВД по Смоленской области оказался полностью совпадающим с порядком эксгумации идентифицированных останков, проведенной немцами в 1943 году.

Содержание перечисленных документов позволяет сделать вывод о возможности вынесения Особым совещанием при НКВД смертного приговора в отношении военнопленных в лагерях в Старобельске, Козельске и Осташкове. Около 4,5 тыс. поляков из Козельского лагеря захоронены в Катынском лесу под Смоленском, что подтверждается документами. Места захоронения содержавшихся в лагерях Старобельска и Осташкова документально не установлены. (Архив Особого совещания может храниться в организациях, представленных в его составе.)

Факт уничтожения органами НКВД польских граждан является одним из элементов политики репрессий, проводившейся в предвоенные годы в Советском Союзе не только против его граждан, но и граждан других государств. Данное обстоятельство достаточно достоверно отражено в опубликованных на Западе материалах по Катыни, несмотря на их пропагандистский характер, а также в документах Нюрнбергского процесса, который не признал вину немцев в этом деле...

Исходя из перечисленных фактов и обстоятельств дальнейший отказ от внесения изменений в первоначальную версию о невиновности органов НКВД в уничтожении поляков из лагерей Старобельска, Козельска и Осташкова представляется нецелесообразным.

В этой связи возникала необходимость рассмотрения выявленных документов по польским гражданам, содержавшимся в лагерях НКВД в период с сентября 1939 года по июнь 1940 года, Комиссией Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30—40-х и начале 50-х годов, поскольку речь идет о деятельности Особого совещания при НКВД СССР, признанного противоправным».

Изложенные соображения получили поддержку, и при содействии Международного отдела ЦК КПСС работа по изучению и обобщению материалов была продолжена.

В начале февраля она завершилась составлением более развернутых и обстоятельно документированных предложений, которые были приняты. После тщательной и многократной проверки, сопоставления с другими материалами архивов были выработаны оценки, положенные в основу официальных заключений по Катынскому делу, обнародованные в ходе визита президента Польши В. Ярузельского в СССР.

Как показывает развитие событий в последнее время, значительная часть представленных предложений начала осуществляться. В частности, благодаря усилиям руководства ГАУ СССР и особенно директора Особого архива А. С. Прокопенко предпринимаются шаги по раскрытию фондов. Появляются признаки положительного решения вопроса о публикациях, основанных на новых материалах из этих фондов.

Ранее благодаря стараниям руководства ЦГАОР и его сотрудников были сняты ограничения на использование фондов Нюрнбергского процесса и Чрезвычайной государственной комиссии, за исключением катынских материалов. Можно надеяться, что и с этих материалов будут сняты ограничения.

Правда не бывает несвоевременной. Это относится и к Катыни. И хотя запоздалое возвращение истины — несомненное благо, с горечью приходится сознавать, что многих заблуждений, результатом которых было возникновение недоверия между Польшей и СССР, можно было избежать гораздо раньше. Это еще один урок, который преподнесла нам история.

Ю. Н. ЗОРЯ, кандидат военных наук

* * *

В СПЕШКЕ повседневности мы не всегда задумываемся над тем, как катастрофичны по сути своей и последствиям догмы и ложные версии, какой бы стороны жизни они ни касались. Но особенно страшны официальные догмы, подпитываемые, реанимируемые всей мощью аппарата. 50 лет прошло со дня гибели польских офицеров. 50 лет лежали в немоте, не согретые прикосновением руки честного исследователя документальные свидетельства, скрепленные подписями разного ранга должностных лиц и резолюциями Лаврентия Берии. И все эти годы никто из причастных к Катыни в НКВД не проронил ни слова — ни в годы мрака, ни в дни перестройки, хотя некоторые из них еще здравствуют и могли бы пополнить смоленскую драму неоценимыми свидетельствами. Но, как говорится, бог им судья.

И все годы с той поры, как немцами были обнаружены захоронения поляков, работают всевозможные комиссии: советские, зарубежные, смешанные. Нагромождаются бумажные монбланы предположений, версий, догадок, размышлений, нет недостатка во взаимных обвинениях, в ложной патетике. А правда, хотя и косвенная, заключенная в фолианты с грифом «Совершенно секретно», о себе заявить не могла, ибо расходилась с официальной версией, принятой в далекие 40-е годы.

Скажу честно, знание правды, едва только были обнаружены эти документы, не давало покоя нынешним молодым сотрудникам Центрального государственного особого архива СССР.

Сознательно не хочу комментировать или анализировать предлагаемые вам сегодня подлинные документы из фондов Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР, ибо каждый комментарий — это все-таки способ навязать свое видение проблемы. Вчитывайтесь в строчки этих деловых, но бездушных документов, сотворенных не народом, не от имени народа, а монстрами.

Пусть опубликование этих документов хотя бы немного примирит души поляков и русских, соединит их в доверии друг к другу.

Духовные наставники народов с незапамятных времен, несмотря на поражения, неустанно призывают свою паству к духовности — источнику слияния с природой, любви к ближнему, прощения через боль — признанию единства рода человеческого. И не могу в этой связи не напомнить обращение к землянам одного из духовных пророков: «О, сыны человеческие! Вы созданы из одного праха, чтобы никто не величался над другим. Всем вам подобно быть как одна душа: ходите все как бы одной стопой, питайтесь все как бы одним ртом и живите все в одной отчизне, дабы всем существом вашим и всеми делами вашими явили вы дух единения и суть отречения».

Кажется, наступает такое время, когда народы и правительства все больше проникаются этой очень правильной идеей.

ДИРЕКТИВА
народного комиссара внутренних дел Союза ССР

По оперативно-чекистскому обслуживанию
военнопленных в лагерях НКВД СССР

На созданные в соответствии с приказом НКВД СССР № 0308 от 19 сентября 1939 года Особые отделения Осташковского, Юхновского, Козельского, Путивльского, Козельщанского, Старобельского, Южского и Оранского лагерей НКВД СССР по оперативно-чекистскому обслуживанию военнопленных возлагаются следующие задачи:

§ 1

Создание агентурно-осведомительской сети для выявления среди военнопленных контрреволюционных формирований и освещения настроений военнопленных.

При этом иметь в виду необходимость создания двух категорий агентуры:

1.  Агентуры, которая, внешне оставаясь на позициях продолжения борьбы за «восстановление» Польши, должна проникать во все складывающиеся антисоветские группировки среди военнопленных, глазным образом из числа бывших членов польских контрреволюционных политических партий, офицерства и военного чиновничества.

2.  Агентуры для освещения политических настроений военнопленных — однополчан и по признакам землячества.

В деле создания агентуры широко использовать регистрацию прибывающих в лагеря военнопленных, в процессе которой оперативные работники Особых отделений должны всесторонне ознакомляться с регистрируемыми военнопленными и намечать из них наиболее подходящие кандидатуры для вербовки.

§2

Перед агентурой поставить задачей выявления и разработку следующих контингентов:

а) лиц, служивших в разведывательных, полицейских и охранных органах бывшей Польши (экспозитурах, разведпляцувках, в отделах государственной безопасности при воеводствах, посторунках полиции, делегатурах при воинских частях, рефератах при корпусных округах («Довудство Окренгово Корпуснове»), тюремных служащих и служащих батальона Коппа;

б) агентуры перечисленных выше органов (конфидентов, агентов сыска);

в) участников военно-фашистских и националистических организаций бывшей Польши (ПОЗ, ППС, «Осадники», «Стрельцы», «Легион Младых», «Бискупа Кубина», «Союз унтер-офицеров запаса», «Союз офицеров запаса», «Союз адвокатов Польши», «Комитет защиты крестов», «Белорусский национальный комитет», «Сионисты»);

г) работников суда и прокуратуры;

д) агентуры других иностранных разведок;

е) участников зарубежных белоэмигрантских террористических организаций (РОВС, БРП, НТСНП, «Зеленый дуб», «Савинковцы», «Союз русской молодежи», «Союз бывших военных», «Союз повстанцев Волыни», «Комитет помощи русским эмигрантам», УНДО, ОУН, «Комиссия для России»);

ж) провокаторов бывшей царской охранки и лиц, служивших в полицейско-тюремных учреждениях дореволюционной России;

з) провокаторов охранки в братских коммунистических партиях Польши, Западной Украины и Белоруссии;

и) кулацких и антисоветских элементов, бежавших из СССР в бывшую Польшу.

Перед агентурой поставить также задачу выявления и предотвращения как групповых, так и единичных побегов военнопленных из лагерей.

§ 3

Весь выявленный контрреволюционный элемент немедленно брать на оперативный учет, заводить на них агентурные дела и обеспечить вскрытие организованных контрреволюционных формирований, как среди военнопленных внутри лагеря, так и для выявления зарубежных связей разрабатываемых.

§ 4

Аресты военнопленных по проведенным агентурным разработкам производить с санкции начальника Особого отдела и военного прокурора соответствующего военного округа.

§ 5

Следствие по делам контрреволюционных групп и одиночек — шпионов, диверсантов, террористов и заговорщиков, как правило, ведется Особыми отделами соответствующих военных округов.

Особые отделения лагерей ведут лишь расследование по делам нарушителей правил внутреннего распорядка лагеря и в случаях, требующих производства немедленного расследования (попытка к бегству из лагеря, хулиганство, кража и т. п.) с последующей передачей дел военному прокурору округа.

Следствие по делам военнопленных вести со строгим соблюдением существующих уголовно-процессуальных норм.

§ 6

Особым отделам округов следствие направлять на выявление антисоветских связей арестованных военнопленных и лиц, могущих быть использованными для заброски за кордон.

Вербовку агентуры, подлежащей заброске за рубеж, осуществлять только с предварительной санкции начальника Особого отдела НКВД СССР, а заброску ее за кордон только с санкции народного комиссара внутренних дел СССР.

§ 7

В целях своевременного выявления и предотвращения возможных фактов использования военнопленными в преступных целях отдельных лиц из обслуживающего персонала лагеря (передача сообщений, писем, подкуп в целях побега) наряду с инструктажем и политической работой, проводимой администрацией и политаппаратом лагеря, Особые отделения лагерей обеспечивают агентурным обслуживанием надзирательско-конвойный состав лагеря и окружающие лагерь населенные пункты.

§ 8

Начальникам Особых отделений лагерей по всем имеющимся у них материалам о настроениях военнопленных, фактах нарушений правил внутреннего распорядка лагеря и выявленных преступлений (в том числе и контрреволюционных) информи ровать начальника лагеря, согласовывая с ним аресты среди военнопленных.

§ 9

Начальники Особых отделений лагерей в своей оперативно-чекистской работе подчиняются начальникам Особых отделов соответствующих военных округов, наркомам внутренних дел союзных и автономных республик и начальникам Управлений НКВД — по территориальности.

Народный комиссар
внутренних дел Союза ССР
Л. БЕРИЯ

Верно: Заместитель Начальника
Особого отдела НКВД СССР
майор Госбезопасности БЕЛЯНОВ

ЦГОА, ф. 451/П. оп. 1, д. 1, лл. 17—20,

______________________

Совершенно секретно

СПРАВКА
по Козельскому, Юхновскому, Грязовецкому и
Суздальскому лагерям НКВД для военнопленных

1. КОЗЕЛЬСКИЙ ЛАГЕРЬ

Лагерь дислоцирован в 5 км от Козельска Смоленской области и в 7 км от ст. Козельск, в бывшем доме отдыха имени Горького.

Лагерь рассчитан на прием офицерского состава. Территория его состоит из двух частей. В настоящее время интернированными и полицейскими занята только основная часть лагеря. Другая часть лагеря «скит» 8 настоящее время свободна.

Корпуса Для размещения лагерей в большинстве состоят из небольших комнат бывших келий монастыря.

Офицеры — от подполковников и выше — размещаются отдельно от остальных и обеспечены коммунально-бытовыми условиями значительно лучше остальных интернированных.

Полицейские от офицеров в лагере тоже содержатся отдельно.

Интернированные из лагеря не выпускаются, связи с окружающим населением не имеют.

Лагерь рассчитан на прием 7000 человек; имеется баня, прачечная, кухня, клуб, библиотека.

Освещение электрическое.

Основная территория лагеря ограждена каменной стеной высотой 3—3,5 м и сверху колючей проволокой.

В 5 м от стены территория обнесена колючей проволокой в два ряда. С внутренней стороны имеется предупредительная зона.

Зону лагеря освещают 9 прожекторов.

Внешнюю охрану несут конвойные войска, внутреннюю охрану — вахтеры.

Оперативное обслуживание осуществляется УНКВД по Смоленской области через Особое отделение лагеря.

2. ЮХНОВСКИЙ ЛАГЕРЬ

Лагерь расположен на базе туберкулезного санатория «Павлищев Бор» в 500 м от дер. Щелканово Юхновского района Смоленский области.

Ближняя железнодорожная станция Бабынино находится в 3 км от лагеря.

Лагерь рассчитан на прием 6000 человек военнопленных, имеет на это количество кухню, пекарню и баню.

Столовая, клуб и библиотека обеспечивают интернированных посменно.

Освещение лагеря электрическое.

Корпуса и бараки, где живут интернированные, оборудованы нарами в два яруса.

Зона лагеря обнесена проволочным заграждением усиленного типа; построены вышки для часовых.

Лагерь имеет хороший гужевой и автомобильный транспорт.

Внешнюю охрану зоны несет рота от конвойных войск, внутреннюю — вахтеры Управления лагерей.

Оперативное обслуживание содержащихся Интернированных обеспечивает УНКВД по Смоленской области через Особое отделение лагеря.

3. ГРЯЗОВЕЦКИЙ ЛАГЕРЬ

Грязовецкий лагерь организован на базе дома отдыха Совлеспрома.

Жилой фонд лагеря состоит из семи корпусов деревянных и трех корпусов каменных.

Лагерь находится в 5 км от г. Грязовец Вологодской области. По плану намечено разместить в лагере 1000—1500 человек, в настоящее время находится 386 военнопленных.

Ограждение лагеря состоит из поставленных в два ряда деревянных столбов с переплетами между ними колючей проволокой в 10—12 рядов.

Освещение территории лагеря и жилых помещений электрическое.

Наружная охрана выполняется конвойными войсками, а внутренняя — вахтерским составом. Связь наружных постов с караульным помещением телефонная.

Военнопленные никакого общения с населением не имеют, за исключением обслуживающего персонала, на работах они только используются внутри лагеря по обслуживанию его.

Режим в лагере осуществляется по инструкции Управления НКВД по делам о военнопленных.

В оперативном отношении лагерь обслуживается Особым отделением, которое работает по заданию заместителя народного комиссара внутренних дел Союза ССР тов. Меркулова, а в своей практической работе указания получает от начальника Управления НКВД СССР по делам о военнопленных.

Все лагеря обеспечены помещением для размещения аппарата и агентурно-оперативной работы.

Обеспечение военнопленных и интернированных продовольствием, вещевым довольствием и коммунальными услугами осуществляется Отделом снабжения Управления НКВД СССР по делам о военнопленных.

Питание офицерского состава производится по повышенным нормам [отдельно] от остального состава.

Медицинское обслуживание во всех лагерях налажено удовлетворительно.

Каждый лагерь имеет лазарет, амбулаторию и аптеку.

Руководство медслужбой в лагерях осуществляется санотделениями лагерей.

В лагерях налажен учет содержащихся контингентов по учетным делам и учетным карточкам на каждого. Эту работу выполняют 2-е отделение лагерей (УРО) под руководством 2-го Отдела Управления НКВД СССР по делам о военнопленных.

Во всех лагерях политико-воспитательная и культурно-массовая работа среди воен. копленных и интернированных проводится политотделением лагеря во главе с комиссаром.

Проводятся политбеседы, лекции, доклады, читки газет и художественной литературы, демонстрируются кинокартины, работают кружки самодеятельности, организованы стенгазеты и другие массовые развлечения.

Все лагеря радиофицированы.

Осташковский, Южский, Оранский, Путивльский и Козельщанский лагеря для военнопленных — остаются незанятыми.

В Старобельском лагере содержатся перебежчики, на которых следственные дела оформлены и переданы на Особое совещание, в лагере также находится часть заключенных.

Начальник Управления НКВД СССР
по делам военнопленных
капитан Государственной безопасности
СОПРУНЕНКО

30 сентября 1940 г.

ЦГОА, ф. 1/П, оп. За, д. 1. лл. 218—223.

______________________

Совершенно секретно

СПРАВКА
О количестве военнопленных
польской армии,
переданных немцами
в октябре — ноябре 1939 г.
через обменный пункт
г. Брест-Литовска

Всего передано 24 670 человек.

Примечание: Справка составлена по официальным сообщениям, полученным с обменного пункта.

Начальник Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
и интернированных
капитан Государственной безопасности
СОПРУНЕНКО

ЦГОА, ф. 1/П, оп, 01е, д, 1, л, 40,

______________________

Совершенно секретно

СПРАВКА
о военнопленных поляках,
содержащихся в лагерях НКВД
в 1939—1941 гг.

I. Общее количество военнопленных польских офицеров, содержащихся в лагерях НКВД, составляло — 9457 человек.

Сосредоточены они были преимущественно в трех лагерях: Старобельском, Козельском и Осташковском.

Из них:

а) умерло — 30 человек;

б) бежало — 1;

в) передано немцам по запросам посольства — 3;

г) продолжает содержаться до сего времени в Спасозаводском лагере — 6.

_____________________
Итого: 40 человек.

Кроме того, в апреле и мае 1940 г. было передано УНКВД с оформлением учета через 1-й Спецотдел НКВД — 8348 человек.

В 1941 году оставшиеся офицеры в количестве 1069 человек были сосредоточены в одном лагере — Грязовецком — и оттуда переданы на формирование польской армии.

II. На строительстве дороги Ровно — Львов было занято военнопленных поляков — 14 135 человек, которые содержались в Львовском лагере.

На третий день после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз все военнопленные из этого лагеря были эвакуированы в Старобельский лагерь, откуда затем были переданы на формирование польской армии.

Потери при эвакуации Львовского лагеря составили 1834 человека.

III. В соответствии с постановлением СНК Союза ССР от 14 октября 1939 г. за № 1691—415 в октябре и ноябре 1939 г. было передано немцам 42 492 человека военнопленных поляков, уроженцев территории Польши, отошедшей к Германии.

Передача проводилась в двух пограничных пунктах: у г. Брест-Литовска и между станцией Яготин и г. Дорогуск.

Начальник 2-го отдела
Управления НКВД СССР по делам
о военнопленных и интернированных
майор интендантской службы
ДЕНИСОВ

5 декабря 1943 г.

ЦГОА, ф, 1/П, оп. 01е, д. 1, лл. 48—49.

______________________

Совершенно секретно

Срочно

Управление по делам о военнопленных 28 октября 1939 г.
Заместителю начальника 5-го отдела
ГУГБ НКВД СССР
капитану Госбезопасности
тов. СУДОПЛАТОВУ

При этом направляю список генералов, полковников, подполковников, крупных полицейских и военных чиновников, содержащихся в лагерях НКВД для военнопленных.

Начальник Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
майор СОПРУНЕНКО

______________________

Совершенно секретно

СВОДКА
О наличии военнопленных
и интернированных,
содержащихся в лагере НКВД
на 23 июля 1940 г.

1. ГРЯЗОВЕЦКИЙ ЛАГЕРЬ

Содержится бывших польских военнослужащих и полицейских, оставшихся от Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей:

Всего: 394 человека.

Из них:

генералов — 1 человек

полковников — 8 »

подполковников — 16 »

майоров — 9 »

капитанов — 18 »

и других — 312 человек

2. РОВЕНСКИЙ ЛАГЕРЬ — СТРОИТЕЛЬСТВО № 1

Всего содержится рядовых и младшего комсостава 14 599 человек.

3. СЕВЖЕЛДОРЛАГ

Содержится рядовых и младшего комсостава 7984 человека.

4. КОЗЕЛЬСКИЙ ЛАГЕРЬ

Офицеры и полицейские бывшего Польского государства, прибывшие из Литвы,— 2353 человека,

5. ЮХНОВСКИЙ ЛАГЕРЬ

Младший комсостав и рядовые военнослужащие бывшей Польской армии, прибывшие из Литвы, — 2023 человека.

7. ЮЖСКИЙ ЛАГЕРЬ

Бывшие красноармейцы и командиры, переданные из Финляндии, — 5098 человек.

8. СЕСТРОРЕЦКИЙ ПРИЕМНЫЙ ПУНКТ

Содержится 18 человек военнопленных, отказавшихся ехать в Финляндию.

9. ОСТАШКОВСКИЙ ЛАГЕРЬ — свободен

10.СТАРОБЕЛЬСКИЙ ЛАГЕРЬ — »

11.ОРАНСКИЙ ЛАГЕРЬ — »

12.КОЗЕЛЬЩАНСКИЙ ЛАГЕРЬ— »

13. ПУТИВЛЬСКИЙ ЛАГЕРЬ — »

14. ТЕМНИКОВСКИЙ ЛАГЕРЬ — »

Всего содержится военнопленных и интернированных в лагерях НКВД 33 076 человек.

Начальник Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
капитан Госбезопасности СОПРУНЕНКО

24 июля 1940 г.

ЦГОА, ф, 1/П. оп. За, д. 1, лл. 89—90,

______________________

Секретно

СПРАВКА
о полицейских и жандармах,
содержащихся в лагерях НКВД
на 1 марта 1940 г.

В лагерях содержится:

а) офицеров полиции и жандармов — 250 человек;

б) младшего комсостава полиции и жандармерии — 780 человек;

в) рядовых полицейских и жандармов — 5016 человек;

г) тюремщиков — 114 человек;

д) разведчиков и провокаторов — 8 человек.

______________
Итого: 6168 человек.

Начальник Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
майор СОПРУНЕНКО

3 марта 1940 г.

ЦГОА, ф. 1/П. оп. За, д. 1. л, 288.

______________________

Совершенно секретно

Народному комиссару
внутренних дел Союза ССР
комиссару
Государственной безопасности
1-го ранга товарищу БЕРИЯ Л. П.

В целях разгрузки Старобельского и Козельского лагерей прошу Вашего распоряжения на проведение следующих мероприятий:

1. Всех тяжелобольных, полных инвалидов, туберкулезников, стариков от 60 лет и выше из числа офицерского состава, которых насчитывается около 300 человек, отпустить по домам.

2. [Лиц] из числа офицеров запаса — жителей западных областей УССР и БССР — агрономов, врачей, инженеров и техников, учителей, на которых нет компрометирующих материалов, отпустить по домам.

По предварительным данным, из этой категории может быть отпущено 400—500 человек.

3. На офицеров КОПа («Корпус охраны погранична»), судейско-прокурорских работников, помещиков, актив партий ПОВ и «Стрелец», офицеров 2-го отдела бывшего Польского Главштаба, офицеров информации (около 400 человек) прошу Вашего разрешения оформить дела для рассмотрения на Особом совещании при НКВД. Следствие по этим категориям желательно вести в Наркоматах внутренних дел БССР и УССР, а в случае невозможности — сосредоточить всех перечисленных в Осташковском лагере, где и вести следствие.

Начальник Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
майор СОПРУНЕНКО

Комиссар Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных
полковой комиссар НЕХОРОШЕВ

20 февраля 1940 г.

ЦГОА ф, 1/П, оп. За. д. 1, лл. 274—275.

______________________

Совершенно секретно

Народному комиссару
внутренних дел Союза ССР
тов. БЕРИЯ Л. П.
г. Москва

Запиской от 20 ноября с. г. мы докладывали Вам о вскрытой в Старобельском лагере антисоветской организации военнопленных офицеров бывшей Польской армии.

Работе офицерского подполья в известной степени способствовало почти полное отсутствие политической и культурно-просветительной работы политаппарата лагеря, возглавляемого комиссаром Киршиным.

Вместо того чтобы организовать через политаппарат культурно-просветительные мероприятия, позволяющие вести и политическую обработку младших и запасных офицеров, комиссар лагеря бездеятельностью дал возможность антисоветскому активу военнопленных офицеров взять инициативу в свои руки.

Популярное дело создания культпросветительных кружков среди ничем не занятых военнопленных было успешно использовано для создания подпольной организации.

Перед тем как приступить к ликвидации этого подполья, мы информировали комиссара и рекомендовали ему ряд мероприятий по развертыванию политической и культпросветительной работы среди военнопленных.

Не успели мы начать изъятие намеченных к аресту участников организации, как комиссар Киршин, действуя по своему усмотрению, направился в бараки военнопленных и в разговорах с отдельными активистами подполья начал «разоблачать» их деятельность, доказывать нелегальный, антисоветский характер работы и т. п., выболтав тем самым нашу осведомленность о наличии организации и дав возможность участникам организации приготовиться.

Таким образом, благодаря необдуманным и неправильным действиям комиссара наша операция не застала врасплох актив организации и позволила офицерам подготовиться к ней.

Допустив такой промах, комиссар Киршин вместе с тем не обеспечил реализации намеченных с ним мероприятий по развертыванию политической и культурно-просветительной работы, которая параллельно с оперативными мерами должна была ослабить антисоветскую работу офицерского актива и усилить выгодное для нас политическое воздействие на военнопленных.

Как мы убедились за это время, комиссар Киршин не на своем месте и работы в условиях Старобельского лагеря не обеспечивает.

К тому же т. Киршин не пользуется авторитетом среди сотрудников лагеря и с первых дней скомпрометировал себя фактом сожительства с одной из медицинских сотрудниц лагеря.

В интересах дела считаем целесообразным заменить Киршина более подходящим товарищем, способным по-настоящему поставить политработу в таком лагере военнопленных офицеров, как Старобельский.

Опергруппа НКВД СССР:
ТРОФИМОВ
ЕФИМОВ
ЕГОРОВ

25 ноября 1939 г.
г. Старобельск.

ЦГОА. ф. 1/П, оп. la, д. 1, лл, 182—184,

______________________

Совершенно секретно

Заместителю народного комиссара
внутренних дел Союза ССР
комиссару
Государственной безопасности
3-го ранга тов. МЕРКУЛОВУ

ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ

I. Из Старобельского лагеря с 10 по 14 апреля отправлено военнопленных 794 человека, а всего с 5 апреля с. г. выбыло 1717 человек, из них:

генералов — 8 человек;

полковников — 61 человек;

подполковников — 36 человек;

майоров — 106 человек;

капитанов — 436 человек;

др. офицеров — 1170 человек.

Оставшиеся военнопленные содержатся теперь исключительно в зоне лагеря, что дало возможность сконцентрировать личный состав внутренней охраны и улучшить охрану. Побегов и попыток к побегам нет.

Отрицательных настроений, кроме уже освещенных в донесении от 14 апреля с. г. за № 25/3301, не установлено.

В большом количестве поступают заявления от военнопленных с просьбой оставить в СССР, а не отправлять на территорию Германии или в нейтральные страны. Заявления подает большинство военнопленных, имеющих специальности врачей, инженеров, учителей.

Содержание заявлений носит следующий характер:

1. «Прошу не передавать меня каким-либо германским или нейтральным властям, а предоставить мне возможность остаться и работать в Советском Союзе. К этой просьбе у меня имеются следующие основания:

1)  Я до сих пор был аполитичен, но в последнее время ближе познакомился и сильно притянут идеологией страны социализма. Я не сомневаюсь, что лично сумею с честью выполнить долг советского гражданина.

2)  Я по специальности и образованию инженер текстильной промышленности и не сомневаюсь, что мои знания и опыт могут оказаться весьма полезными Стране Советов.

3)  Я еврей и до сих пор был подвергнут национальному гнету, что позволяет мне вполне оценить политику национальной свободы Советского Союза.

Альтман Георгий Соломонович».

2. «Усерднейше прошу ввиду ликвидации лагеря оставить меня в СССР. Я сын портного... в Германию и ни в какие другие страны ехать не хочу,

Сементка Абрам Маркович».

3. Врач поручик запаса Таненбаум Яков Вольфович пишет:

«При разгрузке лагеря прошу оставить меня в СССР. Не посылайте меня в какие-нибудь другие страны. Я врач, медицинский работник, живя в капиталистической стране, видел всю несправедливость строя, видел страшную жизнь бедных людей, и поэтому всегда с симпатией относился к коммунистическому движению. Я мечтал жить в условиях свободного социалистического государства, в котором не существует национального гнета, который я, как еврей, всегда чувствовал».

Аналогичны и другие заявления. Кадровый офицерский состав польской национальности заявлений оставаться в СССР не пишет.

II. В связи с начавшейся 3 апреля 1940 г. отправкой военнопленных из Козельского лагеря большинство офицеров чувствует себя спокойно и довольно тем, что дождалось освобождения из «рабского плена»:

«Куда повезут, туда и поедем, лишь бы не оставаться здесь, в лагере».

В первый день отправки среди военнопленных территории № 2 («Скит») отмечались взволнованные настроения, вызванные тем, что в первый день оттуда были взяты 10 ^{{{* Так в документе.}}} офицеров, из которых 5 кадрового состава и 4 осадника, создалось мнение, что их отправили не домой, а «куда-то» в другое место, и лишь на второй день — 4 апреля — когда были отправлены офицеры разных категорий, настроение изменилось.

Высказывают предположения, что их повезут на Запад, где созданы 4 распределительных пункта: Брест, Подволочиск, Буск и Кобрин, на которых созданы смешанные комиссии, последние будут каждого опрашивать, куда он желает поехать: в нейтральные страны или остаться а СССР; после опроса каждому будет предложено подписать декларацию, В связи, с чем генералы дали приказ, чтобы военнопленные офицеры никаких деклараций не подписывали.

Большая часть военнопленных офицеров, происходящих с немецкой стороны, высказывают нежелание ехать на территорию Польши, оккупированную Германией, а обязательно выехать в нейтральные страны, откуда они могут попасть во Францию, вступить добровольно во французскую армию и воевать против немцев, а победив Германию, выступить против СССР и восстановить Польшу от реки Одра до реки Днепра.

Часть военнопленных офицеров мечтает попасть в Румынию, пробраться в армию Вейгана и выступить войной против Советского Союза.

Часть военнопленных, семьи которых проживают на германской территории, высказывают уверенность, что едут они в Германию и что никакой речи о выезде в нейтральные страны быть не может, ибо на «распределительных пунктах» будут заставлять подписать декларацию о лояльности к германскому правительству. Тех же, которые откажутся подписывать декларацию, направят в лагерь в глубь Советского Союза.

Отдельные из военнопленных, семьи которых проживают на территории Украины и Белоруссии (западные области), настроены панически, среди них наблюдается боязнь ехать домой. Причину страха возвращения на родину они объясняют так:

«Здесь мы в лагере сидим спокойно под опекой НКВД и властей лагеря, и нас, как военнопленных, никто не тронет. Дома же мы перестанем быть военнопленными и на нас, как на граждан СССР, будут распространяться все Законы Советского Союза, там нас могут и арестовать и посадить, и судить, так как почти каждый из нас имеет кое-какой грех перед Советской властью».

Отмечены факты антисоветских проявлений. Высказывают мнения, что «СССР чувствует себя неспокойно, так как ему угрожает опасность со стороны союзников, что, хотя Советский Союз и большой, но он стоит на «глиняных» ногах и, стоит его только толкнуть, он повалится».

Военнопленный офицер Бирнбаум, в прошлом журналист, ходит по корпусам и читает доклады на антисоветские темы.

К проводимым беседам вообще стали относиться пассивно и очень часто заявляют:

«Что вы нас пичкаете своими беседами, у нас сейчас «чемоданное настроение», а вы тут со своими беседами. У нас голова работает над тем, когда и куда нас повезут».

Отдельные же, как, например, Табачинский, отец и сын Ружинские, бросают вызывающие реплики, как, например:

«У вас ничего нет, все идет на вооружение. Нам вы ударили ножом в спину. Польша все же будет существовать, и мы вам отплатим. Вы еще побываете у нас в плену».

Военнопленный поручик Бирнбаум в читанных им лекциях по корпусам доказывал, что на турецкой границе против СССР готовится удар со стороны войск генерала Вейгана, задачей которых является захватить нефтяные районы на Кавказе и этим самым лишить Советский Союз горючего, что приведет к выводу из строя промышленности и механизированных частей Красной Армии.

Приняты меры к прекращению распространения антисоветской клеветы среди военнопленных.

Отдельные офицеры распространяют слухи, что военнопленных независимо от местонахождения семей направляют в Германию, и в связи с этим высказывают угрозы по адресу тех, которые проявляли лояльное отношение к Советскому Союзу. Последние, желая заслужить доверие, начинают резко проявлять себя антисоветски. Например, на военнопленного Новика за то, что он на русском языке предложил прибавить в печь дров, набросился военнопленный Табачинский и не только оскорблял, но и угрожал, что «по освобождении из плена рассчитается с ним». Табачинский был посажен на гауптвахту на 20 суток. Пытаясь отомстить за Табачинского, военнопленные Ружанские (отец с сыном) хотели побить Новика, Ружанские посажены на гауптвахту.

Незначительная часть военнопленных все же не верит в отправку домой, исходит из того, что всех отправляемых тщательно обыскивает конвой и что везут в тюремных вагонах. Военнопленные пытаются обрабатывать обслуживающий персонал и выяснять у обслуживающего персонала, куда их отправляют.

Установлено, что сведения о перевозке в тюремных вагонах проникли в лагерь от киномехаников Левашова и Горшкова. Обслуживающий персонал крепко предупрежден в связи с этим.

Некоторые военнопленные говорят, что отправляют их в Смоленск. Но не уверены в этом и пытаются объяснить, что если и высаживают в Смоленске, то только для питания.

Источник этих сведений точно не установлен, но имел место факт, что начальник конвоя от 226-го конвойного полка политрук Федоров Д. И. по возвращении из командировки рассказывал отдельным сотрудникам лагеря, что военнопленных выгружают в Смоленске, где принимают их весьма тщательно и со всей строгостью. В связи с чем этот вопрос муссируется отдельными сотрудниками лагеря.

О болтливости политрука Федорова Д. И. доведено до сведения полковника тов. Степанова и командования батальона.

Установлено, что высшие чины бывшей Польской армии, находившиеся в лагере, давали указания офицерам, отправляющимся в первых партиях, делать в вагонах надписи с указанием конечных станций, чтобы последующие могли знать, куда их везут.

7 апреля при возврате первых вагонов была обнаружена надпись на польском языке: «Вторая партия — Смоленск, 6/IV-1940 года».

Кроме этого, все стенки этих вагонов были исписаны ранее, видимо, при перевозке заключенных, самыми махровыми антисоветскими надписями, и под многими из них были сделаны надписи военнопленными по-польски, выражающие одобрение по поводу содержания сделанных заключенными надписей.

Отдано распоряжение все смыть и в будущем вагоны осматривать.

С целью наибольшей изоляции военнопленных от обслуживающего персонала последний в зоне лагеря сокращен до минимума, остальным доступ в лагерь ограничен. Подавляющая же масса военнопленных офицеров уверена, что едет домой. В связи с чем отмечается настроение «скорее бы поехать», офицеры обращаются к администрации лагеря о включении в ближайший транспорт для отъезда.

Военнопленные генералы Минкевич и Сморовинский 7 апреля вечером пытались своим авторитетом воздействовать на остальных военнопленных, чтобы они требовали выезда в нейтральные страны. Эти генералы издали распоряжение, чтобы никто из военнопленных офицеров на распределительных пунктах не подписывал бы каких-либо деклараций, обязывающих поехать на территорию Германии или остаться в СССР. Они уверяют, что подписавшие такие декларации будут считаться дезертирами Польской армии.

Это распоряжение генералов часть офицеров разносила по корпусам, но заметно, что влияния оно не имеет. Так, 7 апреля во время отправления высших чинов многие оставшиеся офицеры высказывали удовлетворение по поводу того, что они не едут вместе с ними... ибо можно «попасть с ними в какую-либо историю».

В связи с некоторым перерывом в отправке из-за задержки списков настроение военнопленных упало. Начали распространяться предположения самих же военнопленных, что «на почве осложнений военных действий на Западе (события в Норвегии) Германия отказалась принимать военнопленных».

Военнопленный Пенловский 13 апреля высказал мнение, что «вообще из лагеря никого отправлять больше не будут. Отправили часть, сделали в лагере посвободнее, и на этом все кончилось, останемся сидеть здесь дальше».

Все эти разговоры весьма удручающе подействовали на массу военнопленных. Многие обращаются к администрации лагеря, будут ли отправлять еще. Получив положительный ответ, уходили довольными, передавая это военнопленным.

У отдельных же военнопленных разговоры о прекращении отправки вызвали настроения к побегу (поручик Фроник и подпоручики Зеленский и Яшембский).

III. В связи с отправкой из Осташковского лагеря настроение у большинства военнопленных приподнятое, и особенно у рядовых полицейских, которые уверены, что едут домой. Отдельные сомневаются в этом, военнопленные с территории Германии говорят, что им не хочется возвращаться в Германию.

Отправляемые при выходе из лагеря выбрасывают спичечные коробки с записками, в которых пишут, что «при ревизии ищут оружие, личные вещи и ценности не отбираются, принимаются все претензии, обращение вежливое, из обыска нельзя заключить, куда направляют».

Отправка проходит организованно, спокойно.

Комиссар Управления НКВД СССР
по делам военнопленных
полковой комиссар НЕХОРОШЕВ

Заместитель начальника политотдела
старший политрук ВОРОБЬЕВ
22 апреля 1940 г.

ЦГОА. ф. 3/П, оп. 1, д. 1, лл. 145—153.

______________________

Совершенно секретно

Управление по делам военнопленных
10 сентября 1940 г.

Начальнику Старобельского лагеря НКВД
капитану Госбезопасности
тов. БЕРЕЖКОВУ

Начальнику Особого отделения лагеря
сержанту Госбезопасности
тов. ГАЙДИДЕЙ

СВОДКА
на № 10/8 от 3/IХ-1940 г.

Учетные дела Особого отделения на военнопленных, убывших из лагеря (кроме убывших в Юхновский), картотека учета, а также литерные дела с материалами на военнопленных должны быть уничтожены путем сожжения.

Все материалы на военнопленных, убывших в Юхновский лагерь, надлежит срочно направить в управление НКВД по делам о военнопленных.

Литерные дела с материалами по обслуживанию войсковой части, охранявшей лагерь, сдать в архив 1-го спецотдела УНКВД по Харьковской области.

Литерные дела с материалами на военнопленный состав, а также на население, окружающее лагерь, являются действующими и подлежат оставлению в Особом отделении лагеря.

До уничтожения материалов должна быть создана комиссия из сотрудников Особого отделения, которая обязана тщательно просмотреть все уничтожаемые документы с тем, чтобы из дел были изъяты все неиспользованные документы, а также материалы, представляющие оперативный интерес. Эти материалы ни в коем случае уничтожению не подлежат. Их надлежит выслать также в управление.

Как уничтожение, так и сдачу материалов в архив оформить соответствующими актами с приложением к ним подробных описей уничтоженного. Об исполнении донесите.

Начальник Управления НКВД СССР
по делам военнопленных
капитан Госбезопасности
СОПРУНЕНКО

Начальник 2-го отдела
Управления НКВД СССР
по делам военнопленных
старший лейтенант Госбезопасности
МАКЛЯРСКИЙ

ЦГОА, ф. 1/П, оп. 2-е, д. 10, лл. 283—284.

______________________

АКТ

1940 года, октября месяца 25-го дня, мы, нижеподписавшиеся, сотрудник 2-го отде ла Управления НКВД СССР по делам о военнопленных Письменный и врид. начальника Особого отделения Старобельского лагеря НКВД сержант Госбезопасности Гайдидей составили настоящий акт в том, что сего числа на основании распоряжения Начальника Управления НКВД СССР по делам о военнопленных капитана Госбезопасности тов. Сопруненко были сожжены нижеследующие архивные дела Особого отделения:

1.  Учетные дела на военнопленных в количестве 4031 дела согласно прилагаемому списку.

2.  Дела-формуляры в количестве 26 дел, список дел прилагается.

3.  Алфавитные книги учета военнопленных в количестве 6 книг по 64 листа в книге.

4.  Картотека из 4031 карточки.

5.   Справки на военнопленных — две папки: одна папка — 430 листов, вторая — 258 листов.

6.   Опросные листы на военнопленных; одно дело — 231 лист.

7.   Дело-приказы Старобельского лагеря НКВД — на 235 листах.

8. Книги регистрации входящей корреспонденции — 2 штуки.

9. Фотокарточки военнопленных, вторые экземпляры — 68 штук.

О чем составлен настоящий акт в двух экземплярах.

Помощник инспектора 2-го отдела
Управления НКВД СССР
по делам о военнопленных ПИСЬМЕННЫЙ

Врид. начальника Особого отделения
Старобельского лагеря НКВД
сержант Госбезопасности ГАЙДИДЕЙ

25 октября 1940 г.

ЦГОА, ф. 1/П, оп. 2-е, д. 10, лл. 276—277.

______________________

АКТ

1940 года, июля 23-го дня, мы, нижеподписавшиеся, политический контролер Особого отделения НКВД Клок, начальник УРО лагеря НКВД Сысоев и секретарь управления лагеря НКВД Курячий сего числа на основании указания НКВД СССР по делам о военнопленных № 25/5699 произвели уничтожение входящей корреспонденции, адресованной в лагерь военнопленным, убывшим из лагеря:

1.  Заказных писем — 422 штуки,

2.  Писем простых — 562 »

3.  Почтовых открыток з. — 148 »

4.  Почтовых открыток пр. —3102 »

5.  Телеграмм — 79 »

Все вышеупомянутое уничтожено путем сожжения, о чем и составлен настоящий акт.

Политконтролер О[собого]
о[тделения] лагеря НКВД КЛОК

Начальник 2-го отделения
лагеря НКВД СЫСОЕВ

Секретарь управления
лагеря НКВД КУРЯЧИЙ

ЦГОА, ф. 1/П, оп. 2-е, д. 10, л. 268.

Публикацию подготовил директор ЦГОА СССР А. С. ПРОКОПЕНКО