ДОКУМЕНТЫ ПО ИСТОРИИ МЮНХЕНСКОГО СГОВОРА 1937-1939

Есть события, которые оставляют в истории глубокий след и долгое время служат уроком не только для тех, кто был их современником, но и для новых поколений. К их числу относятся события, связанные с мюнхенским соглашением 1938 г.

29 сентября 1938 г, в Мюнхене главы правительств Великобритании и Франции Чемберлен и Даладье подписали соглашение с фашистскими диктаторами Германии и Италии Гитлером и Муссолини о передаче значительной части Чехословацкой республики гитлеровской Германии.

Вошедшее в историю как символ позорного предательства, мюнхенское соглашение имело трагические последствия для Чехословацкой республики. Оно привело к ликвидации государственной самостоятельности Чехословакии и фашистскому порабощению чешского и словацкого народов.

Мюнхенский сговор стал кульминационным моментом в политике «умиротворения» фашистских агрессоров, проводившейся правящими кругами Англии и Франции при поддержке США. Цель этой политики заключалась в том, чтобы добиться сговора с агрессивными государствами, и в первую очередь с фашистской Германией, за счет стран Центральной и Юго-Восточной Европы, отвести от себя угрозу агрессии и направить ее на Восток — против Советского Союза. Характеризуя позицию западных держав того времени, Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнев говорил: «Антисоветская направленность гитлеровской политики активно поддерживалась реакционными кругами Запада. ^[4] Они бросали под ноги Гитлеру новые и новые жертвы, лелея надежду,

что он двинет свои полчища на Восток, против страны социализма. Сговор в Мюнхене, выдавший фашистской Германии Чехословакию, был наиболее позорным проявлением этого коварного замысла империалистов» *.

Западные державы полагали, что в Мюнхене ценой предательства Чехословакии им удалось договориться с Гитлером. Однако последующие события опрокинули эти расчеты. Ослепленные антисоветизмом, правящие круги западных держав фактически расчистили гитлеровской Германии путь к развязыванию второй мировой войны и оказались сами перед лицом фашистской агрессии.

О мюнхенском соглашении изданы документальные сборники и материалы, написано немало книг, мемуаров. Однако до сих пор не утихает идеологическая борьба вокруг трактовки этих событий. Современная буржуазная историография продолжает предпринимать настойчивые попытки оправдать мюнхенский сговор, исказить подлинные цели его организаторов, скрыть его роль как существенного звена в цепи событий, приведших к началу второй мировой войны.

Историография социалистических стран, и прежде всего СССР и ЧССР, внесла большой вклад в достоверное освещение истории мюнхенского соглашения, его причин, целей и последствий, разоблачила истинный характер политики «умиротворения» агрессоров, ее антисоветскую, антикоммунистическую направленность, раскрыла правду о виновниках второй мировой войны. Спустя 20 лет после мюнхенских событий, в сентябре 1958 г., министерства иностранных дел СССР и Чехословацкой Республики опубликовали совместный сборник «Новые документы из истории Мюнхена». Это небольшое по объему издание давно уже стало библиографической редкостью.

Настоящий сборник, выпускаемый в свет МИД СССР и МИД ЧССР по истечении 40 лет со времени подписания мюнхенского соглашения и в год 40-летия оккупации Чехословакии гитлеровской Германией и начала второй мировой войны, представляет собой наиболее полное собрание документов из советских и чехословацких архивов, многие из которых публикуются впервые.

___________________
*Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи. М., 1970, т. 1,с. 122.

В сборнике содержатся убедительные доказательства предательства Чехословакии правящими кругами западных держав, которые шаг за шагом добивались сделки с агрессором за счет чехословацкого народа. Наибольшую активность проявляла при этом Англия. Правительство Чемберлена стремилось к соглашению с гитлеровской Германией с тем, чтобы добиться от нее обязательства не покушаться на Великобританию и ее колониальную империю. За это оно готово было удовлетворить требование Гитлера о признании Центральной и Восточной Европы «сферой влияния» фашистского рейха. Движимые страхом перед коммунизмом и растущим влиянием в мире Советского Союза, английские правящие круги пытались использовать нацистскую Германию в качестве ударной силы против первого в мире социалистического государства.

Английское правительство считало, что после удовлетворения притязаний Гитлера в отношении Судетской области откроется возможность для широкого соглашения с Германией. Поэтому оно, по сути дела, содействовало гитлеровской Германии в осуществлении ее захватнических планов, направленных против Чехословакии, имея в виду, однако, не доводить дело до войны, в которую могла бы быть втянута Франция, а за ней Англия.

Позиция французского правительства в связи с чехословацким кризисом в конечном итоге совпадала с английской позицией. Несмотря на то что агрессивные действия гитлеровской Германии представляли для Франции непосредственную опасность, французские правящие круги, руководствуясь теми же, что и Англия, недальновидными политическими - расчетами, также проводили политику «умиротворения» агрессора. Правительство Даладье, пришедшее к власти в апреле 1938 г., проявляло полное безразличие к своему союзнику Чехословакии. Правда, время от времени под давлением общественности оно выступало с заявлениями о верности Франции заключенным договорам, однако его подлинные намерения были далеки от этих публичных деклараций. Франция поддержала инициативу Лондона об оказании сильного нажима на правительство Чехословакии, с тем чтобы постепенно склонить его к капитуляции перед территориальными требованиями Гитлера.

Из документов сборника видно, с каким цинизмом западные державы предавали интересы чехословацкого

народа и готовили сговор с агрессорами, нашедший свое завершение в подписании мюнхенского соглашения, которое было навязано Чехословакии под угрозой применения силы.

Правительство США официально не участвовало в мюнхенской конференции, но оно поощряло ее созыв и полностью одобрило ее решения.

Предательская роль западных держав в отношении Чехословакии проявилась и после Мюнхена. Английское и французское правительства не выполнили своих обязательств в отношении гарантии новых границ ЧСР. Полгода спустя, в марте 1939 г., гитлеровская Германия, не встретив сопротивления западных держав, захватила всю Чехословакию и ликвидировала ее государственную самостоятельность.

В трагические дни Мюнхена единственным государством, выступившим в защиту чехословацкого народа, был Советский Союз. Документы настоящего сборника свидетельствуют о последовательной и настойчивой политике КПСС и Советского правительства, направленной на создание коллективного фронта защиты мира и предотвращение агрессии.

Когда в марте 1938 г. после аншлюса Австрии возникла непосредственная угроза для Чехословакии, Советское правительство четко изложило свою позицию в отношении организации коллективных действий всех заинтересованных государств в защиту независимости ЧСР. Возможность обуздать агрессора в то время представлялась вполне реальной. Однако западные державы не поддержали советскую инициативу.

Позиция Советского Союза в период чехословацкого кризиса определялась также его интернациональным долгом, готовностью оказать помощь рабочему классу и трудящимся Чехословакии, спасти их от угрозы фашистского порабощения.

Советское правительство неоднократно заявляло о своей неизменной верности союзническому долгу в отношении Чехословакии. Оно выступало за то, чтобы обязательства, зафиксированные в трех двусторонних договорах о взаимопомощи, участниками которых являлись СССР, Франция и ЧСР, подкрепить и материализовать с помощью конкретных военных мероприятий по оказанию своевременной помощи Чехословакии. В мае 1938 г. народный комиссар иностранных дел СССР

М. М. Литвинов по поручению Советского правительства выдвинул предложение о проведении совещания французского, советского и чехословацкого генеральных штабов для обсуждения необходимых мер в защиту Чехословацкой республики.

В связи с дальнейшим обострением обстановки в Центральной Европе, вызванным военными приготовлениями в Германии, Советское правительство в начале сентября 1938 г. предложило широкую программу проведения неотложных мероприятий в целях обеспечения безопасности Чехословакии. Эта программа включала: немедленный созыв совещания СССР, Франции и Англии и опубликование от. имени трех держав декларации с предупреждением, что в случае германской агрессии против Чехословакии последней будет оказана помощь; срочное обращение к Лиге наций на основании статьи 11 Устава для констатации факта угрозы германской агрессии в отношении Чехословакии; созыв совещания представителей генеральных штабов Советского Союза, Франции и Чехословакии для разрешения практических вопросов взаимодействия вооруженных сил трех государств в целях борьбы против агрессии. Выдвигая эти предложения, Советское правительство еще раз подтвердило, что исполнено решимости выполнить все обязательства по советско-чехословацкому договору, используя все доступные для этого пути. Советские предложения при условии их выполнения могли стать эффективным средством обуздания агрессора. Тем не менее и на этот раз правительства Франции и Англии отказались их поддержать.

Согласно советско-чехословацкому договору СССР должен был оказать Чехословакии помощь только в том случае, если ей будет оказана помощь со стороны Франции. Такая оговорка была включена в текст договора по настоянию Э. Бенеша. Однако Советское правительство было готово пойти дальше своих формальных договорных обязательств и оказать военную помощь ЧСР и без участия Франции при условии, что сама Чехословакия будет защищаться и попросит о советской помощи.

Советский Союз в период чехословацкого кризиса провел важные военно-мобилизационные мероприятия для обеспечения быстрой и эффективной помощи своему союзнику Чехословакии. Из документов сборника явствует, что мероприятия по повышению мобилизационной

и оперативной готовности Советской Армии охватили не только западные области, но и глубинные районы, вплоть до Волги и Урала. О них были поставлены в известность как чехословацкое, так и французское правительства.

Когда мюнхенское соглашение было подписано, Советское правительство решительно осудило эту позорную сделку, как незаконную с самого начала.

Правящие круги буржуазной Чехословакии, как видно из публикуемых документов, не захотели воспользоваться помощью Советского Союза. Чехословацкие буржуазные лидеры, и в первую очередь президент Бенеш, даже когда на карту была поставлена свобода и независимость чехословацкого государства, всеми своими действиями игнорировали решительную позицию СССР и рассматривали советско-чехословацкий договор о взаимопомощи лишь как козырь в торге с гитлеровской Германией. Они также игнорировали готовность своего народа с оружием в руках бороться против фашистской агрессии.

В своей внешней политике чехословацкое правительство продолжало всецело ориентироваться на Францию и Англию. Оказавшись перед выбором: либо опереться на народ и помощь Советского Союза и дать отпор агрессору, либо стать на путь капитуляции, правительство ЧСР предпочло последнее. В нарушение конституции и вопреки воле подавляющего большинства населения чехословацкие буржуазные лидеры согласились с мюнхенским диктатом империалистических держав. Они пожертвовали национальными интересами, отдав страну на произвол фашистской агрессии. Так в период Мюнхена проявилась предательская антинародная политика чехословацких правящих кругов, и прежде всего реакционной, профашистски настроенной буржуазии Чехословакии.

Единственной политической партией в Чехословакии, выступившей в тот период с четкой программой защиты республики от угрозы фашизма, была Коммунистическая партия. С трибуны парламента, на митингах трудящихся, на страницах своего органа «Руде право» руководители чехословацких коммунистов предупреждали о фашистской опасности, подвергали острой критике курс английского и французского правительств, выступали за союз с СССР, который они справедливо считали единственным надежным гарантом целостности и независи-

мости чехословацкого государства. КПЧ выступала с призывами к единству действий всех демократических сил страны перед лицом опасности, выражая готовность до конца защищать национальные интересы чехов и словаков.

Позиция Коммунистической партии Чехословакии находила широкую поддержку у чехословацкого народа. Помещенные в сборнике резолюции митингов и собраний, письма и телеграммы трудящихся Чехословакии свидетельствуют об их твердой решимости бороться против агрессора. Солидарность с чехословацким народом выражала прогрессивная общественность Европы и всего мира.

Чехословацкие коммунисты и после Мюнхена, в условиях оккупации, продолжали вести решительную борьбу с фашизмом, во время которой отдали свои жизни десятки тысяч членов КПЧ.

В результате разгрома германского фашизма во второй мировой войне странами антигитлеровской коалиции, главной силой которой являлся Советский Союз, были вновь восстановлены национальная независимость и суверенитет чехословацкого государства.

Объединенные усилия стран социалистического содружества в послевоенное время, направленные на то, чтобы добиться юридического признания недействительности мюнхенского соглашения, увенчались успехом. В договоре между ЧССР и ФРГ, подписанном 11 декабря 1973 г., мюнхенское соглашение объявляется ничтожным. Оценивая значение этого факта, Генеральный секретарь ЦК КПЧ, Президент ЧССР Г. Гусак в отчетном докладе на XV съезде КПЧ 12 апреля 1976 г. констатировал: «В договоре о взаимоотношениях между ЧССР и ФРГ был окончательно признан недействительным мюнхенский диктат 1938 г., навязанный Чехословакии под угрозой применения силы, и принято обязательство взаимно уважать территориальную целостность и нерушимость границ между Чехословакией и ФРГ» *.

Однако уроки Мюнхена актуальны до сих пор. Эти уроки говорят о том, что реакционные представители правящих кругов империалистических держав, исходя из своих узкоклассовых интересов, могут не задумываясь торговать суверенитетом других государств, идти на

___________________
* XV съезд Коммунистической партии Чехословакии. Прага, 12—16 апреля 1976 г. М., 1977, с. 86.

сделку с агрессором и принести в жертву мир, свободу и независимость народов. Уроки Мюнхена свидетельствуют о том, какую огромную опасность для дела всеобщего мира таит в себе политика антикоммунизма и антисоветизма, которая в истории всегда играла и играет на руку наиболее агрессивным, милитаристским и шовинистическим элементам.

Чехословацкий народ сделал свои выводы из трагических событий Мюнхена. Дружба и прочный союз с СССР и другими странами социалистического содружества являются надежной гарантией национальной независимости Чехословацкой Социалистической Республики. «Жизнь подтвердила прочность советско-чехословацкого союза,— говорится в совместном заявлении, подписанном Л. И. Брежневым и Г. Гусаком 2 июня 1978 г. во время визита партийно-правительственной делегации СССР в ЧССР,— который надежно служит делу защиты национальных интересов обеих стран, упрочения единства и сплоченности социалистического содружества, укрепления европейского и всеобщего мира» *.

Документы, включенные в сборник, охватывают период с ноября 1937 г. по март 1939 г. Многие документы публикуются впервые. В сборнике содержатся выступления руководящих деятелей Коммунистической партии Советского Союза и Советского правительства, а также Коммунистической партии Чехословакии, заявления и призывы КПЧ, документы переписки правительства СССР и правительства ЧСР с правительствами других стран, переписка Народного комиссариата иностранных дел СССР и министерства иностранных дел ЧСР со своими дипломатическими представительствами за границей, ноты, записи бесед, резолюции митингов и письма трудящихся Чехословакии и другие документы.

Документы расположены в сборнике в хронологическом порядке. В конце сборника помещены советские и чехословацкие официальные документы, относящиеся к периоду 1970—1974 гг. и касающиеся вопроса об аннулировании мюнхенского соглашения.

Документы воспроизводятся, как правило, полностью. Ряд документов публикуется с опущением некоторых

___________________
* Правда, 1978, 3 июня.

частей, не имеющих прямого отношения к теме издания; такие опущения обозначаются тремя точками в квадратных скобках. Различного рода служебные пометки на документах не воспроизводятся. Редакционная правка отдельных неточностей в тексте (пропуск букв, опечатки и другие орфографические погрешности), не имеющих смыслового значения, не оговаривается.

Тексты документов публикуются по экземплярам, хранящимся всоветских и чехословацких архивах. При этом после текста документа указывается: «Печат. по арх.» (печатается по архиву). Если документ был ранее опубликован, то там же указывается название соответствующего издания. Документы, не имеющие ссылки на архив, печатаются по указанным изданиям.

Заголовки и расположение дат документов принадлежат редакции.

Издание снабжено примечаниями и указателем имен.

Работу по выявлению документов и подготовке сборника к печати, а также по составлению предисловия и научно-справочного аппарата выполнили:

с советской стороны — сотрудники Историко-дипломатического управления и IV Европейского отдела МИД СССР В. И. Гладнева, Ю. С. Дедов, Н. П. Павлова (руководитель), Р. В. Сушкина;

с чехословацкой стороны — сотрудники Архивно-документационного отдела и I Территориального отдела МИД ЧССР Т. Гладка, Э. Кубу, П. Стриженец (руководитель), И. Фурдик.

Вы помните, как в тяжелые дни позорной мюнхенской сделки только Советский Союз предложил реальную помощь Чехословакии. Но чехословацкая буржуазия предпочла национальную измену союзу со страной социализма. Чехословакия была расчленена и оккупирована гитлеровцами. Вырвать родину из неволи, отстоять ее единство и вернуть ей независимость — эти задачи легли на плечи трудящихся, и прежде всего рабочего класса Чехословакии и его авангарда — Коммунистической партии.

Из речи Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева на митинге советско-чехословацкой дружбы в Москве 27 октября 1969 г.

Мы знаем, что в дружбе с Советским Союзом чехословацкий рабочий класс и его авангард — Коммунистическая партия всегда видели путь к обеспечению прочной независимости и свободы Чехословацкого государства. В трагические дни Мюнхена чехословацкие коммунисты призывали страну к прочной опоре на Советский Союз, который ясно продемонстрировал свою верность союзническому долгу. В годы испытаний второй мировой войны этот курс коммунистов стал ориентацией всего чехословацкого народа.

Фашизм и война суровой страницей вписаны в историю наших народов. Позорный мюнхенский диктат, путем которого реакционные представители империалистических стран без нашего участия и вопреки воле нашего народа решили нашу судьбу, стал началом ликвидации республики, фашистского порабощения наших народов, самого тяжелого периода в нашей новейшей истории.

Ответственность за шестилетние страдания нашего народа несут также правящие круги чешской и словацкой буржуазии. Они отступали перед нажимом международной и внутренней реакции, отметали помощь, предложенную Советским Союзом, игнорировали голос народа, который был полон решимости не поддаваться агрессору и защищать республику. В итоге они капитулировали; многие из них довершили предательство национальных и государственных интересов, вступив в прямое сотрудничество с нацистами.

За близорукую политику реакционных кругов Запада вскоре расплатились и народы этих стран. Они стали жертвами фашистского нападения и должны были отчаянно сражаться за свою свободу и существование. Человечеству угрожала опасность, которой оно до сих пор не переживало.

На пути к полному осуществлению планов Гитлера стояла последняя крепость — надежда человечества, Советский Союз, подвергшийся тяжелым испытаниям. Нацистская Германия сосредоточила против него крупнейшую за всю историю войн агрессивную военную силу и военно-промышленный потенциал почти всей Европы.

Советский Союз, его героический народ и армия вынесли на своих плечах главную тяжесть второй мировой войны...

Коммунисты, которые еще до Мюнхена последовательно выступали в защиту республики от фашизма и никогда не признавали мюнхенский диктат, в ходе Сопротивления приносили наибольшие жертвы и, вопреки

всем преследованиям и террору, на весь период войны остались главной политически организованной антифашистской силой. Своей борьбой в это роковое для нашего народа время они доказали свой высокий патриотизм. Чешские и словацкие коммунисты вели борьбу за объединение на основе революционной программы всего движения Сопротивления в единый мощный антифашистский поток. Борьбу за национальную свободу они неразрывно связывали с требованиями социального освобождения, стремились к тому, чтобы Чехословакия стала государством, где у власти находятся трудящиеся, которые осуществят глубокие общественные преобразования и сделают опорой своей безопасности союз и дружбу с Советским Союзом.

Из доклада Генерального секретаря ЦК КПЧ Г. Гусака на торжественном заседании в Праге, посвященном 30-летию Победы над фашизмом и 30-летшо освобождения Чехословакии, 7 мая 1975 г.

1. Из речи депутата КПЧ К. Готвальда в палате депутатов Национального собрания ЧСР

30 ноября 1937 г.

[...] Сегодня уже многим стало ясно, что предоставлять свободу рук фашистским захватчикам в Абиссинии, Испании и Китае означает прямо подталкивать их к тому, чтобы они попытали свое разбойничье счастье и в других местах, в том числе в Чехословакии. И действительно, преступная уступчивость буржуазных демократических государств и их правительств по отношению к фашистским захватчикам уже приносит свои плоды и в том, что касается Чехословакии. Никогда еще гитлеровский третий рейх не вел себя в отношении Чехословакии столь дерзко и вызывающе, как сегодня. Из так называемого теплицкого инцидента ^[1], т. е., по существу, из ничего, Геббельс сделал событие мирового масштаба, превратив его чуть ли не в повод для интервенции.

И если сейчас Гитлер осмеливается обсуждать с английскими лордами вопрос о судьбе Чехословакии, да еще в том же тоне, в каком он обсуждает с ними вопрос о колониях, то действительно наступил такой момент, когда все честные люди Чехословакии должны понять, как далеко зашло дело, и действовать соответственно. [...]

К сожалению, иного взгляда придерживаются некоторые реакционные английские лорды. Совершенно очевидно, что прогитлеровски настроенная группа английских консерваторов несет наибольшую ответственность за то, что в Испании так долго бесчинствует итальянская и германская военщина. В последнее время в определенных кругах у нас стало модно буквально пресмыкаться перед разными английскими реакционными консерваторами. Дело приобретает такую окраску, словно от благосклонности этих господ зависит судьба Чехословакии. И за это их нужно еще благодарить. Если будут использованы те же методы, какие они применяют в отношении

Испании и Китая, то такие друзья нам дорого обойдутся. Однако, к счастью, английские профашистски настроенные консерваторы — это еще не английский народ, который отнюдь не в восторге от их политики и не одобряет ее, а если бы английская лейбористская партия проводила правильную, подлинно рабочую политику, то из Лондона подул бы совсем другой ветер и мы в Праге могли бы спать спокойнее.

Политика прогитлеровски настроенной группы английских консерваторов является политикой поощрения фашистских захватчиков. Пагубность этой политики мы особенно ясно чувствуем именно сейчас, когда в Лондоне о нас говорят без нас и когда несколько дней назад без нас говорил с Гитлером о нас достопочтенный лорд Галифакс ^[2]. Вот красноречивый пример того, как фашистский захватчик вознаграждается за счет третьего, и необходимо уяснить, что на сей раз этим третьим становится наша страна, Чехословакия. Сегодня речь идет уже не только об Абиссинии, Китае и Испании. Сегодня начинают торговать и нами, начинают ставить на карту и нас.

Мы еще не знаем, какую позицию займут или заняли в Лондоне французские министры, но, как показывает имеющийся опыт, следует серьезно опасаться того, что французские министры ради сохранения англо-французской дружбы весьма во многом пойдут на поводу у прогитлеровски настроенных английских лордов. Во всяком случае, так было уже не раз. И все же результаты и опыт учат, что это ошибочная политика. Совершенно очевидно, что англо-французское единство необходимо, но это должно быть единство против фашистских захватчиков, а не единство в их поощрении. Не менее очевидно и то, что Англия нужна Франции, однако в такой же степени и Франция нужна Англии, так как в конечном итоге Гитлер ставит задачу подорвать позиции Великобритании в мире. Поэтому любое английское правительство должно было бы добиваться того, чтобы правительство Франции решительно преградило путь политике дальнейших уступок, поощрений и вознаграждений фашистских поджигателей войны. [...]

Поскольку во внешнеполитическом плане наша республика становится объектом устремлений фашистского третьего рейха, то тем большую роль начинают играть политические отношения внутри нашего государства.

Пока еще не начали стрелять, но фронты обозначились уже настолько, что примерно видно, кто где будет стоять, когда положение станет критическим. Совершенно ясно, что Генлейн и его унтер-фюреры являются прямой агентурой третьего рейха. Не может быть никаких сомнений в их отношении к защите республики и демократии. Однако, с другой стороны, доказано, что реакция в чешском лагере, особенно представители правого крыла крупнейшей правительственной партии ^[3], хотела бы объединиться с гитлеровской генлейновской агентурой и с ее помощью осуществить правый переворот внутри страны, а во внешнеполитическом плане привести Чехословакию в подчинение Берлину. До такой степени, следовательно, за последние два года фронты уже определились. Необходимо сказать, что достаточно плохо уже то, что у нас в республике есть Генлейн. Однако гораздо хуже и опаснее то, что Генлейн смог найти себе союзников в чешской партии, и к тому же в ведущей правительственной партии. [...]

Печат. по изд.: К. Gottwald. Spisy, sv. VIII Praha 1953. str. 135—137, 139.

___________________
^[1] Во время областного съезда судето-немецкой партии Генлейна в г. Теплице 17 октября 1937 г. группа депутатов этой партии во главе с К. Франком пыталась организовать античехословацкие выступления, в связи с чем была вынуждена вмешаться полиция.
^[2] Имеется в виду визит в Германию лорда-председателя Совета Великобритании Э. Галифакса. Во время беседы с Гитлером в Оберзальцберге 19 ноября 1937 г. лорд Галифакс дал понять, что при условии сохранения целостности Британской империи английские правящие круги готовы предоставить Германии свободу рук в отношении Австрии, Чехословакии и Данцига. Он сделал лишь оговорку о том, чтобы эти намечаемые «изменения были произведены путем мирной эволюции». Галифакс заявил Гитлеру, что Германия может по праву считаться «бастионом Запада против большевизма».
^[3] Речь идет о республиканской партии малоземельных крестьян, известной под названием аграрной партии.

2. Запись беседы министра иностранных дел ЧСР с посланником Германии в ЧСР

9 декабря 1937 г.

Я передал Эйзенлору информацию об эмигрантской печати. Просмотрев ее и увидев, что мы объявляем о принятии мер против эмигрантской печати unter der Vor-

aussetzung ^[1], что нечто подобное будет проведено и в Германии, он спросил, означает ли это, что тем самым мы выдвигаем условие, от выполнения которого зависят упомянутые действия. Я объяснил ему, что это не следует понимать таким образом. Мы хотим . немедленно приступить к осуществлению объявленных мер против эмигрантской печати, но обращаем внимание на то, что вряд ли сможем все это провести, если в Германии против нас будет вновь развязана кампания в печати и если там ничего не будет предпринято для пресечения клеветнической античехословацкой пропаганды, направляемой нашими бывшими гражданами. (Г-н президент республики, которого я информировал об этой своей беседе 9 декабря, выразил полное согласие с моей позицией.)

В ходе дальнейшей беседы мы говорили в общих чертах о наших отношениях с Германией и о том, насколько и каким образом может повлиять на них наша политика в отношении немецкого меньшинства. Эйзенлор вновь подтвердил, что, несмотря на тот понятный интерес, который Германия проявляет к нашим немцам, она не хочет и не может вмешиваться в вопросы нашей политики в отношении меньшинств.

Затем посланник спросил меня, насколько верны сообщения о том, что во время визитов Дельбоса ^[2] вновь говорилось об оборонительном договоре Малой Антанты с Францией. Я сказал, что, по моему мнению, это исключено, так как ни мы, ни Франция на нем не настаиваем, Я признал, что идею такого пакта считаю похороненной. Эйзенлор с удовлетворением принял это к сведению, дав понять, что переговоры о таком пакте могли бы вновь обострить наши отношения с Германией.

Далее Эйзенлор обратился ко мне с вопросом о том, просили ли мы или будем просить о дополнении нашего гарантийного пакта с Францией. В своем выступлении я, по его словам, отрицал это, однако от нескольких находящихся здесь миссий он слышал, что о чем-то таком говорилось. Я еще раз подтвердил то, о чем говорил в своем выступлении, и довольно подробно объяснил, как у нас возникли соображения о необходимости дополнить наш пакт в обстановке, когда со всех сторон поступали сообщения о вторжении Германии в Чехословакию в связи с волнениями наших немцев. Взвесив эти соображения, мы пришли к убеждению, что расширение нашего пакта с Францией не является ни желательным,

ни необходимым. Поэтому ни о чем таком французов мы не просили. Для того, чтобы успокоить наше встревоженное общественное мнение, нам оказалось достаточным заявления Дельбоса в Лилле ^[3].

Перед уходом Эйзенлор спросил, продолжаем ля мы изучение просьбы Германии разрешить создание в Чехословакии политической организации граждан германского рейха. Я ответил утвердительно, сказав, что, по всей вероятности, будет найдено удовлетворительное решение.

Крофта

Печат. по арх.

___________________
^[1] —при условии (нем.).
^[2] В декабре 1937 г. министр иностранных дел Франции И. Дельбос посетил ряд государств Центральной и Восточной Европы, с которыми Франция имела союзные договоры. С 15 по 18 декабря он находился в Праге (см. док. № 5).
^[3] Имеется в виду выступление Дельбоса 27 октября 1937 г, в Лилле на проходившем там 34-м ежегодном съезде партии радикал-социалистов, где он отметил, что советско-французский союзный договор и другие союзнические обязательства Франции сохраняют свою силу.

3. Из письма посланника ЧСР во Франции министру иностранных дел ЧСР

11 декабря 1937 г,

[...] Причиной, побудившей Чемберлена направить лорда Галифакса в Берлин, были его сомнения относительно Франции и ее способности проводить позитивную политику и сопротивляться тому, что происходит внутри страны. Чемберлен стремился рассеять эти сомнения, преследовал цель заключить с Германией «gentlemen's agreement» и хотел узнать, насколько сильным будет сопротивление Франции этому.

На Кэ д'Орсе знали, что в английском кабинете существуют значительные разногласия по вопросам внешней политики. Сэр Джон Саймон и сэр Самюэль Хор выступали за соглашение с Германией. Что касается сэра Джона Саймона, то он лишь продолжает свою политику, сущность которой он весьма красноречиво продемонстрировал, когда 18 июня 1935 г. заключил с Германией морское соглашение, предварительно не договорившись с Францией и даже не уведомив ее об этом. [...]

Кроме того, здесь была проведена акция против политики коллективной безопасности и альянсов. Во время проведения этой акции утверждалось, что французы лишь говорят о коллективной безопасности, а сами при этом проводят политику альянсов, доказательством чего являются альянсы Франции с Чехословакией и с Советской Россией. Они якобы направлены против Германии и служат причиной всех нынешних политических трудностей, беспокойства и напряженности в отношениях между Германией и Западной Европой. [...]

Леже не сомневается в честности лорда Галифакса, однако известно, что немцы проявляют понимание его точки зрения либо «ont feint de comprendre» ^[1], так что заявления лорда о том, что Англия не может не интересоваться делами на Востоке, были сделаны лишь ради красного словца, а в действительности Англия ради Востока не пошевелит и пальцем. Так как лорд Галифакс проявил сдержанность и оставил без ответа то, что ему было высказано Гитлером и другими немцами, в Берлине сложилось впечатление, что с Англией можно договориться. Поскольку Леже знал об этом, то к сообщению лорда Галифакса французы отнеслись с недоверием и подвергли его хотя и вежливому, но весьма тщательному допросу. [...]

С сердечным приветом преданный Вам

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1968. S 49, 50, 51.

___________________
^[1] — «создают видимость понимания» (фр.).

4. Из речи сенатора от КПЧ Й. Юрана в сенате Национального собрания ЧСР

14 декабря 1937 г.

Нашу точку зрения по обсуждаемому государственному бюджету уже высказал тов. Готвальд в палате депутатов. Мы, коммунисты, голосуем против бюджета в целом из-за его антинародного характера, а также потому, что речь идет о бюджете правительства, к политике которого в целом у нас нет доверия. Однако мы видим разницу между правительством и республикой. Мы го-

лосуем за статью президента республики, давая тем самым понять, что твердо и решительно выступаем против внутренних и внешних врагов. Мы голосуем за статью министерства иностранных дел, чтобы подчеркнуть свою готовность поддержать ту часть внешней политики, которая подвергается нападкам реакции, т. е. политику мира, политику безопасности, политику добрых отношений с союзниками, и особенно с Советским Союзом. [...]

Вчера, например, депутат Неезхлеб-Марха, хотя и пытался разоблачить предательскую деятельность Судето-немецких представителей на конференции в третьем рейхе ^[1], хотя и говорил о немцах, однако он не сказал, какого направления придерживаются эти немцы. Сделал он так потому, что ими могли быть немцы из судето-немецкой партии, т. е. партии, которой покровительствуют лидеры чешских аграриев и которую они хотят протащить в правительство.

Он говорил также о союзниках Чехословакии и называл при этом Малую Антанту и Францию. Однако он забыл о Советском Союзе, с которым Чехословакия имеет гораздо более далеко идущие союзнические обязательства на случай войны. Только Советский Союз дает Чехословакии гарантию, что в случае, если она подвергнется нападению, чехословацкое государство будет защищено.

Берлинские органы печати распространяли сообщения о большевизации Чехословакии, о советских аэродромах и о том, что Чехословакия вызывает беспокойство и провоцирует войну. К использованию подобных методов политической борьбы в Европе сейчас прибегают почти ежедневно.

Это неслыханные, буквально насильственные методы. В практику международной политической жизни их ввел именно фашизм. Они используются с целью как подготовки к военным действиям против стран, избранных в качестве объектов агрессивных устремлений, так и запугивания этих стран. Жертвы должны быть обработаны настолько основательно, чтобы сдались без борьбы. [...]

Печат. по арх.

___________________
^[1] Речь идет о состоявшемся в Германии съезде немцев, живущих за границей, на котором судетские делегаты выступили с планами присоединения Судетской области к Германии.

5. Из письма полномочного представителя СССР ^[1] во Франции народному комиссару иностранных дел

СССР

27 декабря 1937 г.

[...] Совершенно отличный от других визитов характер носил визит [Дельбоса] в Чехословакию. Этот визит у всех друзей коллективной безопасности, пожалуй, вызвал и наибольшее опасение. Чехословакия, в силу своего географического и внутриполитического положения, является одной из стран, наиболее заинтересованных в укреплении системы коллективной безопасности, в усилении Лиги наций и в эффективном противодействии агрессору. Чехословакия находится под самым непосредственным ударом Германии и в противоположность другим членам Малой Антанты не может питать надежд на то, чтобы найти с Германией модус вивенди, не пожертвовав частью своих суверенных нрав или даже частью своей территории. У Чехословакии нет и не было к тому же никаких трений с Францией, если не считать за трения серьезную тревогу за судьбу франко-чехословацкого пакта или, точнее, неуверенность, выполнит ли Франция свои союзные обязательства. Визит Дельбоса в Чехословакию был бы поэтому оправдан и имел бы смысл лишь в том единственном случае, если бы Дельбос поехал туда с одной лишь миссией, с одной лишь простой задачей — рассеять у чехов их сомнение насчет Франции, поехал заявить, что Чехословакия может твердо рассчитывать на Францию и не должна поэтому поддаваться ни провокациям, ни запугиваниям со стороны Германии. Но этого-то как раз меньше всего и ожидали от визита Дельбоса. Все знали, что все турне Дельбоса и, следовательно, его визит в Чехословакию был заранее согласован с англичанами, никогда не проявлявшими особого интереса к Чехословакии и никогда полностью не признававшими к тому же правоту чехов в их споре с Германией, но самое главное, все знали, что визит в Чехословакию был вдвинут в рамки общего плана «умиротворения Европы», что обозначило и не могло не обозначить ничего иного, как нащупывание путей для подготовки соглашения с Германией. Одной из предпосылок для такого соглашения является «урегулирование чехословацкого вопроса», и всем было ясно, на кого в первую очередь будет оказано давление в этом вопросе.

Уже немедленно вслед за лондонской конференцией ^[2]распространились слухи, что Дельбос едет в Прагу с миссией воздействовать на чехов, чтобы те пошли на какие-то новые уступки судетским немцам. Этого, по сути дела, не отрицал и сам Дельбос, отводивший себе, правда, при этом лишь роль объективного передатчика мнения англичан (сам он не высказывался). Поскольку можно судить по данным, поступившим к нам от журналистов, сопровождавших Дельбоса в Прагу, он очень широко использовал там эту функцию советника. По всем данным вопрос о пределах чешских уступок (и о новых уступках) немецкому меньшинству стал центральным вопросом всех переговоров Дельбоса в Праге. Вопрос этот приобрел особую остроту в свете тех общих задач того туманного и неясного плана «умиротворения в Европе», одним из составных элементов которого является и все турне Дельбоса. [...]

Я. Суриц

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 371—375.

___________________
^[1] До мая 1941 г. дипломатические представители СССР за границей официально именовались полномочными представителями (сокращенно — полпред.).
^[2] 29—30 ноября 1937 г. премьер-министр Франции К. Шотан и министр иностранных дел И. Дельбос посетили Лондон, где они вели переговоры с английскими государственными деятелями о политике в отношении Чехословакии. Премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен заявил во время переговоров, что его страна «не должна быть втянута в войну из-за Чехословакии» и что в случае агрессии против ЧСР Англия должна «сохранить за собой свободу действии». Французские представители дали понять, что союзный договор Франции с ЧСР не вступит в силу, если Германия присоединит Судетскую область, не прибегая к открытой агрессии.

6. Из письма руководства КПЧ всем партийным организациям о заседании ЦК КПЧ 11 — 12 декабря 1937 г.

конец декабря 1937 г.

[...]

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЧЕХОСЛОВАКИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Нет сомнений в том, что независимость Чехословакии уже сейчас поставлена на карту в игре великодержавных сил. События последнего времени показывают, что гит-

леровская Германия проблему Чехословакии ставит уже чрезвычайно остро. Тов. Готвальд в своем докладе осветил одно обстоятельство, которое вскоре после этого было подтверждено развитием событий. Нельзя думать, подчеркнул он, будто давление гитлеровской Германии на Чехословакию может осуществляться только в форме прямого, открытого военного нападения. Необходимо считаться также и с тем, что гитлеровская Германия, оказывая все более сильный нажим, используя дипломатический шантаж и лицемерно демонстрируя свое миролюбие, попытается добиться того, чтобы Чехословакия отказалась от сопротивления германскому фашизму и вступила на путь, который приведет к ее порабощению и установлению над ней гегемонии Берлина. На деле это означает сохранение непосредственной опасности того, что удастся заставить Чехословакию отойти от нынешней линии ее внешней политики и, по примеру Польши, Австрии и т. п., принудить ее к роковым уступкам перед агрессивностью Германии. Эта опасность нашла свое конкретное проявление в связи с визитом министра иностранных дел Франции Дельбоса в Чехословакию. Дельбос привез в Прагу советы английских консерваторов Чехословакии стать на путь соглашательства с гитлеровской Германией. По существу, дело должно дойти до прямых переговоров между ЧСР и Германией, при этом отстаивается мысль о допустимости двусторонних соглашений. Переговоры должны касаться соглашения о том, что чехословацкая и германская печать не будут предпринимать взаимных нападок, причем дело должно дойти не только до запрещения ряда газет немецкой антифашистской эмиграции на территории ЧСР, но и до прекращения антигитлеровских выступлений в чехословацкой печати. Кроме того, Чехословакия должна разрешить создание фашистской национал-социалистской организации граждан третьего рейха в отдельных районах ЧСР, причем эта организация должна быть подчинена непосредственно германскому посланнику в Праге. Наконец, чехословацкое правительство должно разрешить распространение в ЧСР книги Гитлера «Mein Kampf». Одновременно говорят об уступках Гитлеру в судето-немецком вопросе, в вопросе отношения к партии Генлейна. Генлейновцы рассчитывают на то, что с ними будут обсуждать вопросы внутриполитического характера, а чешская правая реакция надеется, что ей удастся провести партию Генлейна

в правительство с целью осуществить таким путем общий поворот вправо как внешней, так и внутренней политики Чехословакии. Следовательно, существует опасность того, что на Чехословакию будет оказано давление со всех сторон. Она подвергается давлению не только из Берлина и Рима. Очень опасный нажим на нее оказывают и английские консерваторы, которые стремятся к компромиссному соглашению с гитлеровской Германией и мечтают об осуществлении пакта четырех: Англии, Франции, Германии и Италии. При этом тяжесть таких компромиссов с гитлеровской Германией должны нести малые государства, и прежде всего Чехословакия, а Советский Союз должен быть отстранен от решения вопросов общеевропейской и центральноевропейской политики. Подобные планы английских консерваторов, которые Франция до сих пор поддерживает, оказывая »разного рода услуги, означают дальнейшие уступки фашистским государствам, дальнейшую поддержку их агрессивности, их самонадеянности, дальнейший отход от решительной мирной политики.

Эта реальная опасность ставит перед трудящимися одну священную задачу: повышать бдительность в том, что касается чехословацкой внешней политики, и еще более активно вмешиваться в решение ее вопросов. Это означает, что необходимо выступить против опасности двустороннего соглашения Чехословакии с Германией, против уступок в вопросах антигитлеровской пропаганды, в вопросах антифашистской немецкой эмиграции, выступить против разрешения создания фашистской шпионской организации, против распространения гитлеровской «Mein Kampf» и т. д. Это означает, что мы должны решительно выступить против любых попыток заставить Чехословакию отойти от принципа коллективной безопасности и от Лиги наций. Это означает в первую очередь, что мы должны самым решительным образом выступить против любого ослабления союзнических связей с Советским Союзом. Сегодня наша главная задача состоит в том, чтобы Чехословакия, наоборот, насколько можно теснее примкнула к Советскому Союзу как своей единственной надежной опоре в борьбе за мир.

В области внутренней политики главной задачей является мобилизация самых широких масс трудящегося народа, всех антифашистов и демократов, противодействие любым уступкам партии Генлейна. Необходимо

заставить замолчать чешскую реакцию, готовящуюся к открытому сотрудничеству в правительстве с этой гитлеровской ирредентистской агентурой. При этом мы обращаем внимание на важное решение Центрального Комитета партии, который постановил, чтобы 18 февраля, в день, когда год назад было заключено соглашение между правительством и активистскими немецкими партиями, на территориях с преобладанием немецкого населения была организована широкая кампания собраний и выступлений. Этой кампанией партия намерена продемонстрировать, что она выступает против уступок Генлейну, но за учет требований немецкого народа, в том числе в вопросах демократической реформы управления областями с немецким населением в том смысле, как это предлагает парламентская группа коммунистов ^[1]. Мы призываем организации областей с чешским населением энергично готовиться к поддержке кампании 18 февраля в областях с немецким населением, принимая во внимание, что к этому дню из чешских областей в немецкие будут направлены делегации и из чешских городов и поселков участникам манифестаций в немецких областях будут посланы многочисленные приветствия, резолюции, телеграммы и т. п.

Что касается перспектив дальнейшего развития обстановки, то необходимо постоянно подчеркивать важность подготовки к защите республики и объединения народа в самой Чехословакии.

ЗАЩИТА РЕСПУБЛИКИ ЯВЛЯЕТСЯ СЕГОДНЯ САМОЙ АКТУАЛЬНОЙ ЗАДАЧЕЙ

Политика защиты республики, которую КПЧ проводит с VII съезда ^[2], была полностью подтверждена развитием событий. Партии во многих направлениях удалось оказать влияние на внутриполитическое развитие в плане действенной защиты республики. Безусловно, партия будет неустанно подчеркивать, что нынешняя коалиция с реакционными элементами тормозит проведение решительной политики защиты республики, защиты демократии. Все время существует опасность, что лагерь правых партий использует какие-либо временные конъюнктурные возможности и попытается добиться установления внутри страны более правого режима, который отказался бы от защиты республики, полностью капитулировав и подчинившись гитлеровскому иноземному фашизму.

Центральный Комитет, руководствуясь докладом тов. Готвальда, самым внимательным образом рассмотрел вопросы внутриполитического развития именно с точки зрения защиты республики. Итоги этого обсуждения отражены в важных декларациях. Центральный Комитет заявил, что КПЧ готова предпринять самые ответственные шаги, учитывая возрастающую опасность нападения на Чехословакию.

Революционный рабочий класс Чехословакии полон решимости по примеру рабочего класса Испании и Франции выполнить свой долг по защите республики. КПЧ готова взять на себя всю политическую ответственность, которая потребуется для защиты республики. Однако КПЧ считает необходимым от имени рабочего класса решительно поставить вопрос о внутреннем порядке в республике. Республику необходимо прежде всего избавить от предателей, работающих на Гитлера и иноземный фашизм. На заседании Центрального Комитета было приведено много доказательств того, как в Чехословакии активизируется деятельность различных открытых или тайных и конспиративных фашистских обществ, кружков, организаций и т. д. Да и чехословацкая реакция привыкает работать в подполье подобно французским кагулярам. В связи с этим Центральный Комитет партии ставит перед всеми организациями задачу воспитывать бдительность у рабочего класса и антифашистов, внимательно следить за деятельностью различных реакционных элементов, бороться против их враждебной пропаганды, разоблачать их тайное объединение, их тайное вооружение и т. д., а также разоблачать различные замаскированные подрывные мероприятия антикоминтерна ^[3]. Партия и ее парламентская фракция будут добиваться у правительства и соответствующих органов республики разгона заговорщического фашистского подполья и шпионских гитлеровских гнезд. Столь же категорически партия будет требовать решения вопроса об отношении к генлейновскому ирредентизму, сидоровскому сепаратизму и ирредентистской деятельности фашистских венгерских, закарпатских, польских и тому подобных партий. [...]

Руководство КПЧ

Печат. по изд.: «Na obranu republiky proti fasismu a válce». Praha 1955, str. 310—314.

___________________
^[1] Из предложений КПЧ относительно решения вопроса о национальных меньшинствах следует упомянуть прежде всего меморандум ЦК КПЧ правительству Чехословацкой республики от 6 ноября 1936 г., о котором на заседании бюджетной комиссии палаты депутатов говорил 10 ноября 1936 г. депутат КПЧ Л. Копржива, а также выступление депутата КПЧ Б. Келера на пленарном заседании палаты депутатов Национального собрания ЧСР 1 декабря 1937 г.
^[2] VII съезд КПЧ состоялся в Праге 11—14 апреля 1936 г.
^[3] Имеется в виду так называемый «антикоминтерновский пакт», заключенный 25 ноября 1936 г. между Германией и Японией, к которому в ноябре 1937 г. присоединилась Италия.

7. Письмо посланника ЧСР в Австрии министру иностранных дел ЧСР

16 февраля 1938 г.

Ваше превосходительство господин министр!

Стремясь информировать Вас как можно скорее, направляю Вам запись моей беседы с посланником Горнбостлем о визите Шушнига к рейхсканцлеру Гитлеру 12 февраля. Беседа состоялась 16 февраля в 5 час. вечера. Приведенные здесь данные я использую позднее также в итоговой политической информации о положении в стране, к которой приложу и запись содержания своего вчерашнего телефонного сообщения.

По словам Горнбостля, 12 февраля Гитлер вел себя как невменяемый и страдающий манией величия человек, был все время крайне раздражителен, а иногда кричал как умалишенный. В этой обстановке Шушниг избрал в качестве наилучшей тактики отступление, тем более что Францию и Англию считают бессильными, а Рим из-за собственных забот не может оказать помощь Вене.

На вопрос, обратилась ли Вена к Парижу и Лондону, Горнбостль ответил, что она намеренно не сделала этого, поскольку тогда раздражение Гитлера возросло бы еще больше и здесь опасаются, что в припадке невменяемости он мог бы решиться и на применение силы.

На вопрос, говорилось ли что-либо о Чехословакии, Горнбостль сказал, что министр Шмидт в разговоре с ним не упоминал о Чехословакии, однако он, Горнбостль, знает, что Гитлер включает нас в тот же план и что сразу после Австрии настанет наша очередь.

После возвращения Шушнига в «Бальхаузе» состоялось совещание о дальнейших действиях, на котором было высказано также мнение, что Австрия должна была бы каким-либо способом дать резкий отпор. Однако, учи-

тывая положение, в котором находится Австрия, это мнение в результате дебатов было отвергнуто и признано более целесообразным пойти на уступки.

Бальхаузплатц убежден, что Гитлеру после внутренних перестановок 4 февраля ^[1] для укрепления своего престижа нужен был внешнеполитический успех, поэтому он был так груб в отношении Австрии. Сейчас в Вене опасаются относительно того, какие требования выдвинет Гитлер в будущем с целью ускорить разложение Австрии и сможет ли Австрия воспротивиться им хотя бы в такой мере, как в этот раз, ибо после успеха 12 февраля Гитлер осмелеет еще больше.

Австрийское правительство избрало тактику не раздражать Гитлера даже полемикой в печати и держаться внешне спокойно, что якобы рекомендуется и для заграницы, если даже Англия не может отважиться на большее, чем статьи в газетах, которые Австрии не помогут. Что касается западных держав, то в Вене царят чувства разочарования и горечи в связи с их позицией.

Завтра, 17 февраля, в 11 час. 30 мин. я буду принят новым министром иностранных дел д-ром Шмидтом, которого я спрошу главным образом о том, говорилось ли в Оберзальцберге о Чехословакии и что именно.

Примите, Ваше превосходительство господин министр, уверения в моем совершенном почтении и преданности.

Кюнцль-Изерский

Печат. по арх.

___________________
^[1] 4 февраля 1938 г. Гитлер отдал распоряжение о реорганизации и персональных изменениях в армии и правительстве, и прежде всего в военном министерстве, министерстве хозяйства и министерстве иностранных дел Германии.

8. Письмо посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

16 февраля 1938 г.

Вчера вечером, 15 февраля, после организованного для дипломатического корпуса обеда с участием правительства, я имел краткую беседу (7—10 минут) с рейхсканцлером Гитлером. Беседа состоялась в просторном овальном зале, который был предоставлен главам миссий государственным министром д-ром Мейснером. В действительности бесед было немного и в основном они были непродолжительные, кроме беседы французского посла,

непосредственно после которого я с Гитлером и разговаривал. Присутствовавшие дипломаты оживленно обсуждали коммюнике, опубликованное в связи с австро-германским соглашением, которое заведующий отделом печати министерства иностранных дел посланник Ашман принес после обеда и показывал главам миссий. Это коммюнике, как известно, было бессодержательным, в нем говорилось лишь о том, что соглашение от 11 июля 1936 г. будет в дальнейшем осуществляться на дружественной основе.

Выразив в учтивой форме благодарность за возможность по прошествии длительного времени напомнить о себе рейхсканцлеру, я упомянул о только что опубликованном коммюнике, которое, как мы надеемся, благоприятно повлияет на мирное развитие отношений. Рейхсканцлер, прервав меня на середине фразы, несколько минут говорил сам. Первые же его слова были о Чехословакии. «Конечно,— сказал он,— соглашение с Австрией является дальнейшим шагом на пути мирного упорядочения Европы, и я желал бы достижения дружественного взаимопонимания и с Чехословакией. При этом я надеюсь, что Чехословакия наконец начнет пересмотр своей политики по отношению к судетским немцам» («dass die Tschechoslowakei ihre Politik zu den Sudetendeutschen revidieren wird»). Затем, как это всегда случается с рейхсканцлером, последовал длинный поток объяснений относительно того, что необходимо еще более углублять отношения между соседними народами. Германия не хочет никого обидеть, Германия не хочет никоим образом затрагивать Чехословакию и не имеет против нее никаких враждебных намерений. Ведь он уже представил доказательство того, как можно успешно урегулировать отношения между соседями и при наличии напряженности, как это было с Польшей. В настоящее время дела с Польшей улажены. Нельзя сказать, что все препятствия устранены, но отдельные претензии сейчас улаживаются в духе дружественных отношений, развивающихся в правильном направлении.

___________________
^[1] Я прежде всего поблагодарил за высказанное желание улучшать отношения между нашими государствами и заметил, что в вопросе урегулирования наших внутренних отношений с немцами мы не встречаем должного понимания Германией того, что здесь речь идет о внутренней проблеме, которую нельзя решить сразу. Я обратил

внимание на то, что с обеих сторон были допущены ошибки, объясняющиеся новыми отношениями. Но я подчеркнул и то, что уже изменилось по сравнению с прошлым годом, а также то, что наше правительство проявляет добрую волю продолжать решение проблемы, однако для этого необходима атмосфера доверия с обеих сторон, не только у нас дома, но и в отношениях между двумя государствами. В этом смысле отношения у нас значительно улучшились, мы верим в стремление Германии к миру. После мировой войны в среде нашей общественности, естественно, царило определенное упоение от ее результатов. В последнее же время она все более разумно подходит к рассмотрению этих отношений и проявляет искреннее, серьезное желание развивать дружественное сближение с нашими немецкими соотечественниками, значение и цену которого мы хорошо осознаем.

Пускаться в более подробное и конкретное обсуждение каких-либо вопросов не позволила краткость беседы. Она закончилась, когда к нам подошел государственный министр д-р Мейснер и доложил об очередном посланнике для беседы.

Замечу, что рейхсканцлер в своих высказываниях не упоминал ни о каких «притеснениях» немцев или о чем-либо подобном, и в данном случае я счел неуместным высказывать какие-нибудь конкретные жалобы на германскую печать. О России также не упоминалось. Обычно во время встреч с рейхсканцлером нельзя говорить ни о приветливости, ни о неприветливости: Гитлер не улыбается и какая-либо любезность для него не характерна, но что он умеет хорошо, так это выражаться резко и сурово и засыпать упреками, в чем я сам убедился во время своих двух предыдущих бесед с ним. Ничего подобного на этот раз не было. Поэтому общее впечатление от беседы у меня сложилось хорошее, в ней нашло отражение стремление к улучшению отношений под влиянием, разумеется в определенной мере, прошлогодних секретных переговоров, которых рейхсканцлер касаться не хотел, а я — в данной ситуации — не мог. Ясно, по крайней мере, что улучшение отношений подразумевается только при условии «пересмотра политики по отношению к судетским немцам».

Посланник д-р Мастный

Печат. по арх.

9. Из письма посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

23 февраля 1938 г.

[...] Заявления, содержащиеся в речи Гитлера ^[1], являются лишь развитием того, о чем он говорил мне 15 февраля. Они, несомненно, звучат значительно более резко, чем это было во время беседы со мной. К данной части своего письма я даю следующие пояснения:

1. Хотя Гитлер и не называет Австрию и Чехословакию, он говорит о двух странах, граничащих с Германией, в которых проживает более 10 миллионов немцев. Эта цифра, согласно статистике, приводимой в национал-социалистских изданиях, складывается из 6,5 миллиона немцев в Австрии и 3,5 миллиона в Чехословакии: Характерно, что проблему обоих государств Гитлер произносит на одном дыхании, не принимая во внимание различие обоих этих случаев. Однако во время бесед, происходящих здесь в руководящих кругах, это различие в целом всегда признается и даже подчеркивается.

2. Таким образом, косвенно Гитлер дает понять, что в вопросе немецких меньшинств за границей оба эти случая он считает первоочередными и во всей своей речи нигде не говорит о количестве немцев, живущих в пограничных районах других государств. [...]

Д-р Мастный

Печат. по арх.

___________________
^[1] Имеется в виду речь Гитлера в рейхстаге 20 февраля 1938 г., в которой содержалась открытая угроза агрессии в отношении Австрии и Чехословакии.

10. Из письма посланника ЧСР в Великобритании в МИД ЧСР

24 февраля 1938 г.

[...] В понедельник на заседании палаты депутатов, еще до начала дискуссии об отставке Идена, сэр Джон Саймон по поручению премьер-министра отвечал на вопросы внешнеполитического характера вместо министра иностранных дел. Его спросили также, сколько заверений с момента перемирия было дано Чехословакии о том, что Англия окажет ей помощь с целью сохранения ее не-

зависимости. (Одновременно аналогичный вопрос был задан и относительно Австрии.) Ответ сэра Джона гласил: «Правительство его величества имеет по отношению к Австрии и Чехословакии лишь такие обязательства, какие имеет каждый член Лиги наций по отношению к своим партнерам по данной организации. Никаких других особых гарантий ни той, ни другой стране правительство его величества не дало». На следующий вопрос, нужно ли это понимать так, что Англия не намерена выполнять общие гарантии (разумеется, имеются в виду гарантии, вытекающие из Пакта Лиги наций), сэр Джон реагировал лишь деланным непониманием. Недвусмысленным ответом на это была, однако, часть речи Чемберлена, посвященная Лиге наций, с которой он выступил уже на следующий день, во время обсуждения предложения лейбористов о вотуме недоверия правительству. Об этом речь пойдет ниже.

Еще одно изложение позиции английского правительства в отношении Чехословакии содержится в ответе на вопрос депутата Веджвуда о том, обратилось ли или собирается ли обратиться правительство к Советскому Союзу относительно возможности совместных или одновременных действий в чехословацком вопросе, или же такие шаги предпринимаются через Францию и Лигу наций. Сэр Джон ответил отрицательно, напомнив об ответе Идена от 17 февраля, где говорилось о самых дружеских чувствах, которые Англия всегда питала к чехословацкому народу, и о том, что Англия полностью в курсе соглашений, связывающих Чехословакию с другими державами, и сказал, что, по его мнению, ему пока нечего к этому добавить. Сэр Джон воздержался от ответа на следующий вопрос Веджвуда, не целесообразно ли, учитывая, возросшую опасность ситуации в Чехословакии, теперь же обратиться к России и Франции с тем, чтобы договориться о действиях, если в будущем что-либо произойдет. [...]

Посланник Я« Масарик

Печат. по арх.

11. Из письма временного поверенного в делах СССР в Германии в НКВД СССР

26 февраля 1938 г.

Речь Гитлера вам известна, обстоятельно комментировать ее ни к чему — она говорит сама за себя. Вся внешнеполитическая ее часть оказалась составленной именно в том духе, который нашел особо отчетливое выражение в факте замены Нейрата Риббентропом. Стремление акцентировать упор на политике «оси — треугольника», устранение элементов двойственности на Дальнем Востоке, исчерпывающе ясная позиция в Испании, уточнение антисоветской линии и т. п.— словом, все те моменты, по которым раньше в среде правящих кругов существовали кое-какие разногласия — причем руководителям рейхсвера, а также Шахту и Нейрату приписывалась умеряющая точка зрения, — оказались теперь полностью решенными в духе так называемой радикальной линии. И если в первые дни после 4 февраля ^[1] у берлинских оптимистов, которыми экс оффицио является большинство здешних глав миссий, была робкая надежда, что под влиянием внутренних затруднений Гитлер на время умерит внешнеполитический пыл, то сейчас этим надеждам нанесен чувствительный удар. По тем беседам, которые мне пришлось за эти дни иметь (французы, чехи, американцы), можно заключить, что прежний «оптимизм» в значительной степени испарился. Все сходятся на том, что по крайней мере на австрийском участке Гитлер будет действовать быстро и решительно. Насчет Австрии ни у кого иллюзий нет, и она считается обреченной. Не стану затруднять вас перечнем слухов, подкрепляющих эту точку зрения (приезд Зейс-Инкварта без согласования с Шушнигом и даже без предварительного уведомления последнего, командировки в Вену большого количества людей Гиммлера «на помощь» австрийской полиции, отправка в Австрию десяти с лишним тысяч военнообученных гитлеровцев под видом реэвакуации бывших эмигрантов и т. п.). Передают о надменно-презрительной манере, с которой Риббентроп отвел демарши Франсуа -Понсе и Гендерсона: первому он сказал, что Германия за происшедшие или эвентуальные события в Австрии ответственна в той же мере, как за события в любой стране, скажем Иране; второму он сказал, что германо-австрийские отношения — это семейное дело немецкого

народа, до которого посторонним нет дела. Я не проверял эти последние слухи из первоисточников, но один факт их существования является весьма красноречивым. Ледяное молчание, которым германская пресса встретила последнюю речь, Шушнига, хотя и допустила ее передачу по радио, трезвон, поднятый по поводу «деятельности Коминтерна» и «подготовки» последним событий в Вене, — эти признаки говорят за то, что Гитлер не намерен медлить в осуществлении своей заветной мечты — присоединения Австрии под тем или иным соусом.

Что касается дальнейшего, то преобладает мнение, что следующим после Австрии объектом активности явится Чехословакия. Здешние чехи, вначале бодрившиеся, сейчас не скрывают своей нервозности: Мастный усиленно возится с местными генлейновцами, устраивая им прием, афишируя свое участие в их начинаниях на пользу «винтерхильфе»^[2], Прага транслирует речь Гитлера; попытка выкупить в пограничной полосе для фортификационных сооружений некоторые земельные участки подданных рейха наталкивается на резкое вмешательство Берлина, и Прага уступает. Советник миссии, сообщивший мне это, с грустной иронией рассказал о своей беседе с одним из чиновников аусамта, который напомнил о том, что здешний дом чехословацкой миссии подлежит сносу в порядке реконструкции Берлина. На это советник ответил: «О да, конечно. Ведь этот дом, к сожалению, принадлежит не более как чехословацкому министру и находится в Берлине. Вот если бы он принадлежал немецкому гражданину Мюллеру и находился в приграничной полосе Чехословакии, то германское правительство, конечно, не допустило бы его сноса». Эта бессильная реплика лучше всего характеризует растерянность и уныние здешних чехословацких дипломатов, пытающихся в порядке конфиденциальной откровенности оправдывать свою уступчивость стремлением «напугать» Францию и Англию и привлечь к себе их внимание. Что касается методов гитлеризации Чехословакии, то здешние журналисты уже изощряются, саркастически предсказывая (пока в порядке парадокса) введение в состав чехословацкого правительства... Генлейна как представителя трехмиллионного населения, которое формально взято Гитлером, под свое покровительство. Правда, подобные «предсказания» не носят еще характера серьезного политического

прогноза, а делаются в порядке самобичевания. Но, говорят подобные лица, разве ожидал кто-нибудь год тому назад, чтобы Шушнигсогласился отдать ставленнику Гитлера министерство внутренних дел, полицию? Как бы то ни было, но формула Гитлера о протекторате над зарубежными немцами, в полном согласии с предсказаниями на эту тему (я сообщал о них еще в декабре на основании своей беседы с Доддом), оказалась провозглашенной с трибуны рейхстага. Трудно предполагать, чтобы Гитлер провозгласил ее без намерения подкреплять в случае необходимости на деле.

Менее ясно обстоит дело с немецкими меньшинствами в Польше и Литве. С одной стороны, Польша удостоилась известной любезности в речи Гитлера. Эта любезность касалась лишь данцигского вопроса и была приправлена довольно неуклюжим упоминанием о том, что тогда «во главе Польши стоял маршал, благодаря которому...» и т. д. Это последнее обстоятельство должно прозвучать некоторым диссонансом в ушах нынешних правителей Польши, о которых упомянуть Гитлер не счел нужным. В прессе почти ежедневно появляются ламентации о тех или иных стеснениях немецкого меньшинства в Польше, на которое, по существу, распространяется формула фюрера. Франсуа-Понсе довольно глухо говорил мне о серьезности разговоров, которые Бек вел в Берлине и, возможно, будет вести с Герингом во время охоты. Но если в отношении Польши непосредственно ожидать агрессии со стороны Германии пока не приходится, то в значительно худшем положении оказывается Литва. Не исключено поэтому, что беседы Геринга будут идти именно в этом направлении (Данциг — Мемель).

При всей остроте гитлеровских формулировок в отношении 10 млн. «зарубежных немцев» (т. е., по существу, в отношении Австрии и Чехословакии) ничего неожиданного в этом нет. Разговоры Гитлера с Муссолини, Галифаксом, Стоядиновичем неуклонно вращались вокруг этих вопросов, и разговоры об активизации политики Берлина в этом направлении (а также в отношении колоний) не умолкали начиная с сентября прошлого года (приезд Муссолини). Надо, однако, отметить, что события в Англии, отставка Идена, о неизбежности которой, как здесь говорят, Гитлер узнал до произнесения своей речи, повлияли на фюрера в том смысле, что он будто бы

решил смягчить некоторые особо острые формулировки, опустив, например, абзац о категорическом непризнании статьи Версальского договора, говорившей о лишении Германии ее колоний. Поскольку Галифакс в своей беседе с Гитлером возражал против подобного одностороннего аннулирования (об этом я, кажется, сообщал вам, излагая беседу с турком), фюрер теперь не захотел осложнять положения своего британского партнера, выходя особенно далеко из рамок тогдашней договоренности. Но, с другой стороны, «успех» в Англии, дополненный речью Чемберлена ^[3] и превзошедший наиболее оптимистические ожидания Берлина, явно опьянил гитлеровцев, побудив их к более интенсивной подготовке активных действий в целях скорейшего использования создавшейся благоприятной международной конъюнктуры. Слух о предстоящем удлинении срока военной службы от двух до двух с половиной или даже до трех лет, пока не подтвердившийся, достаточно характерен. Если он оправдается, то, как с горечью говорил мне мой собеседник, «мирный» состав германской армии будет немногим меньше состава французской армии в военное время. Почти несомненно, что на такое мероприятие, влекущее огромные дополнительные расходы, Германия сможет пойти лишь в случае решимости на конфликт или на блеф, граничащий с конфликтом. Слух этот, повторяю, пока не подтвердился, но заявление ген. Браухича (преемник Фрича) иностранным военным атташе о намерении Германии расширить состав армии намечает в общем ту же тенденцию, вытекающую в свою очередь из соответствующих разделов речи фюрера, в которой последний намечал предстоящее увеличение военных сил Германии. [...]

Г. Астахов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики. СССР». т. XXI. М, 1977, с. 89-92.

___________________
^[1] См. док. № 7, прим. 1.
^[2] — кампании «зимней помощи» (нем.).
^[3] С упомянутой речью премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен выступил на заседании палаты общин английского парламента, состоявшемся 21—22 февраля 1938 г.; в ней нашла отражение британская политика «умиротворения» агрессора.

12. Из письма посланника ЧСР во Франции министру иностранных дел ЧСР

4 март 1938 г.

[...] В субботу я обедал вместе с сенатором Беранже, который сказал мне совершенно откровенно, что как в сенатской комиссии по иностранным делам, так и на объединенном заседании комиссии по делам обороны были поставлены два вопроса о Чехословакии: имеет ли Франция твердое юридическое обязательство в отношении Чехословакии и имеет ли Франция возможность прийти Чехословакии на помощь. Что касается вопроса о твердом юридическом обязательстве в отношении Чехословакии, то сенатор Беранже заявил, что в его комиссии был выставлен тезис, что франко-чехословацкий договор о дружбе являлся составной частью Локарнского пакта, и так как последний перестал действовать, то как следствие этого франко-чехословацкий договор более не имеет обязательной силы. На это я возразил, сказав, что это более чем странный аргумент. Когда в первое время после заключения Локарнского договора Чехословакия добивалась участия в локарнских совещаниях великих держав и Бельгии, нам был дан ответ, что чехословацкий договор не является составной частью Локарнского соглашения и вследствие этого Чехословакия не имеет права участвовать в совещаниях. Теперь же нам начинают заявлять, что франко-чехословацкий договор как составная часть прекратившего свое действие Локарнского соглашения тоже потерял свою силу. Ведь прямо-таки невозможно говорить прямо противоположное тому, что нам говорили в течение нескольких лет после подписания Локарнского соглашения. Кроме того, франко-чехословацкий договор о дружбе существует самостоятельно, ибо он был заключен в 1924 г., и если даже Локарно уже не существовало бы, что является сомнительным утверждением, то франко-чехословацкий договор о дружбе продолжал бы все-таки существовать как самостоятельный договор. Сенатор Беранже выразил мне большую благодарность за такое изложение вопроса, ибо это дело было представлено у них совершенно иначе. Что касается второго вопроса, т. е. обязана ли Франция и имеет ли она возможность оказать Чехословакии военную помощь, то сенатор Беранже мне сказал, что в их комиссии развивали теорию о том, что Франция вообще не может прийти на помощь Чехословакии ввиду наличия линии Мажино и, чтобы

иметь возможность оказать помощь, Франция должна иметь возможность пройти через Италию. Я ответил, что в такой формулировке вопрос поставлен неправильно. Речь идет вовсе не о том, чтобы заниматься техническими изысканиями, каким именно образом Франция придет на помощь Чехословакии, а о том, готова ли Франция объявить войну Германии в случае нападения на Чехословакию. Чехословакия делает приготовления, чтобы иметь возможность выполнить свой долг, и она готова его выполнить. Если Франция не захочет защищаться в Европе в случае нападения на Чехословакию, то ни сама Чехословакия, ни Центральная Европа не смогут, конечно, защититься от Германии. Взаимная помощь, которую Франция и Чехословакия обещали друг другу, основана на том, что если одна договаривающаяся сторона подвергнется нападению, то другая будет вести войну против агрессора. Какая, кроме этого, будет технически оказана помощь — это дело солдат и будущего, ибо сейчас никто не может сказать, где и каким образом будет вестись война. Сенатор Беранже мне возразил, что эта точка зрения является для него новой и он усматривает в ней возможность достигнуть единодушия среди членов своей комиссии. Тем не менее он считает своей обязанностью обратить мое внимание на то, что в обоих названных и нами обсуждаемых вопросах члены французской комиссии по иностранным делам придерживаются того убеждения, что Франция без Англии ничего не могла бы сделать в Центральной Европе. Я ответил: я знаю, что в вопросах самообороны Франция и Англия зависят друг от друга. Однако если мне известно, что Франция нуждается в Англии, то я знаю также, что и Англия нуждается во Франции. Я знаю, например, что если бы речь зашла о самостоятельности Египта, то Англия не скажет, что она не может и не будет ничего делать для Египта без помощи Франции; Англия просто займет нужную, ей позицию и будет действовать в убеждении, что Франция должна ей помочь. Подобно этому на Европейском континенте, где жизненные интересы имеются не у Англии, а у Франции, руководство и решение принадлежат Франции, а ни в коем случае не Англии. Если Франция заявит, что прямое или замаскированное нападение на Чехословакию означает войну с Францией, то Англия поддержит Францию как дипломатически, так и политически, ибо она заинтересована в том, чтобы Франция не

была ввергнута в войну с Германией. Одного этого было бы достаточно, чтобы избежать войны. Беранже не скрыл, что мои соображения с политической и дипломатической точки зрения являются совершенно правильными.

Второго марта (в среду) Дельбос сделал доклад в комиссии сената по иностранным делам. Снова имело место обсуждение франко-чехословацкого договора о дружбе. Бывший премьер-министр Лаваль задал вопрос: обязана ли Франция в случае нападения на Чехословакию прийти к ней на помощь. Председатель Беранже повторил при этом тот тезис, который я ему изложил 26 февраля. Что касается вопроса о помощи Чехословакии, сказал председательствующий Беранже, то он для Чехословакии и Франции заключается в том, хотят ли они защищать свою самостоятельность или нет. Если — да, то тогда, поскольку они взаимно связаны, они объявят войну тому агрессору, который напал бы на одну из них.

Интересно, что Дельбос не хотел, чтобы в коммюнике комиссии снова шла речь о верности Франции своим обязательствам; он хотел в коммюнике ограничиться указанием, что Франция в союзе с Англией будет проводить политику национальной безопасности и европейского мира. По настоянию председателя Беранже в коммюнике ясно разграничены 2 вопроса: продолжение тесного сотрудничества с Англией в проведении политики национальной безопасности и европейского мира и указание на то, что французское правительство останется верным подписанным им обязательствам.

Я хотел бы упомянуть, что бывший президент республики и член сенатской комиссии по иностранным делам Мильеран весьма сердечно и решительно выступил за безоговорочную защиту Чехословакии. Он сказал, что Франция еще никогда не нарушала данного ею слова и что кроме того для Франции является жизненным интересом, чтобы никто не сомневался в том, что Франция будет защищать самостоятельность Чехословакии с оружием в руках. В течение всей продолжительной дискуссии ни один сенатор ни прямо, ни косвенно не намекнул на то, что Франция не должна оставаться верной своим обязательствам в отношении Чехословакии.

С сердечным приветом Ваш

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I. M., 1943, с. 84—91.

13. Из письма полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР

5 марта 1938 г.

[...] Когда весной 1937 г. Чемберлен стал главой правительства и вплотную подошел к сложным проблемам британской внешней политики, которая сейчас, по существу, сводится к вопросу, «как защитить империю и сохранить мировые позиции Англии», то перед ним явно наметились два возможных пути. Первый путь — это путь действенного сопротивления агрессору (Германии, Италии, Японии) на базе Лиги наций и коллективной безопасности, что конкретно означает необходимость создания «оси» Лондон — Париж — Москва. Данный путь единственно надежен и эффективен, но он требует тесного сотрудничества с «большевиками». Идеи этот путь» принимал и, судя по моим последним беседам с ним, видимо, считал, что «западные демократии»в своем отступлении перед фашистскими агрессорами дошли до определенного рубежа, где они должны остановиться и твердо сказать: «До сих пор и не дальше». На данном рубеже Идеи хотел окопаться, накопить силы, т. е. оживить Лигу наций и укрепить сотрудничество между Англией, Францией и СССР и затем постепенно перейти в наступление против агрессоров. Для Чемберлена, с его остро развитым «классовым самосознанием» британского буржуа, данный путь был немыслим. Он просто переварить не мог перспективы тесного сотрудничества «с Москвой». Но если премьер-министр отвергал только что указанный путь, то в нынешней чрезвычайно трудной для Великобритании обстановке он неизбежно должен был выбрать второй путь — путь прямой сделки с агрессором, что на практике должно было означать нечто весьма близкое к капитуляции перед агрессором. Чемберлен как раз и пошел этим вторым путем. Несомненно, что пока он старается подсластить себе и своей партии эту пилюлю разными соображениями успокоительного порядка. Он думает (как я это слышал из хороших источников), что Италия и Германия находятся в очень тяжелом положении и что поэтому ему удастся откупиться от них сравнительно дешевой ценой. Он склонен, далее, придавать преувеличенное значение роли Австрии как яблока раздора между Гитлером и Муссолини, используя которое легко будто бы чуть ли не взорвать «ось» Рим — Берлин.

Можно сильно сомневаться в правильности всех этих политических концепций Чемберлена, и, пожалуй, не столько потому, что он явно преувеличивает степень нынешних затруднений Германии и Италии, сколько потому, что как раз своей трусливой тактикой британский премьер-министр в чрезвычайной степени укрепляет позиции своих оппонентов и вместе с тем разжигает в них неумеренный аппетит. Есть много оснований полагать, что Чемберлен, в силу своей дипломатической неопытности, сильно недооценивает те трудности, которые стоят на пути соглашения с агрессорами. Есть много оснований думать, что британского премьера ждут крупные разочарования на избранном им пути. Отнюдь не исключена возможность, что в один несчастный для него день Чемберлен окажется в положении старухи у разбитого корыта, и если это случится, то к власти могут прийти уже совсем другие силы, которые логикой вещей будут вынуждены пойти на открытую борьбу с агрессором. Но все это пока лишь музыка будущего. Сейчас Чемберлен держит в своих руках руль государственного корабля, и ближайшие месяцы обещают быть полосой «нового эксперимента» в британской внешней политике. При этом надо ясно отдавать себе отчет в том, что премьер сделает все возможное и невозможное для достижения такого соглашения с Италией и Германией, которое можно было бы преподнести на блюде широким массам избирателей под видом «успеха». Ибо, как я уже вам не раз телеграфировал, Чемберлен поставил и свою репутацию, и судьбу своего кабинета на одну карту — карту сделки с агрессором. Если эта карта будет бита, он конченый человек, а консервативная партия окажется в судорогах величайших внутренних потрясений. [...] С товарищеским приветом

Полномочный представитель СССР

в Великобритании

И. Майский

Печат. по арх.

14. Запись телефонного разговора посланника ЧСР в Германии с министром иностранных дел ЧСР

12 марта 1938 г.

12 марта в 9 часов утра посланник Мастный повторил по телефону министру Крофте свое сообщение о беседе, которую он имел 11 марта в 23 часа с Герингом на приеме, устроенном Герингом в честь г-жи Комнен. Посланник Мастный прибыл на прием с опозданием и подошел к столу Геринга, чтобы поздороваться с ним как хозяином приема. Геринг сразу же поднялся и чрезвычайно решительно заявил, что он дает честное слово, что акция в Австрии ^[1] является семейным делом немцев и у Чехословакии нет оснований для беспокойства. Наоборот, Германия намерена продолжать нынешнюю политику, направленную на улучшение взаимных отношений с Чехословакией.

Позднее, примерно в половине первого ночи, на том же приеме посланник Мастный снова говорил с Герингом и сказал ему, что уже сообщил в Прагу о его заявлении. Геринг в присутствии венгерского посланника сказал: «Ja, ich habe Ihnen bereits das Wort gegeben, ich wiederhole es und gebe Ihnen das Wort des Staatsoberhauptes. Und kann es Ihnen geben und kann Ihnen eine ganz offizielle Erklärung abgeben, weil mich der Führer zur Führung der obersten Staatsgeschäfte ermächtigt hat, er wird sich auf kurze Zeit zurückziehen» ^[2].

Далее он упомянул о вызывающих тревогу сообщениях о нашей мобилизации. Посланник Мастный заявил, что министр Крофта категорически опроверг все эти слухи.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1068, S. 83.

___________________
^[1] Речь идет о насильственном присоединении Австрии к Германии 12 марта 1938 г.
^[2] «Да, я уже дал Вам слово, я повторяю это и даю Вам слово главы государства. Я могу его Вам дать и могу сделать Вам совершенно официальное заявление, поскольку я уполномочен фюрером руководить высшими государственными делами; он устранится от них на короткое время» (нем.).

15. Запись беседы временного поверенного в делах СССР в ЧСР с министром иностранных дел ЧСР

12 марта 1938 г.

Я позвонил секретарю Крофты Ине и спросил у него, какие новые сообщения имеются в МИД из Австрии. В ответ на этот вопрос Ина сказал мне, что Крофта хотел бы лично говорить со мной и просит приехать к нему.

Крофта встретил меня словами: «Я хотел бы информировать Вас о точке зрения чехословацкого правительства по вопросу об австрийских событиях». Далее Крофта сообщил следующее.

11 марта Геринг, по собственной инициативе, вызвал чехословацкого посланника в Берлине Мастного и заявил ему, что германское правительство считает необходимым в связи с событиями в Австрии заверить чехословацкое правительство в том, что Германия не имеет абсолютно никаких намерений выступить против Чехословакии. Никакой аналогии в будущих, отношениях между Германией и Чехословакией с поведением Германии в отношении Австрии проводить нельзя, ибо то, что Германия сейчас предпринимает в отношении Австрии, является «фамилиенангелегенхейт» ^[1] двух ветвей единого немецкого народа. Поэтому введение германских войск на территорию Австрии не должно давать повода для беспокойства чехословацкому правительству. 12 марта утром Геринг вновь беседовал с Мастным и, заверив его еще раз в отсутствии у германского правительства каких бы то ни было враждебных намерений в отношении Чехословакии, обратил в то же время его внимание на то, что Германия рассматривала бы как провокационный акт по отношению к ней проведение мобилизации в Чехословакии. Аналогичные заявления сделал 12 марта Крофте германский посланник в Праге Эйзенлор. Эйзенлор сообщил также, что германским войскам, вошедшим в Австрию, дано указание не приближаться к чехословацким границам ближе, чем на 15 км.

Крофта отметил, что чехословацкое правительство в течение сегодняшней ночи и первой половины дня детально обсуждало создавшееся положение. Само собой разумеется, что чехословацкое правительство не имело и не имеет в виду объявить мобилизацию. Сведения о мобилизации, несомненно, распространяются самими немцами. Хотя заявлениям Геринга трудно верить и во

всяком случае нельзя на них положиться, чехословацкое правительство не может сейчас объявить всеобщую мобилизацию, ибо это усложнило бы лишь положение. Это не означает, конечно, что не принят целый ряд мер по усилению обороноспособности Чехословакии и укреплению армии,

В оценке возможности выступления Германии против Чехословакии чехословацкое правительство исходит из того, что непосредственной опасности вооруженного вторжения германских войск на чехословацкую территорию в настоящий момент нет. Здесь полагают, что, хотя успех Гитлера в Австрии, несомненно, вскружит ему голову, он все же не рискнет тут же броситься на Чехословакию, ибо здесь он встретит вооруженное сопротивление. Однако такая опасность на будущее время, когда Австрия будет полностью освоена, несмотря на заверения германского правительства, несомненно, является весьма реальной. Крофта заявил, что в этом случае Чехословакии необходимо будет получить помощь от всех своих союзников, и в частности со стороны СССР. Он заявил при этом, что Чехословакия уже теперь должна получить уверенность в том, что ей будет оказана помощь. Он добивается теперь поэтому, чтобы соответствующие правительства сделали заявления о своей позиции в вопросе о защите Чехословакии в случае нападения на нее, Крофта недвусмысленно намекал на то, что подобное заявление со стороны СССР было бы встречено с большим удовлетворением в Чехословакии. Он заметил при этом, что в настоящий момент не играет никакой роли позиция румынского правительства в технических вопросах оказания помощи (транзит через Румынию и др.). Крофта рассказал, что в беседе с английским посланником в Праге, которую он сегодня имел, он решительно поставил перед Англией вопрос о ее позиции по отношению к Чехословакии. Он заявил англичанам, что отсутствие уверенности в помощи извне может при нынешнем положении толкнуть Чехословакию на уступки Германии и на превращение Чехословакии в вассальное государство. Крофта заметил при этом, что он сознательно в своей беседе с английским посланником сгустил краски, дабы добиться желательной реакции в Лондоне.

Крофта заявил далее, что он обращает внимание представителей всех дружественных стран на то обстоятель-

ство, что положение Чехословакии, после аншлюса значительно ухудшилось и что, хотя чехословацкое правительство сохраняет полное спокойствие и по-прежнему готово к мирному урегулированию своих отношений с Германией, опасность насильственного разрешения спорных вопросов со стороны Германии безусловно возросла

М. Шапров

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 378—380.

___________________
^[1] — «семейное дело» (нем.).

16. Запись беседы посланника ЧСР в Великобритании с министром иностранных дел Великобритании ^[1]

12 марта 1938 г.

Беседу начал я: «В связи с событиями последних дней и Вашим ноябрьским визитом к Гитлеру ^[2], а также в связи с нынешними переговорами с Риббентропом скажите мне, пожалуйста, если можно, что Вы говорили о ЧСР. Мое правительство обеспокоено развитием событий».

Галифакс: «Когда я беседовал с Гитлером, не было и речи о нападении на Австрию. С Риббентропом я имел уже три встречи. Я разговаривал с ним чрезвычайно резко, я еще никогда так не говорил, однако боюсь, что это не имело соответствующего результата. Риббентроп утверждал, что происшедшее в Австрии было исторической необходимостью, это случилось бы, даже если бы не существовало Гитлера, и он очень удивлен, что такие трезво мыслящие люди, как англичане, не видят реальности германских действий. Он твердо надеется, что это не повлияет на дружественные англо-германские отношения. Я заявил, что это окажет очень глубокое воздействие и чрезвычайно затруднит переговоры и что для английского понимания крайне неприятен и неприемлем главным образом способ, посредством которого все было осуществлено. Есть у нас какие-либо гарантии, спросил я, что то же самое вы не осуществите завтра в Чехословакии, Дании или Литве?

Риббентроп ответил очень уклончиво, подчеркнув, что Австрию ни в каком отношении нельзя сравнивать с ЧСР, Данией, Литвой и т. д. Я, как и премьер-министр,

заявил, что мы избавились от иллюзий, разочарованы и обмануты. Кроме объявления войны — а на это, как Вы знаете, я не имел ни права, ни желания, ни возможности,— я сделал все, что возможно в человеческих силах, чтобы убедить Риббентропа, но результатами своих уговоров я не удовлетворен, Риббентроп заверял меня лишь в том, что Берлин не имеет агрессивных намерений в отношении ЧСР, и это заверение он повторил несколько раз».

Масарик: «Я абсолютно не верю заверениям Берлина. Он будет соблюдать их до тех пор, пока ему это выгодно, и ни минутой дольше».

Галифакс: «К сожалению, я согласен с Вами. Однако у меня есть основания полагать, что в обозримом будущем Берлину невыгодно нападать на вас. Заверяю Вас, что наши симпатии на вашей стороне, но сегодня я не могу дать Вам никаких твердых обещаний».

Масарик: «Я о них не просил, зная, что Вы их дать мне не можете, но настало время, когда вы должны каким-нибудь жестом показать, что вы на нашей стороне и признаете, что в течение 20 лет мы полностью соблюдаем все свои финансовые, политические и моральные обязательства. У меня, как и у всего нашего народа, сложилось впечатление, что вы всегда поддерживали Генлейна, был ли он прав или не прав, и мы это тяжело переживаем. Сегодня вы, может быть, поймете, что уступки Генлейну не изменят политики Берлина, которая направлена на достижение того же, что и накануне 1914 г.: Берлин-Багдад через Вену — Прагу — Бухарест и т, д. Если он захватит ЧСР, вы окажетесь в очень трудном положении, а многие государственные деятели у вас еще не сознают этого».

Галифакс: «За последние дни я очень многому научился, но не хочу полностью отказаться от всякой надежды на то, что когда-нибудь у нас с Германией все же состоится разговор».

Масарик: «Когда она овладеет Европой, тогда — да, а до этого с ней можно говорить лишь военным языком».

Галифакс: «Вы полагаете?»

Масарик: «Я уверен».

Галифакс: «Я новичок на своем посту, раньше на это смотрел лишь издали и еще тогда, когда ехал в Берхтесгаден, не понимал сложности положения, как понимаю его сегодня. Как мне стало известно, Геринг заверил Ма-

стного в том, что Германия ничего не имеет и не планирует против ЧСР. Какое значение Вы придаете этому заявлению?»

Масарик: «В настоящий момент это правда. Даже boa constrictor ^[3], когда он наестся, необходимо несколько недель для того, чтобы переварить съеденное, а вчерашний день можно назвать лукулловым пиром».

Галифакс: «К сожалению, Вы, по-видимому, правы. Вы говорили, что нуждаетесь в каком-либо жесте или моральной поддержке. Я с большим удовольствием помог бы вам, но только не знаю, как».

(В этот момент я подумал, что можно было бы каким-нибудь образом соединить заявление Геринга и заверения Эйзенлора.)

Масарик: «Делаю Вам конкретное предложение. Завтра я официально извещу Вас о заверениях Геринга и Эйзенлора, и одновременно наш посланник в Париже предпримет то же в отношении французского правительства. Вы мне официально сообщите, что выражаете удовлетворение по поводу этих заверений и вместе с, французами осуществите в Берлине торжественный демарш Гитлеру или Герингу в том смысле, что вы принимаете к сведению заявления, сделанные немцами в наш адрес, принимаете их в качестве обязательств и что нарушение их в любом направлении имело бы громадные последствия».

Галифакс: «Считаю Вашу идею превосходной, и лично я уже сейчас с Вами согласен. Конечно, мне еще необходимо переговорить с Чемберленом, но я жду от Вас официального сообщения о заверениях Геринга.

И еще один вопрос. Я с большим интересом прочитал интервью Бенеша ^[4] и заявление Годжи ^[5]. Если бы немцы спровоцировали у вас беспорядки и затем направили к вам одну дивизию «для наведения порядка», если бы у них был примерно такой план, что бы вы делали?»

Масарик: «Стреляли бы».

На этом мы очень сердечно расстались.

Печат. по арх.

___________________
^[1] Настоящая запись беседы приложена к письму посланника ЧСР в Великобритании Я. Масарика министру иностранных дел ЧСР К. Крофте от 14 марта 1938 г.
^[2] См. док. № 1, прим. 2.
^[3] — королевскому удаву (лат.).

^[4] Речь идет об интервью президента ЧСР Э. Бенеша, посвященном чехословацко-германским отношениям, которое было опубликовано в лондонской газете «Санди таймс» 7 марта 1938 г.
^[5] Имеется в виду выступление председателя правительства ЧСР М. Годжи в Национальном собрании 1 марта 1938 г. (см. док. № 18).

17. Запись сотрудника политического отдела МИД ЧСР о телефонных разговорах с посланником Германии в ЧСР

12 марта 1938 г.

12 марта 1938 г. в 10 час. 50 мин. посланник д-р Эйзенлор позвонил д-ру Матейке.

Он квалифицировал позицию чехословацкой печати в целом как удовлетворительную, обратив внимание на единственное исключение — газету «Роте фане»^[1], которая на первой странице в броском оформлении, искажая факты, подогревает старые небылицы о поджоге рейхстага. Посланник Эйзенлор просит конфисковать номер.

В 10 час. 52 мин. об этом был информирован легационный советник д-р Ина, с согласия которого советнику министерства д-ру Буттеру было поручено принять соответствующие меры. После обсуждения этого вопроса с министерством юстиции я сообщил посланнику Эйзенлору в 11 час. 05 мин., что «Роте фане» конфискована.

Д-р Мат[ейка]

Печат. по арх.

___________________
^[1] Речь идет о еженедельной газете «Нордвест-бёмише роте фане» № 60 от 12 марта 1938 г., издаваемой КПЧ для граждан немецкой национальности, проживающих в северо-западных районах Чехии.

18. Письмо временного поверенного в делах СССР в ЧСР народному комиссару иностранных дел СССР

15 марта 1938 г.

Глубокоуважаемый Максим Максимович, 1 марта Годжа произнес в парламенте и сенате краткую речь, посвященную внешнеполитическим вопросам. Эта речь являлась прямым ответом на февральскую речь Гитлера. Заявив о желании Чехословакии поддерживать со всеми своими соседями добрососедские отношения и

урегулировать все спорные вопросы, Годжа достаточно энергично подчеркнул намерение правительства ни при каких условиях не допускать вмешательства во внутренние дела Чехословакии, Годжа указал, что судето-немецкий вопрос является одним из таких внутренних дел Чехословакии. В своей речи Годжа упомянул франко-чехословацкий договор и франко-советский пакт о взаимной помощи, указав, что они являются орудиями мира. Непосредственно о советско-чехословацком пакте Годжа ничего не сказал. Общий тон речи Годжи был достаточно решительным и категорическим. Правительственная декларация была принята поэтому всей левой частью коалиции с большим удовлетворением. Кроме партий правительственной коалиции за резолюцию, одобряющую речь Годжи в парламенте и сенате, голосовала партия народни съедноцени ^[1] (бывшие народные демократы), с представителями которой в течение нескольких недель уже ведутся переговоры о вступлении в правительственную коалицию.

Прения в парламенте и сенате по декларации Годжи происходили 8 и 9 марта. Особенно обратила на себя внимание речь представителя аграрной партии Жилки. Выразив согласие с декларацией правительства, он основную часть своей речи посвятил вопросу о необходимости преодолеть влияние «недемократических идеологий». В особенности Жилка предлагал развернуть борьбу против «культурного большевизма», причем он склонен был видеть в этом главную опасность для Европы. Наоборот, в идеологии фашистской Жилка отметил моменты позитивного характера.

Много откликов в прессе вызвала речь представителя партии народни съедноцени Ежека. Он выразил от имени своей партии одобрение нынешней внешнеполитической линии чехословацкого правительства. Газеты отметили, что в этом заявлении не было никаких оговорок по вопросу о чехословацко-советском пакте, что означает изменение позиции партии народни съедноцени в этом вопросе. Отмечают, что лишь смерть лидера этой партии Крамаржа дала возможность занять народни съедноцени трезвую позицию в вопросе об отношениях с СССР. Следует также отметить выступление представителя партии чешских католиков каноника Светлика. Как и прежде, католики ясно и решительно заявили, что они стоят за сохранение нынешней внешней политики Чехословакии,

за Лигу наций, за коллективную безопасность, за союз с Францией и с СССР, за отпор фашистской Германии. Особо следует остановиться на позиции социал-демократов. Представитель этой партии в сенате сенатор Модрачек заявил, что Чехословакия возлагает большие надежды на поведение своих союзников в случае нападения на Чехословакию. Со стороны Франции чехословацкая общественность получила за последнее время серьезные заверения в том, что Франция придет на помощь Чехословакии, в то время как Советский Союз молчит и никак не проявляет своего отношения к этому вопросу. Это выступление дало повод многим газетам, и в первую очередь аграрным, для помещения сообщений о том, что советско-чехословацкий пакт является лишь клочком бумаги и не имеет, по-видимому, никакой ценности.

В центре внимания Всей страны за последние дни стоят события в Австрии. В первые часы после получения в Праге сообщения о германском вторжении в Австрию в стране царило буквально паническое настроение. Сейчас никаких следов паники или особой тревоги не заметно. Правда, установившееся спокойствие является скорее внешним и достаточно появиться каким-нибудь слухам (а слухи, даже самые фантастические, время от времени появляются), как тревога прорывается наружу. Необходимо отметить, что в самых широких кругах в наличии имеется решимость оборонять страну в случае германского нападения. Несмотря на то, что аграрная и фашистская пресса почти открыто пропагандируют пораженчество, армия и население настроены достаточно решительно. Все отдают себе отчет в том, что Чехословакия не сможет долго сама сдержать немецкий напор, но считают, что другие страны придут на помощь Чехословакии лишь в том случае, если будут уверены в том, что Чехословакия примет все меры к тому, чтобы защитить себя. Из бесед с отдельными журналистами и другими общественными деятелями я могу сделать вывод, что в стране проводятся некоторые оборонные меры, усиливается состав армии и т. д. Но правительство заинтересовано в том, чтобы сохранить это в абсолютной тайне, так как существует опасение, что Германия может использовать любой повод для вооруженного нападения на Чехословакию. Немцы уже дали понять, что мобилизационные меры в Чехословакии ими будут рассматриваться как «антигерманская провокация».

В связи с австрийскими событиями усилились разговоры по вопросу о позиции СССР в случае нападения на Чехословакию. Как Крофта, так и другие представители МИД в более или менее открытой форме говорили мне о желательности какого-нибудь заявления со стороны СССР. На эту же тему ежедневно можно найти замечания в прессе. В течение вчерашнего и сегодняшнего дня в полпредство звонили из редакций многих газет, спрашивая, нет ли каких-нибудь сообщений по этому вопросу из СССР. Сегодня к нам обратилось официальное Чешское Телеграфное, Агентство, с аналогичным вопросом. Редактор ЧТК заявил мне, что по Праге циркулируют слухи о том, что сегодня якобы тов. Сталин сделал в речи по радио заявление о позиции СССР в вопросе о Чехословакии. Все это свидетельствует о том, что здесь ожидают заявления со стороны СССР по вопросу, который является сейчас наиболее жгучим для Чехословакии. Может быть, это следовало бы сделать, хотя бы в виде статьи в «Известиях», которую ТАСС должен был бы по телеграфу передать в Чехословакию, как это обычно делается в случаях, когда в центральной прессе помещаются статьи по актуальным международным вопросам.

Из посылаемой записи беседы с Крофтой Вы увидите, что. Крофта явно ждет ответа по этому вопросу.

С товарищеским приветом

Поверенный в делах СССР в ЧСР

М. Шапров

Печат. по арх.

___________________
^[1] Партия национального объединения — реакционная партия профашистской ориентации.

19. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с посланником ЧСР в СССР

15 марта 1938 г.

Фирлингер зашел, по его словам, обменяться мнениями по поводу событий в Австрии. Посланник констатирует, что эти события создают для Чехословакии серьезную угрозу. Мало того, что Германия может теперь давить на Чехословакию и со стороны австрийской границы, не подлежит сомнению, что Гитлер начнет также

усиленно снабжать Венгрию вооружениями, чтобы и с этой стороны производить нажим на Чехословакию. Тем не менее, французское правительство заверяет Чехословакию, что в случае нападения Германии оно немедленно окажет помощь, предусмотренную чехословацко-французским договором, Фирлингер убежден, что столь твердые заверения даются Францией лишь потому, что французы заручились обещанием англичан также оказать противодействие Германии, если она нападет на Чехословакию.

На мое замечание, что позиция Чемберлена в чехословацком вопросе несколько подозрительна, ибо условием поддержки со стороны Англии он ставит урегулирование чехословацким правительством вопроса о судетских немцах, Фирлингер ответил, что согласен с моим мнением. Посланник добавил, что он учитывает и другую опасность. Ведь Гитлер может избегнуть открытого военного нападения на Чехословакию. Он может действовать через судетских немцев, организуя и вооружая их для внутренней борьбы с чехословацким правительством. Борьба эта легко может принять такие формы, при которых Гитлер объявит, что само чехословацкое правительство провоцирует его на вмешательство для защиты своих единоплеменников в Чехословакии. Дело может обойтись и без такого открытого вмешательства: в Чехословакии будут применены те же методы, к которым прибегают Италия и Германия в Испании. Внутренняя война будет происходить при участии «добровольцев», якобы стихийно стремящихся оказать помощь судетским немцам.

Фирлингер перешел тут же на лейтмотив своих разговоров с нами. По его мнению, обстановка повелительно требует, чтобы мы были «начеку» и держались ближе друг к другу. По словам Фирлингера, Кулондр, уезжающий в Париж, осведомился у него вчера, уверена ли Чехословакия, что чехословацко-советский пакт сохраняет свою силу и что СССР окажет помощь Чехословакии в случае нападения на нее Германии. Фирлингер ответил послу, что уверен в лояльном выполнении Советским Союзом своих договорных обязательств в отношении Чехословакии.

Я заметил посланнику, что решающее значение в поставленном Кулондром вопросе имеет позиция самой Франции. Если Франция под тем или иным предлогом

не уклонится от выполнения своих союзных обязательств в отношении Чехословакии, если она даст германскому агрессору прямой и действительный отпор, за ней волей-неволей вынуждена будет в том же направлении пойти в конце концов и Англия. Что касается Советского Союза, то никто и никогда не мог еще упрекнуть его в уклонении от принятых им на себя международных обязательств,

В. Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 15—17.

20. Из телеграммы посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

15 марта 1938 г.

[...] Я сообщил Потемкину то, что знал о заявлении Геринга и Нейрата по отношению к нам, и добавил, что, хотя непосредственная опасность и миновала, все же мы считаем давление со стороны Германии возможным. По договоренности с Кулондром, который уезжает только сегодня, я спросил Потемкина, можем ли мы, учитывая заверения Франции, положиться также на союзнический договор с СССР. Он ответил категорически положительно, прибавив, однако, что позиция самой Франции по отношению к СССР не достаточно искренна. [...]

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М.. 1978, с. 382.

21. Листовка КПЧ «Твердость! Решимость! Единство!»

15 марта 1938 г.

Рабочие, трудящиеся, граждане и гражданки!

В ночь с 11 на 12 марта по соседству с Чехословакией было совершено неслыханное преступление — задушена независимость Австрии. Австрийский народ, который хотел путем голосования выразить свое нежелание присоединяться к третьему рейху, подвергся агрессии, и с по-

мощью методов и средств, которые найдут осуждение во всем мире, Австрии было навязано правительство свастики. Воинские части третьего рейха продвигаются в Австрию и оккупируют страну. Рабочие, антифашисты и все защитники независимости Австрии подвергаются арестам.

Народы всей Европы и всего мира переживают минуты глубокого потрясения. Они чувствуют, как ко всем странам Центральной Европы тянутся руки империалистических захватчиков. Они видят, как в результате оккупации Австрии и продвижения войск третьего рейха к Дунаю создается угроза миру и возрождается призрак новой страшной войны. Взгляды всех, кто хочет мира, кто возмущен насилием, совершаемым в Австрии, обращены к силам мира во всем мире, к защитникам международных договоров, к тем, кто понимает, что такое право и справедливость, что такое независимость стран, подвергшихся агрессии. Они призывают их: берегите мир, остановите агрессоров, защищайте международные договоры; пусть восторжествуют право и справедливость в отношении независимости Австрии, в отношении стран Центральной Европы!

Пусть наиболее решительно этот призыв прозвучит из Чехословакии. В грозную ночь с 11 на 12 марта народы Чехословакии узнали, на что способен фашизм. Они поняли, что каждая уступка ведет к катастрофе. Сейчас как никогда ясно, что Чехословакия может отстоять независимость и свободу, только проявив твердость и мужество. Те, кто поддался страху, кто хотел бы толкнуть Чехословакию на путь уступок и капитуляции, хоронят ее независимость, отдают ее народ на растерзание фашизму. И потому весь народ должен быть движим одним стремлением: стать в тысячу раз более осторожным к проискам реакционных элементов, объединившихся с Гитлером, и в тысячу раз более бдительным и твердым по отношению к партии Генлейна, этой прямой агентуре третьего рейха.

Необходимо проявить в тысячу раз большую твердость я решительность в деле защиты независимости страны, в тысячу раз большую веру в себя, в силу народа Чехословакии, в могучих союзников республики. Сегодня по всей Чехословакии должен мощно прозвучать единый лозунг: Да здравствует независимая и свободная Чехословакия! Мы выстоим во что бы то ни стало! Кровь

и жизнь за свободу народов ЧСР! Долой капитулянтство и трусость!

Силу для защиты республики могут дать только объединенный рабочий класс и объединенный народ!

Вот почему в эти критические минуты мы обращаемся ко всем рабочим-социалистам, их организациям, к социалистическим партиям. Сегодня всех рабочих без различия сплачивает в едином строю одна идея — идея зашиты независимости Чехословакии.

Верные рабочему классу и республике, мы хотим, чтобы дело защиты республики опиралось на единство действий. Поэтому мы обращаемся к руководству социалистических партий и предлагаем: пусть немедленно соберутся представители социалистических партий и коммунисты и обсудят вопрос о создании единого рабочего фронта для защиты республики! Пусть на заводах и на местах рабочие единодушно продемонстрируют свою решимость защищать республику и тем самым предостерегут всех реакционных капитулянтов. Пусть на заводах и на местах создаются совместные комитеты рабочих и демократических организаций, которые должны встать на защиту оказавшейся под угрозой республики.

Мы обращаемся также к профсоюзным организациям рабочих. Сегодня рабочие профсоюзы, объединяющие большую часть нашего рабочего класса, должны сплотить силы рабочих, мобилизовать их готовность, превратить все заводы республики в единый мощный бастион против атак международного фашизма и против интриг капитулянтов-реакционеров.

Наконец, мы обращаемся ко всем трудящимся и их организациям, ко всем демократическим партиям. Мы всем протягиваем руку во имя совместных действий в деле защиты республики. Мы призываем всех к готовности, призываем всех быть на страже.

Да здравствует единый фронт защиты республики и независимости Чехословакии! Объединенный рабочий класс, объединенный народ даст республике силу выдержать все, что бы ни случилось.

Коммунистическая партия Чехословакии

Печат. по сб, «Mnichov v dokumentech», díl II. Praha 1958, str. 73—74. . . ..

22. Телеграмма посланника ЧСР в СССР министру иностранных дел ЧСР

16 марта 1938 г.

На вопрос американских журналистов, что намерен предпринять СССР в случае нападения на ЧСР, Литвинов вчера заявил, что, само собой разумеется, СССР выполнит свои союзнические обязательства. На дальнейший вопрос, как СССР может оказать помощь, он ответил, что уж какой-нибудь коридор найдется. В связи с польско-литовским конфликтом Литвинов просил английского и американского послов обратить внимание Лондона и Вашингтона на серьезность создавшегося положения.

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958. с. 18.

23. Письмо посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

17 марта 1938 г.

Вчера во второй половине дня меня пригласил к себе статс-секретарь фон Макензен и информировал о том, что министерство иностранных дел Германии получило сообщение германской миссии в Праге, согласно которому германский военный атташе был приглашен в министерство национальной обороны, где ему было сообщено, что нами получены сведения о каких-то военных акциях и передвижениях вблизи чехословацких границ. (Более подробных сведений он не привел.) Министерство иностранных дел Германии, по его словам, сразу же выяснило ситуацию и уже информировало германскую миссию в Праге по данному вопросу. Соответствующее сообщение якобы уже передал в Прагу тайный советник граф Бисмарк, следовательно, несомненно, и посланник в Праге Эйзенлор уже вручил нашему министру иностранных дел заявление, которое является лишь новым подтверждением дававшихся нам ранее заверений в необоснованности нашего беспокойства. Таким образом, статс-секретарь считает нынешний инцидент официально улаженным. Однако сейчас, после встречи только что возвратившихся из Австрии рейхсканцлера Гитлера и

министра иностранных дел Риббентропа, он хочет еще раз специально заверить лично меня в том, что сообщения о каких-либо военных мероприятиях против Чехословакии являются, как об этом сказал сам Риббентроп, «ein heller Unsinn» ^[1].

Поблагодарив за эти заверения, я сказал, что у меня нет оснований сомневаться в них, ибо мы получили общие заверения от маршала Геринга, давшего честное слово к тому же еще и от имени главы государства. Однако беспокойство, возникшее после оккупации Австрии, приобрело такие размеры, что я просто не успеваю отвечать на вопросы, когда произойдет нападение на Чехословакию и не находимся ли мы непосредственно в преддверии войны. В ходе беседы статс-секретарь упомянул о том, что Германия сама информировала английского посла Гендерсона о заверениях, которые дали мне маршал Геринг и барон Нейрат, и что поэтому заявление Чемберлена в английском парламенте основано на официальных сведениях здешнего министерства иностранных дел.

Подчеркиваю это, т. к. сегодня и английский посол подтвердил мне, что он передал информацию в Лондон Галифаксу на основании своих личных бесед не только с Герингом и Нейратом, но и с рейхсканцлером. Гендерсон в связи с этим заметил, что, как ему сообщили депешей из Лондона, наш посланник Масарик также информировал Галифакса о заверениях, данных Герингом.

Посланник д-р Мастный

Печат. по арх.

___________________
^[1] — «полной бессмыслицей» (нем.).

24. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР полномочным представителям СССР в Великобритании, Франции, ЧСР и США

17 марта 1938 г.

Отдельной телеграммой вам передается интервью, которое я даю сегодня представителям печати. Вручите немедленно текст интервью МИДу с сопроводительной нотой приблизительно следующего содержания:

Имею честь обратить ваше внимание на приложенный при сем аутентичный текст заявления, сделанного сегодня представителям печати народным комиссаром иностранных дел М. М. Литвиновым, и сообщить, что изложенные в интервью взгляды определяют позицию Советского правительства в отношении актуальных международных проблем,

Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М, 1977, с. 127-128.

25. Заявление народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова представителям печати

17 марта 1938 г.

Вступив в Лигу наций в целях организованного сотрудничества с другими миролюбивыми государствами, Советское правительство не упускало ни одного подходящего случая для рекомендации наиболее эффективных гарантий мира, каковые оно видело в организации системы коллективной безопасности в рамках Лиги наций, а также региональных пактов о взаимной помощи против агрессоров. Советское правительство практически вступило на этот путь, заключив такой пакт с Францией и Чехословакией, пакт, не угрожающий при отсутствии агрессии ни одному государству.

Имевшие место в течение последних четырех лет нарушения международных обязательств по Пакту Лиги и по Парижскому договору Бриана — Келлога, нападения одних государств на другие давали повод Советскому правительству выявлять не только его отрицательное отношение к этим международным преступлениям, но и его готовность принять активное участие во всех мероприятиях, направленных к организации коллективного отпора агрессору, даже пренебрегая неизбежным ухудшением его отношений с агрессором. Советское правительство при этом предостерегало, что международная пассивность и безнаказанность агрессии в одном случае фатально повлекут за собой повторение и умножение таких случаев. События международной жизни, к сожалению, подтверждают правильность этих предостережений. Новое подтверждение они получили в совершенном

военном вторжении в Австрию и насильственном лишении австрийского народа его политической, экономической и культурной независимости.

Если случаи агрессии раньше имели место на более или менее отдаленных от Европы материках или на окраине Европы, где наряду с интересами жертвы агрессии были задеты интересы лишь нескольких ближайших стран, то на этот раз насилие совершено в центре Европы, создав несомненную опасность не только для отныне граничащих с агрессором 11 стран, но и для всех европейских государств, и не только европейских. Создана угроза пока территориальной неприкосновенности и, во всяком случае, политической, экономической и культурной независимости малых народов, неизбежное порабощение которых создаст, однако, предпосылки для нажима и даже для нападения и на крупные государства.

В первую очередь возникает угроза Чехословакии, а затем опасность, в силу заразительности агрессии, грозит разрастись в новые международные конфликты и уже сказывается в создавшемся тревожном положении на польско-литовской границе.

Нынешнее международное положение ставит перед всеми миролюбивыми государствами и в особенности великими державами вопрос об их ответственности за дальнейшие судьбы народов Европы, и не только Европы. В сознании Советским правительством его доли этой ответственности, в сознании им также обязательств, вытекающих для него из Устава Лиги, из пакта Бриана — Келлога и из договоров о взаимной помощи, заключенных им с Францией и Чехословакией, я могу от его имени заявить, что оно со своей стороны по-прежнему готово участвовать в коллективных действиях, которые были бы решены совместно с ним и которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии и устранение усилившейся опасности новой мировой бойни. Оно согласно приступить немедленно к обсуждению с другими державами в Лиге наций или вне ее практических мер, диктуемых обстоятельствами. Завтра может быть уже поздно, но сегодня время для этого еще не прошло, если все государства, в особенности великие державы, займут твердую недвусмысленную позицию в отношении проблемы коллективного спасения мира.

Печат. по арх. Опубл. в газ. «Известия» К» 65 (6532), 18 марта ... 1938 г.

26. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в ЧСР народному комиссару иностранных дел СССР

17 марта 1938 г.

Посетил Крофту и вручил ему при ноте Ваше интервью. Крофта заявил, что приветствует Ваше заявление. Он указал, что эта декларация сама по себе является значительной поддержкой для Чехословакии. Большой моральной поддержкой является и советская позиция по литовскому вопросу. Позиция СССР и Франции по отношению к Чехословакии и позиция СССР по литовскому вопросу значительно охладили пыл Германии, и положение Праги в настоящее время значительно улучшилось. Крофта заявил мне далее, что под влиянием событий настроение Румынии серьезно изменилось и Румыния якобы готова сейчас к усилению своих связей с Чехословакией и, по-видимому, также с Советским Союзом.

Шапров

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 23.

27. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции в НКИД СССР

18 марта 1938 г.

Осуский разъяснил мне тактику Чехословакии по вопросу английских гарантий. Когда французы (еще при Дельбосе) заговорили с ним о желательности установления по этому вопросу контакта с Англией, у него зародилось подозрение, не хотят ли французы уклониться от своего прямого и бесспорного обязательства по договору и поставить это обязательство в зависимость от английской гарантии. Этого Чехословакия, конечно, допустить не могла, и он, Осуский, поэтому заявил французам, что Чехословакия не может от Англии просить гарантий, которые Франция обязана ей предоставить независимо от того, какую позицию займет Англия. Если же Франция добьется перестраховки у Англии, это, конечно, хорошо, но это ее собственное дело. Блюм и Поль-Бонкур с этим согласились.

Суриц

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 136.

28. Телеграмма народного комиссара иностранных дед СССР полномочному представителю СССР во Франции

20 марта 1938 г.

Оппозиционные партии и сторонники коллективной безопасности в Англии готовы до максимума использовать мою декларацию, но это дело облегчалось бы, если бы французское правительство заявило о поддержке советского предложения. В этом случае Чемберлен оказался бы в трудном положении ^[1], отчего выиграли бы силы, борющиеся против агрессоров. Это, безусловно, правильно. Я не питаю никаких иллюзий насчет конференции, но все же было бы полезно какое-либо заявление Поль-Бонкура или Блюма о готовности Франции принять участие в предложенном нами обсуждении актуальных европейских проблем. Однако Вы не должны добиваться этого в официальном порядке.

Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политик» СССР», т. XXI. М., 1977, с. 138.

___________________
^[1] Характеризуя позицию английского премьер-министра, полномочный представитель СССР в Великобритании И. М. Майский писал в НКИД СССР 18 марта 1938 г., что «Чемберлен относится к нашей инициативе крайне отрицательно, и если он окажется в состоянии продолжать свою нынешнюю линию, то британское правительство сделает все возможное для того, чтобы похоронить советское предложение».

29. Письмо участников манифестации трудящихся г. Кладно полномочному представителю СССР в ЧСР

20 марта 1938 г.

Просим Вас передать своему правительству, что 10 000 участников манифестации, состоявшейся в воскресенье 20 марта 1938 г. в Кладно, с радостью приветствуют заверение правительства СССР решительно защищать вместе с нами свободу и независимость Чехословакии.

Искренне благодарим за это проявление верности союзническим обязательствам и надеемся, что в братском союзе наше общее дело защиты мира победит!

Да здравствует великий и славный Союз Советских Социалистических Республик!

Печат. но сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 387.

30. Из записи беседы полномочного представителя СССР в ЧСР с министром иностранных дел ЧСР

21 марта 1938 г.

У Крофты меня прежде всего интересовали вопросы внутреннего развития Чехословакии. Крофта с очень кислой миной говорил о том, что в среде так называемых немецких активистских партий, входящих в состав правительства, происходит явный распад ^[1]. Успех Гитлера в Австрии уже сам по себе был бы способен дать толчок к переходу реакционных элементов внутри этих партий к движению Генлейна. Кроме того, очень сильное действие производит устная «агитация шепотом», проводимая сейчас Генлейном. Она заключается в пускании слухов и угроз, обещающих всем немцам Чехословакии жестокую расправу с ними, если они останутся в рядах «изменников родины» и не перейдут к Генлейну. Вся старая практика Гитлера и уже ясно видная жестокость расправ в Австрии толкают так называемых активистов на путь страховки путем перехода к Генлейну. Крофта надеется, что все же найдется достаточно мужественных людей, которые останутся верны своим демократическим убеждениям. [...]

Крофта не склонен верить Гитлеру, но все же подчеркивает, что Геринг дважды торжественно заверял, что не дотронется до Чехословакии. Германия официально заявила о сохранении 15-километровой зоны вдоль чехословацких границ, в которую не будут вступать германские войска. Неофициально Геринг сообщал, что эта зона будет шириной в 30 км. Первые дни это так и было. Затем генеральный штаб получил определенные сведения, что германские войска снова концентрируются на баварской и саксонской границах. 16 и 17 и даже отчасти

еще 18 марта генеральный штаб не знал определенно, зачем происходит концентрация войск. Мнения в генеральном штабе разделились. Были и сторонники ответной мобилизации. Однако «благоразумие восторжествовало», и Крофта сегодня уже может сказать, что Чехословакия правильно поступила, не поддавшись провокации. Крофта считает, что сегодня прямое нападение уже исключено. В этой связи Крофта очень тепло благодарил за помощь, которую СССР уже оказал выступлением наркома Литвинова. Крофта говорил, что СССР прямо спас Литву от присоединения к Польше. Крофта в этом духе циркулярно информировал всех своих посланников в других странах. При этом Крофта спрашивал меня о деталях разговоров в Москве по литовскому вопросу. Он ссылался на отсутствие сведений из советского источника и на то, что в Праге получил распространение слух такого содержания: Литвинов вызывал ночью в 12 часов польского посла Гжибовского, который хорошо известен чехам, поскольку он шесть лет был посланником в Праге. Зная наглость Гжибовского, Крофта верит тому, что Гжибовский ответил отказом прийти. Слух говорит, что тогда Литвинов по телефону предупредил Гжибовского, что если Польша применит силу для решения своего спора с Литвой, то СССР не сможет остаться к этому равнодушен. На другой день утром Гжибовский был у Литвинова и пытался сделать вид, что такого разговора не существовало. На это Литвинов прямо спросил его, передал ли он вчерашний разговор в Варшаву. На увертки Гжибовского Литвинов прямо сказал ему: «Идите домой и передайте в Варшаву то, что я Вам сказал, а именно что если Польша применит силу в отношении Литвы, то СССР не оставит этого без последствий». На вопрос Гжибовского, что это значит, Литвинов ответил, что это значит война в Восточной Европе. Крофта с большим удовольствием добавлял, что Гжибовский ушел, «как облитый водой пудель». Увязывая с изложенным, Крофта в дипломатических, но достаточно ясных выражениях говорил, что Чехословакия, будучи уже благодарна за помощь, конечно, рассчитывает на то, что в решительную минуту СССР окажет и ей не менее существенную пользу и прямую помощь. Это не обозначает, что Крофта желал бы видеть Красную Армию на своей территории (однако не потому, что он боялся бы Красной Армии, как очень многие из его кол-

лег), но это обозначает, что сейчас действительно на

Гитлера может действовать только сила, боязнь силы. Красную же Армию Гитлер боится, хотя и кричит о ней, что она разложена и не может действовать. Острой проблемой сейчас является, дескать, не сама война, а, так сказать, оценка ее перспектив, оценка сил, могущих участвовать в войне. Ясное слово Литвинова в целом, а в частности в отношении Чехословакии, стоило больше, чем мобилизация всей чехословацкой армии.

Я приблизительно на этом месте не вытерпел и сказал Крофте в дружеском тоне, обычном для наших разговоров, что мне его ход рассуждений некоторым образом не нравится. У меня остается впечатление какой-то апологии ничегонеделания для защиты от возможного нападения. Гитлера провоцировать, конечно, не нужно, Генлейна провоцировать тоже не следует, спокойствие терять не нужно, но вместе с этим вопрос защиты чехословацкой свободы и демократии является делом прежде всего самой Чехословакии. Франция, а за ней и СССР могут помочь Чехословакии. Однако понятие помощи имеет предпосылкой, что сама Чехословакия будет защищаться. Из рассказанного Крофтой я вижу только то, что народ, видимо, хочет защищаться, но не видно того, чтобы те, кто руководит народом, были полностью одного духа с ним. Крофта сам характеризовал настроение как такое, при котором оказалось возможным образование «лагеря перепуганных». Крофта сам отнес к этому лагерю чуть ли не подавляющее большинство партий нынешней коалиции. Крофта сам рассказывает о разнобое во мнениях генерального штаба, хотя и считает настроение офицерства хорошим. Наконец, я до сих пор ничего не слышал о том, что же делается практически на случай возможности неожиданного нападения.

Крофта реагировал на это довольно живо, уверяя, что сейчас не может быть другой задачи, как только выиграть время. Ссылаясь на мои знания чехословацких условий, он уверял, что Бенеш все последние годы готовился к ситуации, подобной сегодняшней. Это обозначает, что помимо воли Бенеша внутренний режим в Чехословакии не подвергнется изменению, а это значит, что он останется демократическим. Помимо воли Бенеша не произойдет никаких внешнеполитических сдвигов, а это значит: Лига наций, коллективная безопасность, Франция, СССР. После аншлюса не приходится сомневаться

в том, что Гитлер сделает какие-то предложения и Чехословакии. До сегодняшнего дня этого еще не произошло. Даже не проводится зондаж. С другой стороны, германский посланник Эйзенлор, всегда избегавший заострять судетский вопрос и делавший [из себя] друга Чехословакии, уже резко изменил свою тактику. Он стал заносчив вплоть до грубости и стал часто заговаривать о праве и справедливости в отношении судетских немцев. Как с ним держаться? Крофта терпеливо его слушает. Если эти рейды Эйзенлора превратятся в политические предложения, то я могу не сомневаться, что уже такой факт будет сообщен в первую очередь Франции и СССР. Что будет дальше? Чехословакия не сможет отказаться от разговоров, о чем Крофта много раз говорил мне и в более благоприятной обстановке. Но это не будет обозначать ни в какой мере готовность капитулировать перед Германией. В этом месте Крофта с сильным подчеркиванием заявил, что каждый чех отлично сознает гибель всякой надежды на самостоятельное государственное и национальное существование, если Чехословакии придется принять, хотя бы в завуалированном виде, требования, которые выставляет Генлейн и может выставить Гитлер, а поэтому они не будут приняты. Что касается «перепуганных», то они, к сожалению, существуют, они готовы продать свою родину, и задача заключается в том, чтобы не позволить им это сделать. Однако радикализм и здесь может привести к плохим последствиям. К сожалению, «перепуганных» нельзя просто исключить из политической жизни Чехословакии. Что касается военных мероприятий, то они все время принимались и принимаются, но так, чтобы они внешне не были заметны. Например, чехословацкие укрепления на германских границах построены, но они были без гарнизонов. Сейчас по ночам они пополняются. Я указал Крофте на то, что по австрийской границе у них нет укреплений. Крофта с сожалением признавал это и соглашался, что этот недостаток нужно быстро исправить.

Переходя к международным вопросам, Крофта сказал, что нужно стремиться укрепить фронт держав — защитников мира. С этой точки зрения его интересует, чем кончилась моя поездка в Бухарест, продолжаем ли мы считать Румынию возможным и желательным союзником для защиты от агрессии. Есть ли у нас «добрая воля»

сотрудничать с Румынией. Я ответил, что, конечно, есть, если Румыния может считаться годным партнером, Крофта уверял, что король сейчас страшно напуган аншлюсом. Хотя он и Гогенцоллерн, а может быть, именно поэтому, он не хотел бы стать под команду бывшего унтер-офицера и маляра по профессии. Однако в Румынии боятся раздражать Германию. Если бы удалось найти форму, при которой Румыния могла бы опереться на систему расширенных пактов взаимной помощи, то она это сделала бы. Однако Крофта тут же сам оговаривался, что исключительный страх перед СССР как государством и как носителем «коммунистической заразы» помешает Румынии пойти на прямое соглашение только с СССР. Румыны сейчас ищут [способа] посильнее опереться на Чехословакию и поддержать Чехословакию. Крофта охотно стал бы искать такой формы, которая оформила бы это стремление договорным способом с расширением базы взаимной помощи. На Югославию пока рассчитывать не приходится. У Стоядиновича производился зондаж, и тот довольно грубо ответил, что без Италии он не сделает ни шагу. Можно ли ставить себе задачу отрыва Италии от Германии, Крофта не знает прежде всего потому, что не видит ясно, чем кончится колебание в английской политике.

Полпред СССР в Чехословакии С. Александровский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М , 1977, с. 142—147.

___________________
^[1] 22 марта 1938 г. из правительственной коалиции вышли союз немецких крестьян и немецкая партия мелких предпринимателей, а 24 марта — партия немецких христианских социалистов. Все три партии одновременно объединились с судето-немецкой партией Генлейна.

31. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР

22 марта 1938 г.

Сегодня я был с ответным визитом у нового американского посла Кеннеди, человека, видимо, весьма близкого к Рузвельту, который в ходе разговора сообщил мне следующее:

1. По его впечатлению (а он в последние дни разговаривал и с Чемберленом, и с Галифаксом, и с Эллиотом, и с другими министрами), премьер 24-го в парламенте не скажет ничего нового, в частности не даст обязательств по гарантии Чехословакии. Политика Чемберлена, по словам Кеннеди,— это политика сделки с Германией и Италией за счет уступок со стороны Англии и от нее он не собирается отступать. Пожимая плечами, Кеннеди воскликнул: «Я не знаю, есть ли на свете что-либо такое, за что премьер готов был бы драться».

2. Английское правительство, по словам Кеннеди, сейчас прилагает все усилия к тому, чтобы удержать Францию от каких-либо действий, которые могли бы помешать Чемберлену проводить его политику не только по испанскому вопросу, но и в отношении Чехословакии. В частности, чтобы удержать французов от выполнения ими своих обязательств по франко-чехословацкому договору, английские правительственные круги («все они в один голос говорят»,— как выразился Кеннеди) усиленно втолковывают французам, что СССР не выполнит своих обязательств по чехословацко-советскому пакту. Я высмеял английскую инсинуацию и дал Кеннеди необходимые разъяснения, за которые он меня очень благодарил, ибо, как он сам мне признался, об СССР он имеет лишь весьма смутное представление. Не думаете ли вы, однако, что следовало бы принять какие-либо меры против британской пропаганды в Париже.

Майский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 147.

32. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР

24 марта 1938 г.

1. Сегодня я получил из форин офиса ноту в ответ на интервью Литвинова, врученное мной Кадогану 17 марта. Нота, как и следовало ожидать, высказывается против созыва конференции группы миролюбивых держав для борьбы с агрессией. Британское правительство заявляет, что готово было бы принять участие в конферен-

ции всех европейских держав для разрешения проблемы, угрожающей миру, но такая конференция в настоящее время невозможна, Я посылаю текст ноты завтра с уходящей почтой, но если вы захотите ноту опубликовать с соответственными комментариями (что, на мой взгляд, следовало бы сделать), то я передам текст ноты через ТАСС. Срочно сообщите.

2. Сегодняшнее заседание парламента прошло более бледно, чем можно было ожидать. В нем как-то не чувствовалось подъема, напряжения. Декларация Чемберлена в общем соответствовала тем предварительным сведениям, о которых я вам сообщал. Для Испании остается невмешательство, какая-либо гарантия Чехословакии невозможна, автоматическое обязательство подтверждается лишь в отношении Франции и Бельгии на случай неспровоцированной агрессии. Правда, премьер наговорил довольно много хороших слов насчет Лиги наций (впрочем, тоже с осторожностью) и таким образом, конечно, через Ковенант ^[1], как будто намекнул на возможность британского вмешательства в случае опасности для Чехословакии, намекнул также на возможность британской помощи Франции в случае войны между ней и Германией из-за Чехословакии, но все это в таких расплывчатых тонах, что нужен микроскоп для выискивания чего-то нового в декларации Чемберлена. Премьер отверг также советское предложение о совместных действиях миролюбивых держав с той же мотивировкой, какая дана в полученной мной сегодня ноте. В итоге колебание минувших двух недель кончилось и внешнеполитическая линия британского правительства остается без перемен. Оппозиция (Эттли и Синклера) выступала довольно слабо. Черчилль произнес большую речь, в которой попробовал поймать Чемберлена на словах и весьма расширительно толковать те слабые сдвиги в сторону гарантий Чехословакии, которые имелись в декларации премьера. В некоторых своих частях речь Черчилля носила отражение нашей вчерашней беседы с ним. [...]

Полпред

Почат. по арх. Опубл. в сб, «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 149—150.

___________________
^[1] — Лигу наций (англ.).

33. Нота министра иностранных дед Великобритании полномочному представителю СССР в Великобритании

24 марта 1938 г.

Ваше превосходительство,

В дополнение к моей ноте от 22-го марта ^[1] имею честь поставить Ваше превосходительство в известность о том, что я уже прочел и рассмотрел с большим вниманием текст заявления, сделанного М. Литвиновым для представителей печати в Москве, перевод которого Вы столь любезно сообщили мне в Вашей ноте от 17 марта.

2. Отмечаю, что данное заявление может считаться представляющим точку зрения Советского правительства относительно настоящих международных проблем. Я полагаю, что существо предложения Советского правительства состоит в том, чтобы безотлагательно принять меры для проведения между заинтересованными правительствами обсуждения в целях определения практических мер, необходимых для того, чтобы приостановить дальнейшее развитие агрессии и противодействовать, насколько это возможно, возрастанию угрозы войны.

3. Правительство его величества тепло приветствовало бы созыв международной конференции, на которую, как это можно было бы ожидать, все европейские государства согласились бы послать своих представителей и на которой, следовательно, можно было бы обсудить дружеским образом и, возможно, окончательно урегулировать такие вопросы, которые, как это полагают, могли бы более всего представлять угрозу миру. Однако при существующих обстоятельствах такую конференцию, по-видимому, не представляется возможным организовать. Конференция, на которой присутствовали бы лишь некоторые из европейских держав и которая имела бы целью не столько обеспечение урегулирования неразрешенных проблем, сколько принятие согласованных действий против агрессии, не обязательно окажет, по мнению правительства его величества, благоприятное воздействие на перспективы европейского мира.

4. При этих обстоятельствах, будучи искренне признателен Советскому правительству за сообщение мне

его взглядов относительно наилучшего метода обеспечения сохранения мира, я сожалею, что правительство его величества не может согласиться во всем объеме с предложениями, выдвинутыми М. Литвиновым в своем заявлении, о котором идет речь. Взгляды правительства его величества дополнительно обсуждаются в парламенте, и Вы сможете заметить из соответствующих заявлении министров его величества, что, если и могут существовать различные взгляды на методы, которых надлежит придерживаться, тем не менее правительство его величества не в меньшей степени, чем Советское правительство, озабочено тем, чтобы отыскать эффективные средства укрепления дела мира. Имею честь и пр.

За министра иностранных дел К. У. Бакстер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I. M., 1948, с. 102—106.

___________________
^[1] В ноте от 22 марта 1938 г. МИД Великобритании подтвердил получение ноты полномочного представителя СССР в Великобритании от 17 марта 1938 г., при которой был препровожден текст заявления народного комиссара иностранных дел СССР.

34. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР миссии ЧСР во Франции

26 марта 1938 г.

На Ваш № 33 ^[1]. На вопрос Фирлингера о том, можем ли мы с учетом заверений Франции надеяться на советский договор, Потемкин дал категорический положительный ответ. Так же четко ответил Литвинов американским журналистам, что в случае нападения на ЧСР Союз выполнит свой союзнический долг.

Крофта

Печат. по арх.

___________________
^[1] В телеграмме миссии ЧСР во Франции в МИД ЧСР от 23 марта 1938 г. за № 33 говорилось, что представители МИД Франции интересуются, как «вел себя СССР в отношении Чехословакии в условиях нынешнего кризиса».

35. Из письма полномочного представителя СССР во Франции в НКИД СССР

26 марта 1938 г.

[...] Перед правительством и огромным большинством страны, однако, во весь рост встал другой вопрос — как и какими средствами задержать дальнейшее наступление германской экспансии и как, в частности, отвести удар от Чехословакии, с которой Франция связана союзным договором. Надо отдать справедливость Блюму, что в вопросе об обязательствах по отношению к Чехословакии он не проявил никакого колебания.

Сразу же после образования своего кабинета он вызвал к себе Осуского ^[1] и поручил ему передать в Прагу, что французское правительство беспрекословно и твердо выполнит свои союзные обязательства, что об этом оно немедленно доводит до сведения Лондона и немедленно же огласит свое заявление в печати.

Блюм мне объяснил, что к этой форме гласности он намеренно прибег, чтобы, с одной стороны, об этом сразу стало известно в Германии («ни на минуту не оставить места сомнению, что Франция не потерпит насилия над Чехословакией»), а с другой стороны, чтобы поставить перед совершившимся фактом и те элементы в самой Франции, которые «способны предать и Чехословакию». Тут же Блюм мне рассказал и о своем демарше в Лондоне ^[2]. Он сказал, что лично ни на одну минуту не сомневается, что Англия вынуждена будет прийти Франции на помощь, если та будет втянута в конфликт из-за Чехословакии, но что самый этот конфликт (германское насилие) был бы предупрежден, если бы Англия об этом заранее заявила и испрошенную гарантию дала. Он знает, что на такие вещи англичане, а в особенности Чемберлен, охотно не идут, «но все же надежды не теряет». Его не обескуражило даже состоявшееся уже выступление Чемберлена в палате. «Англичане медленно раскачиваются», к тому же «чехи что-то напутали» и сами просили Чемберлена ограничиться в своей речи напоминанием о геринговских заверениях.

Приблизительно в том же духе мне об этом деле рассказал и Бонкур. Позиция правительства в этом вопросе не вызвала особых возражений даже со стороны оппозиции. Упрекать открыто правительство за то, что оно обязывается выполнить свои обязательства, никто не ре-

шался. Кое-кто, правда, ворчал, что не мешало бы предварительно испросить согласие парламента. Но этим дело ограничилось. [...]

Нерешительность французского правительства очень ярко сказалась в отношении к московскому демаршу ^[3]. Совершенно, конечно, естественно, что правительство, возглавляемое социалистами, не могло не высказать своей солидарности с предложениями, клонящими к укреплению и организации коллективной безопасности, к более эффективной организации борьбы с агрессорами.

Бонкур при вручении мною ему нашего документа поэтому не пожалел красивых фраз для восхваления нашей инициативы, но этим, по-видимому, дело и ограничилось. Насколько мне известно, дальше своего платонического коммюнике через Гавас ^[4] он не пошел. Возможно, что он произвел какой-то зондаж в Лондоне (об этом мне ничего не известно) и, получив оттуда расхолаживающий ответ (о характере его нетрудно догадаться после последнего выступления Чемберлена), решил больше ничего не предпринимать. В общественных кругах наше предложение вызвало бесспорный интерес, но все же недостаточный, не такой, на который оно имело право рассчитывать во Франции. Прежде всего, сравнительно слабо реагировала печать. Основная причина (если откинуть ряд привходящих моментов), по-моему, лежит в том, что наше предложение воспринято было как приглашение на новую конференцию, к которой здесь сейчас, вообще говоря, относятся с большим скептицизмом. Очень расхолаживающе подействовала и отрицательная реакция Вашингтона. Задавали себе вопрос: если и Америка выпадает, то из кого же в конце концов будет состоять конференция?

При всем скептицизме к практическим последствиям нашего демарша почти все приветствуют самый факт нашего выступления как свидетельство о том, что СССР по-прежнему живо интересуется проблемами коллективной безопасности, считает ее по-прежнему главнейшим рычагом своей внешней политики и далеко не склонен (как об этом здесь за последнее время частенько заговаривают) замкнуться в свою собственную скорлупу.

С товарищеским приветом

Я. Суриц

Печат. по арх.

___________________
^[1] Визит состоялся 14 марта 1938 г.
^[2] Сообщение, сделанное 14 марта 1938 г. премьер-министром Франции Л. Блюмом посланнику ЧСР во Франции Ш. Осускому, в тот же день было передано французским послом в Великобритании Ш. Корбеном МИД Великобритании.
^[3] См. док. № 25.
^[4] Французское агентство Гавас сообщило о посещении полпредом СССР во Франции Я. 3. Сурицем министра иностранных дел Франции Ж. Поль-Бонкура и о вручении ему заявления М. М. Литвинова. Ж. Поль-Бонкур, согласно сообщению Гавас, «отметил интерес, с которым французское правительство относится к предложениям Советского правительства, продиктованным заботой о сохранении мира и отвечающим принципам советской политики».

36. Нота миссии ЧСР в СССР в НКВД СССР

27 март 1938 г.

Правительство Союза ССР продало чехословацкой армии в течение 1937 г. 21 самолет СБ, без моторов.

В марте 1938 г. правительство Союза ССР согласилось продать чехословацкой армии еще 20 самолетов СБ на тех же условиях, т. е. без моторов.

Правительство Чехословацкой республики глубоко признательно за эту эффективную поддержку, оказываемую ему в нынешней столь важной обстановке.

Ввиду того, что ближайшие события могут вызвать крайнюю необходимость в дальнейшем увеличении вооружений чехословацких военно-воздушных сил, чехословацкая армия просит, не может ли правительство Союза ССР в течение сего года отпустить ей еще самолеты СБ без моторов и, в положительном случае, в каком количестве (20—40 или 60 аппаратов).

В случае благоприятного решения этой просьбы чехословацкий военный атташе обратился бы в обыкновенном порядке к надлежащим властям Союза ССР,

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 391.

37. Из письма временного поверенного в делах СССР в Германии народному комиссару иностранных дел СССР

27 марта 1938 г.

[...] I. Тем не менее опасность для Чехословакии представляется весьма актуальной. Немцы методично и уверенно разыгрывают там свой план действия пока исключительно через Генлейна и не вводя в игру себя непосредственно. Проведя объединение немецких партий под руководством Генлейна, раздробив через введенных туда своих агентов чешско-немецкую социал-демократию ^[1], они будут выдвигать устами Генлейна все новые требования, оставаясь сами как бы в тени и давая державам и самим чехам самые миролюбивые заверения. Предстоящее вооружение Венгрии и растущая агитация словаков ослабят положение Чехии на юге, поставят правительство Бенеша — Годжи перед рядом трудностей, в результате которых оно вынуждено будет капитулировать перед генлейновцами, удовлетворив полностью их требования и введя их в состав правительства. Далее в Чехословакии начнется «хаос», который даст основание немцам вкупе с венграми и поляками ввести туда войска без особого нарушения международного декорума и во всяком случае в форме, которая считается приемлемой для Лондона, а быть может, и для Парижа. Нетрудно понять, что расчеты немцев построены именно на таком приблизительно варианте захвата Чехословакии или по крайней мере ее судетских частей — без войны и без острого международного конфликта, к каковому Германия пока, по всем признакам, не готова и которого желает пока что. избегнуть. Темп этой партии, начатой после захвата Австрии, достаточно быстр. Здешние пессимисты считают дело Праги безнадежно проигранным, предвидя, что вскоре Бенешу придется уйти, дабы не быть помехой «сближению» с Берлином. Говорят, что вернуть хотя бы часть судетских немцев на свою сторону Годже не удастся, даже если бы он подарил каждому немцу дом с автомобилем, так как Берлин тратит в Судетах столь большие деньги и ведет во всей Чехии столь интенсивную пропаганду, что справиться с ней, да еще в обстановке «демократизма», Прага не сможет. Чехословацкий посланник, понятно, пытается бодриться, но я не могу забыть, что и местный австриец бодрился до

последней минуты. Положение остается исключительно серьезным, события развиваются в очень быстром темпе, хотя, повторяю, немцы делают всю ставку на «безболезненный» захват Чехии силами внутреннего взрыва и не особенно лицемерят, когда говорят о своем нежелании войны. Изменение международной обстановки в неблагоприятном для Берлина смысле может поэтому заставить его повременить с проведением этого плана. [...]

Г. Астахов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М.. 1977, с. 158—159.

___________________
^[1] Против прежнего руководства немецкой социал-демократической партии в лице министра здравоохранения, физкультуры и спорта Л. Чеха выступила профашистская группировка во главе с В. Якшем, который в конце марта 1938 г. захватил руководство партией, что привело к отставке Л. Чеха и выходу немецких социал-демократов из состава правительства ЧСР.

38. Из записи беседы главы советской военной делегации в ЧСР с начальником главного штаба чехословацкой армии

28 марта 1938 г.

28 марта 1938 г. советскую военную делегацию в Чехословакии, возглавляемую маршалом Советского Союза Куликом, принял начальник генерального штаба чехословацкой армии армейский генерал Крейчи. Беседа носила дружеский и деловой характер. [...]

В беседе Крейчи остановился на своих впечатлениях о его пребывании у нас в Москве и на маневрах, где он встречался и разговаривал с народным комиссаром обороны маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым. Далее генерал Крейчи рассказал в общих словах о том, что у них в армии проводится большая напряженная работа по приведению в готовность на случай вторжения немцев. Генерал Крейчи в своей беседе с маршалом Куликом затронул вопрос, поможем ли мы им, если на них нападут немцы? Кулик заверил, что «помощь им будет оказана».

Во время беседы генерал Крейчи заявил, что чехословаки готовы ознакомить советскую военную делегацию со всеми имеющимися у них новшествами в военном деле

и что уже отдано распоряжение о показе этих новшеств, в интересах нашего общего дела, советской делегации. [...]

Записал пом. военного атташе СССР в Праге

майор Кашуба

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958. с. 24—25.

39. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с посланником ЧСР в СССР

29 марта 1938 г.

Я вызвал Фирлингера, чтобы сообщить ему о нашем согласии продать Чехословакии в 1938 г. еще 20 самолетов типа СБ. Фирлингер выразил по этому поводу свою благодарность. В дальнейшей беседе, затронув внутреннее положение Чехословакии, Фирлингер отметил, что по примеру Гитлера Бек ставит вопрос о положении польского меньшинства в Чехословакии. Это меньшинство, по словам Фирлингера, не превышает 80 тыс. душ. Фирлингер просит, чтобы наша пресса осветила надлежащим образом притязания Бека на охрану польских меньшинств соседних стран, напомнив полякам, что в пределах самой Польши имеется 7 млн. украинского меньшинства. Постановка вопроса о правах этого меньшинства могла бы создать для польского правительства серьезные и даже опасные затруднения.

Я обещал Фирлингеру сообщить прессе выраженные им пожелания.

Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 161.

40. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

1 апреля 1938 г.

Бенеш считает, что Германия еще далеко не готова к серьезной войне. По его сведениям, оккупация Австрии выявила организационные, технические и материальные

недостатки армии очень большого размера. Гитлер знает, что Чехословакия будет защищаться. Бенеш заявляет, что его армия предана ему, подготовлена к войне и будет драться в полном единодушии со всем народом. Относительно Франции Бенеш говорил то, что сообщил мне Крофта ^[1]. Относительно Англии Бенеш сам предупреждал Францию, что не следует требовать прямых публичных обязательств прийти на помощь Чехословакии. Это противоречило бы всем английским традициям. Бенеш советовал только довести до сведения англичан, что намерена делать сама Франция. Анализируя речь Чемберлена, Бенеш говорил, что считает ее огромным шагом вперед в деле защиты европейского мира и фактическим обязательством вмешаться в войну на стороне Франции, когда та выступит на помощь Чехословакии. В помощи Франции Бенеш нисколько не сомневается. Сама Чехословакия ни о чем Англию не просила, но тоже довела до сведения, что на покушение на свою неприкосновенность ответит защитой с оружием в руках. В ответ Англия в прямой форме пытается «урегулировать внутренние чешско-немецкие отношения в рамках допустимого на основе чехословацкой конституции». Бенеш срочно готовит не только кодификацию меньшинственных законов, но и их значительное расширение, а также решительные перемены в практике их применения. Законы в некоторых случаях пойдут даже дальше аналогичных швейцарских и бельгийских, а в других случаях неопровержимо будет доказано, что Чехословакия сделала все возможное в пределах основ существующего строя. Бенеш подчеркивал в самой категорической форме, что при этом нет и не может быть речи о какой бы то ни было автономии Судетской области или ином самом малейшем изменении нынешней конституции. Я понял Бенеша так, что он вперед заручился согласием Англии считать Судето-немецкий вопрос разрешенным, если Чехословакия действительно исчерпает свои конституционные возможности в духе расширения и осуществления прав немецких меньшинств в ее нынешних пределах. Переходя к внутреннему положению, Бенеш заявил прямо в боевом тоне, что ни Генлейн, ни аграрии, ни кто бы то ни было другой не вынудят у него роспуск парламента и новые выборы, что до тех пор, пока он президент, в Чехословакии не будет правительства без социалистов, а значит, и правительства с Генлейном, что в случае крайней нуж-

ды он через голову партийных вождей обратится к народу и армии, в поддержке которых он абсолютно уверен. Исключив таким образом возможность каких бы то ни было сомнений в своей личной линии поведения, Бенеш анализировал парламентскую возможность развития и фактическое положение вещей. Констатируя исключительную трусость социал-демократов, Бенеш хвалил чешских клерикалов и издевался над аграриями, которые никогда еще не принимали решений, сколько-нибудь возлагающих на них ответственность за судьбу государства. Поэтому Бенеш убежден, что для него не составит труда сохранить основы нынешней коалиции. Он обсуждает единственный вопрос, оставить ли в коалиции только чехов и словаков или удержать в ней и немецких социал-демократов. Немцы в составе правительства в лице одних социал-демократов вызывали бы много нареканий. Поэтому обсуждается также мысль о назначении одного-двух немцев беспартийных специалистов, но ни в коем случае не близких Генлейну. Решение еще не принято. Возвращаясь к моему сообщению о поездке в Москву через Бухарест, Бенеш сказал, что у него имеются противоречивые сведения о характере и значении перемен в румынском правительстве. Поэтому он еще ничего не может сказать. Однако он считает, что будет только полезно при всех условиях сказать румынам достаточно авторитетным образом, что двери для сотрудничества с СССР для Румынии открыты. Этим тогда Чехословакия и Франция воспользуются для давления. Основ сближения дискутировать не нужно, ибо они известны всем заинтересованным. Прощаясь, Бенеш просил передать в Москву его личный привет Литвинову, Ворошилову, Сталину.

Александровский

Печат. по арх.

___________________
^[1] Во время беседы с полпредом СССР в Чехословакии 30 марта 1938 г. министр иностранных дел К. Крофта сказал, в частности, что французские представители несколько раз заявляли ему и Э. Бенешу, что «для Франции нападение на Чехословакию даже и в том случае, если оно произойдет только путем попытки произвести внутреннее восстание немцев, будет считаться казус белли». С. С. Александровский заявил Крофте, что Франция ничего не сообщала Советскому Союзу о своих намерениях в отношении Чехословакии.

41. Из письма заместителя народного комиссара иностранных дел СССР полномочному представителю СССР во Франции

4 апреля 1938 г.

Дорогой Яков Захарович,

1. Несмотря на крайнюю напряженность международной обстановки, французское правительство не изменяет своей позиции нерешительности, бездеятельности и легковерия перед лицом событий, создающих непосредственную угрозу для общего мира и прямую опасность для самой Франции. Ни захват Австрии Германией, ни критическое положение Чехословакии, ни польский ультиматум Литве, ни появление новых германских и итальянских войск на самой испано-французской границе, ни, наконец, вызывающие заявления Муссолини, грозящего Европе великой войной,— не заставили французов встрепенуться, одуматься и что-либо предпринять, хотя бы для самозащиты. По-прежнему, словно некое заклинание, твердят они свою формулу «невмешательства». Как и раньше, не отрывают глаз от Англии, в которой видят единственную надежную защиту. По-старому не хотят понять, что первое же проявление решимости, твердости и независимости французской внешней политики, как это было при Луи Барту, могло бы немедленно образумить зарвавшихся агрессоров, напомнить Англии об опасности ее собственной изоляции и ободрить к борьбе за мир все здоровые силы демократической Европы. Поль-Бонкур, от которого можно было бы ожидать больше смелости и самостоятельности, по существу, продолжает линию Дельбоса. Призывы Ллойд Джорджа, явившегося в Париж для агитации в пользу активного сопротивления великих держав Европы воинствующему фашизму, остаются гласом вопиющего в пустыне. Несравненно больше внимания и сочувствия вызывает Черчилль, настойчиво предупреждающий Францию против помощи Испании и слишком ясно дающий понять, что Англии не по пути с французским правительством Народного фронта. Формы ради делаются запоздалые дипломатические представления в Берлине после свершившегося захвата Австрии войсками Гитлера. Лишь скрепя сердце, по настоянию Бенеша подтверждается давно всем известное, но, к сожалению, оставляющее лазейки для Гитлера, обязательство— оказать помощь Чехословакии, если она подверг-

нется открытому нападению Германии. Серьезного противодействия не оказывается и Польше, совершающей свой наезднический наскок на Литву. Лишь бессильно разводя руками, признает Франсуа-Понсе в разговоре с нашим поверенным в делах в Берлине, что Польша явно помогает Гитлеру в его действиях, направленных против Чехословакии. Сами французы не предпринимают ничего. Они хотят, чтобы за них действовали другие. И вот с величайшим бесстыдством дают они кое-кому понять, что Советский Союз при желании мог бы сделать для Испании значительно больше. Поль-Бонкур через посланника Чесяно убеждает румын помочь Чехословакии, разрешив советским войскам пройти через их территорию. А Кулондр и Леже заговаривают с Вами о том, в чем может выразиться наша помощь Чехословакии.

С такими людьми, с подобным правительством Франция неизбежно дойдет до катастрофы. Спасти ее может лишь крутой поворот всей ее политики. Когда он совершится и наступит ли еще? Во всяком случае, этого не произойдет ни при правительстве Блюма, ни при вероятном кабинете Даладье. Вывести Францию на путь внешней политики возрождения сможет лишь организованная демократия страны, способная твердой рукой подавить сопротивление нынешних «хозяев» Франции и призвать к союзу с собой все живое в Европе, готовое отразить натиск фашизма.

2. В свете трусливой и пассивной внешней политики нынешнего французского правительства особенно тревожным представляется положение Чехословакии.

Правда, в последних разговорах т. Александровского с Бенешем и Крофтой оба собеседника полпреда старались его заверить, что стране их не угрожает непосредственная опасность. Однако у Бенеша оптимизм является, как известно, его физиологической особенностью. Что касается Крофты, то он служит лишь рупором нынешнего президента республики. Так или иначе, Бенеш пытался доказывать Александровскому, что Германия еще не готова к серьезной войне. Зато чехословацкая армия предана родине и президенту и будет мужественно драться за отечество. Франция, конечно, окажет Чехословакии военную поддержку. Для Англии огромным шагом вперед представляется заявление Чемберлена, что она не оставит Францию без своей помощи. В плане коллективной защиты Чехословакии против фашистской агрес-

сии весьма значительную роль может сыграть и Румыния. По мнению Бенеша, предоставление Красной Армии свободного прохода через румынскую территорию имело бы решающее значение для обуздания Германии. Поэтому Франция и даже Англия должны соответствующим образом воздействовать на румынское правительство, дабы склонить его к согласию на эвентуальное открытие своей границы перед Красной Армией. Тот же неизлечимый оптимизм сказывается в оценке Бенешем и Крофтой и внутреннего положения Чехословакии. Бенеш категорически заверяет, что оппозиционным элементам не удастся ни провести Генлейна в состав правительства, ни добиться образования кабинета без участия социалистов. В случае нужды Бенеш апеллирует к народу и обратится за поддержкой к армии, которая ему предана. Об автономии, требуемой партией Генлейна для судетских немцев, не может быть и речи. Правительство Бенеша не пойдет дальше тех уступок в пользу немецкого меньшинства, которые допускаются действующей конституцией. Крофта зашел так далеко, что уверял т. Александровского, будто Франция гарантирует свою помощь Чехословакии даже в том случае, если генлейновцы выступят против правительства собственными силами, не опираясь на германскую интервенцию.

Излишне доказывать крайнюю неубедительность всех этих рассуждений. Оппозиция лихорадочно мобилизует и консолидирует свои силы в Чехословакии. Объединенный немецкий фронт вступает в коалицию с аграриями, реакционной партией Крамаржа, шовинистическими и клерикальными элементами словаков ^[1]. Генлейновцы открыто выбрасывают лозунг сепаратизма. Небезызвестный Каганек, связанный с Беком и Розенбергом и ныне редактирующий центральный орган аграриев «Венков», ведет бешеную агитацию за смену правительства. Не исключено, что в ближайшем будущем мы будем свидетелями серьезнейших внутренних осложнений в Чехословакии. Нечего и думать, чтобы французское правительство пришло на помощь своему союзнику. Если бы даже Чехословакия подверглась открытому нападению Гитлера, помощь Франции могла бы свестись к «символической» мобилизации Францией армии на восточной границе по линии Мюлуз — Страсбург — Метц. Как раз против этой линии немцами возведены после ремилитаризации Рейнской зоны самые мощные оборони-

тельные укрепления. Они ставят неодолимую преграду перед французами и обрекают их в лучшем случае на позиционную войну. Повторяю, этот «лучший случай» представляется мне весьма маловероятным. [...] С товарищеским приветом

В. Потемкин

Печат. по арх.

___________________
^[1] В феврале и марте 1938 г. судето-немецкая партия, объединив все немецкие партии Чехословакии, вела переговоры о совместных координированных действиях с аграрной партией, партией национального объединения, словацкой народной партиен Глинки и другими реакционными элементами.

42. Письмо Центрального комитета Союза друзей СССР в Чехословакии министру иностранных дел ЧСР

15 апреля 1938 г.

Господин министр!

Чрезвычайное заседание Центрального комитета Союза друзей СССР в Чехословакии, состоявшееся 30 марта с. г. при участии чешских, словацких и немецких деятелей Центрального комитета, единодушно приняло решение торжественно заверить Вас в непоколебимой решимости, твердой и преданной воле всех друзей СССР в Чехословакии всеми силами защищать государственную независимость Чехословацкой республики и неприкосновенность ее границ против любого внутреннего и внешнего врага, защищать демократические порядки Чехословацкой республики как основу успешного и счастливого развития в будущем и твердо поддерживать чехословацко-советский договор о взаимной помощи в случае нападения, обеспечивающий Чехословакии верную и эффективную помощь великой Советской страны мира и социализма.

Примите, господин министр, уверения в нашем глубоком почтении

Д-р Б. Врбенский

Печат. по сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978. с. 400—101.

43. Из письма заместителя народного комиссара иностранных дел СССР полномочному представителю СССР в Китае ^[1]

17 апреля 1938 г.

[...] 1. Основным событием международной политики за последнее время является решительный поворот Англии в пользу соглашения с агрессорами после отставки Идена. В результате этого поворота мы стоим уже перед фактом англо-итальянского соглашения, значение которого для всего международного положения гораздо больше, чем это вытекает из его довольно незначительного материального содержания. Оно не только ликвидирует целый этап острых разногласий и конфликтов между этими странами, но и несомненно окажет влияние на поведение Англии и Италии в отношении других держав и вообще отразится на всей международной ситуации.[...]

3. Заключение соглашения с Италией укрепит еще больше взятый Чемберленом курс во внешней политике Англии, усилит нажим Англии в том же направлении на Францию и приведет к заключению англо-германского соглашения. При оппортунизме Чемберлена Германия сумеет, вероятно, добиться от него выгодного для себя соглашения. За обещание Англии фактически не вмешиваться в отношения Германии с другими европейскими государствами, кроме Франции и Бельгии, Гитлер, вероятно, согласится повременить с получением колоний. Известное заявление Чемберлена в отношении Чехословакии уже было первым серьезным шагом к соглашению с Германией. С тех пор Англия оказывает давление на Чехословакию, настаивая перед ней на уступках Германии. Нам достоверно известно, что готовится англофранцузское «посредничество» между Чехословакией и Германией, посредничество, которое, вероятно, сведется к совместному нажиму на Чехословакию, с тем чтобы заставить ее пойти на далеко идущие уступки Германии. В этой ситуации Гитлеру нет нужды торопиться с насильственными мерами разрешения чехословацкой проблемы,

4. Усиление Германии и ее сотрудничество с Италией, упомянутый выше поворот в английской политике, всеобщая во Франции боязнь войны и прежде всего страх перед революцией правых кругов французской буржуазии в связи с обострением классовых противоречий во Фран-

ции и событиями в Испании усиливают также и во Франции стремление пойти, вслед за Англией, по пути сближения с агрессорами. Правая французская печать, и в том числе такой орган, как «Тан», не стесняется выступать за последние дни против выполнения Францией своих союзнических обязательств в отношении Чехословакия в случае нападения на нее Германии. Если ничто не остановит этой эволюции, реакционная французская буржуазия низведет Францию в положение второстепенной державы, которая не только получит в число своих соседей третьего агрессора со стороны Пиренеев, но и потеряет все свои связи в Европе, ибо, конечно, после предательства ею Чехословакии никто с нею в будущем не будет заключать новых союзных договоров. Реакционная буржуазия Франции являет миру еще более разительный, чем в Англии, пример предательства национальных интересов своей страны под давлением животного страха перед революцией. [...] С товарищеским приветом

Б. Стомоняков

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977. с. 200—202.

___________________
^[1] Это письмо с кратким обзором международного положения было направлено по просьбе полпреда СССР в Китае И. Т. Луганца-Орельского.

44. Из письма посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

19 апреля 1938 г.

[...] В понедельник 14 марта я договорился о встрече с новым министром иностранных дел Поль-Бонкуром. Узнав об этом, премьер-министр Блюм попросил, чтобы мы все трое встретились у него в совете министров. Я попросил министра Поль-Бонкура немедленно сообщить в Лондон, что Франция свое обязательство в отношении Чехословакии выполнит и готова воевать, если последняя подвергнется агрессии. Я высказал мнение, что Англия будет сотрудничать с Францией, когда увидит, что иначе дело может дойти до войны, в которую окажется втянутой и Англия. В связи с этим Блюм пообещал в своем правительственном заявлении говорить о Чехословакии ясно и решительно, а Поль-Бонкур под

впечатлением нашего разговора в тот же вечер поручил Корбену сообщить английскому правительству, что в случае прямой или косвенной агрессии со стороны Германии Франция окажет Чехословакии «aide immediate, efficace et integrale» ^[1], даже если она останется в одиночестве. Одновременно была достигнута договоренность о созыве постоянного комитета национальной обороны с целью изучения технических вопросов, связанных с предоставлением помощи Чехословакии. После этого, однако, отдельные лица в газетах и парламенте упрекали Блюма и Поль-Бонкура, что они приняли меня раньше, чем правительство было представлено депутатам.

Министр Поль-Бонкур регулярно через короткие промежутки времени поручал Корбену вновь и вновь подчеркивать перед английским правительством желание и готовность Парижа идти на помощь Чехословакии в случае нападения на нее. Эти обращения повторялись с целью создать благоприятные условия для заявления Чемберлена, запланированного на 17 марта. Когда стало известно, что 24 марта Чемберлен еще раз выступит по вопросу о внешней политике ^[2], эти обращения Поль-Бонкура стали еще более настойчивыми. Теперь уже трижды в день Корбен обращался в форин офис по поручению Поль-Бонкура, оказавшего в это трудное время неоценимые услуги Чехословакии, Согласно сообщениям Кэ д'Орсе, подготовленный текст выступления Чемберлена до вечера 23 марта носил менее ясный и менее решительный характер; только после последних шагов Корбена Чемберлен согласился на текст более твердый и решительный по содержанию. В своем письме (с грифом «конфиденциально») № 394 от 4 апреля я отмечал, что речь Чемберлена от 24 марта приобрела свой истинный смысл и законченную форму в ноте, врученной министру Поль-Бонкуру в тот же день английским послом Фиппсом, которая, будучи более сдержанной в выражениях, но духу идет значительно дальше, чем речь премьера, в том, что касается заинтересованности Англии в Чехословакии.

В результате английское правительство сообщило правительству Франций, что оно полностью сознает важность чехословацкого вопроса для Европы так, как его ставит французское правительство, и высказало пожелание, чтобы Франция и Англия совместно изучили вопрос, касающийся судетских немцев, а также вопрос англо-

французского военного сотрудничества, на случай если Англия будет втянута в войну вследствие предоставления срочной помощи Чехословакии со стороны Франции. Это будет обсуждаться на предстоящей англо-французской конференции в Лондоне 28—29 апреля.

В воскресенье 10 апреля было сформировано правительство Даладье. Пост министра иностранных дел в нем был поручен Жоржу Бонне, который уже в понедельник, 11 апреля, заявил мне, что с уходом Поль-Бонкура в политике Франции относительно Чехословакии ничто не меняется и меня, единственного посланника, он пригласил к себе сразу же в день своего назначения на пост министра иностранных дел, чтобы показать всему миру, что политика Франции нисколько не изменилась.

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München I938». Praha 1968, S. 114—115.

___________________
^[1] — «немедленную, действенную и всестороннюю помощь» (фр.).
^[2] Имеется в виду выступление премьер-министра Великобритании Н. Чемберлена в палате общин английского парламента.

45. Из телеграммы посланника ЧСР в СССР министру иностранных дел ЧСР

23 апреля 1938 г.

Лично для господина министра Крофты.

В Кремле состоялось совещание, на котором присутствовали Сталин, Молотов, Ворошилов, Литвинов и Каганович. После доклада Александровского о политическом положении в Чехословакии было решено: СССР, если его об этом попросят, готов вместе с Францией и Чехословакией предпринять все меры по обеспечению безопасности Чехословакии. Для этого он располагает всеми необходимыми средствами. Состояние армии и авиации позволяет это сделать. Ворошилов настроен весьма оптимистически. Желание оказать действенную помощь будет здесь всегда, пока Чехословакия не откажется от проведения демократической политики. Александровский был уполномочен передать это господину президенту Бенешу. [...]

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 26,

26 апреля 1938 г.

[...] Возвратимся к Европе. Несколько слов о Франции. Советским Союзом заключен с Францией пакт о взаимопомощи. 2 мая 1935 г., во второй статье которого сказано: «В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграф 7 Устава Лиги наций, СССР или Франция явились бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут друг другу немедленно помощь и поддержку».

Как видите, взаимные обязательства довольно определенны.

Но в этой статье есть маленькая оговорка, в которой указывается, как этот пакт применяется. Когда наступит момент приведения в действие второй статьи пакта, заинтересованная сторона должна обратиться предварительно в Совет Лиги наций за помощью против агрессора. Если Совет не согласится оказать помощь стороне, подвергшейся нападению, то Франция или СССР имеют право самостоятельно оказать помощь друг другу. Для большей ясности я изложил своими словами статью 15, параграф 7 Устава Лиги наций.

Пакт о взаимопомощи в его применении на практике связан со сложной процедурой.

Пакт, заключенный нами с Чехословацкой республикой, отличается лишь тем, что, как указано в протоколе, подписанном при заключении советско-чехословацкого договора, «одновременно оба правительства признают, что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними, лишь поскольку при наличии условий, предусмотренных в настоящем договоре, помощь стороне, жертве нападения, будет оказана со стороны Франции». Иначе говоря, пакт, заключенный нами с Чехословакией, аналогичен французскому пакту. Но тут есть оговорка, что Чехословакии мы помогаем в том случае, если ей помогает Франция, и, наоборот, Чехословакия нам будет помогать в том случае, если нам бу-

дет помогать Франция. Разумеется, пакт не запрещает каждой из сторон прийти на помощь, не дожидаясь Франции. [...]

Печат. по изд.: М. И. Калинин, О международном положении, М., 1938, с. 13—11.

47. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с посланником ЧСР в СССР

27 апреля 1938 г.

Фирлингер начал с благодарности за оказанное ему содействие в оформлении продажи Чехословакии 40 самолетов в текущем году ^[1]. Весьма удовлетворен посланник и тем, что первый платеж по этой продаже отсрочен чехословакам месяца на три-четыре. Вслед за тем Фирлингер сообщил, что Александровский информировал его о позиции, которую занимает Советское правительство в чехословацком вопросе. По словам Фирлингера, он уже сообщил в Прагу о том, что, если бы правительство СССР было запрошено об этой позиции, оно не отказалось бы совместно с Францией и Чехословакией обсудить вопрос об обеспечении внешней безопасности последней против возможной агрессии. Фирлингер утверждает, что такая позиция правительства СССР весьма ободряет чехословаков. Огромное значение придает ей и Кулондр. Однако в данный момент приходится признать, что решающую важность имеет линия, которой будет держаться Англия в вопросе о Чехословакии. Если в Лондоне Даладье и Бонне получат заверения ^[2], что Англия поддержит Францию в случае необходимости для последней оказать помощь Чехословакии против германского агрессора, Гитлер не осмелится напасть на Чехословакию. Иное положение создастся, если Чемберлен станет убеждать Францию ничем не раздражать Германию, с которой-де Англия надеется договориться. Французы не посмеют занять в чехословацком вопросе самостоятельную позицию, и это будет учтено Гитлером как обстоятельство, обеспечивающее безнаказанность его действий против Чехословакии. В этом случае Чехословакия может оказаться в полном одиночестве, лицом к лицу с гитлеровской Германией и с ее судетской агентурой. Конечно, по мнению Фирлингера, и при таких условиях

чехословацкая демократия будет с оружием в руках защищаться против немцев. Однако без поддержки Франции и СССР ее положение будет весьма тяжелым,

Фирлингер добавил, что, по его сведениям, последнее заявление Генлейна ^[3], в частности его требование, чтобы Чехословакия пересмотрела свою внешнюю политику» произвело в Лондоне «отрезвляющее» впечатление. Насколько оно устойчиво, сказать очень трудно.

В заключение беседы Фирлингер коснулся англоитальянского соглашения и переговоров Франции с Италией ^[4]. Заминку в последних он объясняет давлением из Берлина и обещаниями Гитлера в случае заключения военного союза Германии с Италией оказать содействие получению последней таких территориальных приобретений, как французская Савойя, Ницца, Корсика, Тунис, Марокко и пр.

На мой вопрос, чем вызвано было заявление чехословацкого правительства о признании Виктора-Эммануила III королем и императором, Фирлингер ответил, что произошло это неожиданно для него самого. Он считает такой шаг ошибочным. Объясняет он его тем, что Бенеш хотел угодить не столько Муссолини, сколько Англии, чтобы расположить ее в пользу Чехословакии, судьба которой будет в значительной степени зависеть от направления предстоящих лондонских переговоров.

В. Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958. с. 29-31.

___________________
^[1] См. док. №36, 39.
^[2] Речь идет о предстоявших англо-французских переговорах в Лондоне (см. док. № 51, прим. 1).
^[3] В своем выступлении 24 апреля 1938 г. на съезде Судето-немецкой партии в Карловых Варах К. Генлейн потребовал изменения чехословацкой внешней политики и ее переориентации на Германию. Одновременно он изложил так называемую карловарскую программу, содержавшую 8 пунктов требований Судето-немецкой партии к чехословацкому правительству. Основными пунктами было предоставление территориальной и административной автономии судетским немцам, а также предоставление свободы для пропаганды нацистской идеологии. Карловарские требования были неприемлемы для чехословацкого правительства, так как их осуществление означало нарушение территориальной и административной целостности государства.
^[4] 16 апреля 1938 г. было подписано англо-итальянское соглашение, в котором Англия признала захват Эфиопии Италией. Аналогичные переговоры с Италией вела Франция в середине апреля 1938 г. в Риме.

48. Из телеграммы посланника ЧСР в Великобритании министру иностранных дел ЧСР

28 апреля 1938 г.

Сегодня английский военный министр ^[1] в строго доверительном порядке изложил руководящим представителям печати США свое мнение по вопросу внешнеполитического положения. О Чехословакии он говорил весьма пессимистически. Ничто якобы не может спасти Чехословакию от немецкого господства, которое может быть достигнуто и без прямого нападения. Дословно он сказал: судьба Чехословакии предрешена. Германия насытится в Центральной Европе раньше, чем Запад помешает ей, начав новую войну. Раньше, чем демократические государства решатся оказать сопротивление, к Германской империи будут присоединены меньшинства в ЧСР и в других странах. Когда агрессивность Германии выйдет за пределы Европы и перекинется за моря, тогда начнется война. Чехословакия якобы не может обороняться, поскольку ее южная граница не защищена, а Франция и СССР якобы не могут оказать помощи. [...]

Масарик

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 32.

___________________
^[1] Л. Хор-Белиша.

49. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции в НКИД СССР

29 апреля 1938 г.

Осуский рассказал мне, что как Даладье, так и Бонне ему твердо обещали добиваться в Лондоне, чтобы английское правительство вместе с Парижем признали выработанную Прагой и изложенную в переданных меморандумах ^[1] программу урегулирования немецкого вопроса справедливой и содержащей «максимум уступок, на которые может идти суверенное государство». Прага не добивается от Лондона каких-либо иных обязательств и гарантий, полагая, что поддержка Англией ее программы явится уже «политической платформой», достаточной, чтобы не анкуражировать Гитлера и удержать его от

авантюр. Осуский далее очень пространно доказывал, что сила сопротивления Чехословакии гораздо значительней, чем это думают, что, в частности, граница с Австрией в предвидении аншлюса давно уже хорошо защищена. Чехословакия, сказал Осуский, смотрит на союзников лишь как на секундантов в борьбе, главный удар которой (в особенности в первые дни) ей придется принять только на себя. Вот почему, в частности, Прага никогда не ставила перед французами вопрос о посылке живой силы. Единственное, чего чехи требовали, — это объявление в этом случае войны Германии. Чехи уверены, что, выдержав и отразив атаки немцев в первые дни, они и так будут иметь на своей стороне «больше демократических стран».

Осуский ознакомил меня, с содержанием меморандума, врученного им французам.

Суриц

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М.. 1977. с. 223.

___________________
^[1] Имеются в виду меморандумы аналогичного содержания, переданные правительством ЧСР правительствам Великобритании и Франции 26 апреля 1938 г. (см. док. № 54).

50. «Майская клятва», зачитанная на первомайских манифестациях КПЧ

1 мая 1938 г.

Мы, рабочие и трудящиеся, собравшиеся 1 мая на митинг Коммунистической партии Чехословакии,

клянемся:

что бесстрашно и мужественно встанем на защиту мира для своей родины, на защиту демократических прав, во имя независимости республики, против любых выступлений фашизма внутри страны и вне ее;

что, верные великим идеалам рабочего класса, мы будем сражаться за равноправие и братский союз всех народов республики, за счастливое социалистическое будущее.

С твердой верой в наших могучих союзников, социалистический Советский Союз и Францию Народного фронта, мы стоим на страже перед лицом предательства пораженцев, готовы от любого врага защищать мирный

пакт с нашими союзниками, эту гарантию нашей свободы.

Клянемся сделать все, что в наших силах, во имя поддержки освободительной борьбы наших братьев в Испании и Китае. Если потребуется, мы так же единодушно, так же смело, так же самоотверженно, как и они, отдадим свои жизни за свободу.

Призываем всех, кто хочет мира и свободы: Объединяйтесь с нами во имя совместной борьбы и общей победы!

Печат. по сб. «Mnichov v dokumentech», díl II. Praha 1958, str. 76.

51. Из письма народного комиссара иностранных дел СССР полномочному представителю СССР в Великобритании

4 мая 1938 г.

Дорогой Иван Михайлович,

1. Сведения, сообщенные Вам о переговорах ^[1] Корбеном, в общем совпадают с теми, которые тов. Суриц получил непосредственно от Бонне. Относительно Испании я уже передал Вам телеграфно те подробности, которые сообщил Бонне. Детальнее он рассказывал о споре по поводу Чехословакии. Чемберлен с самого начала категорически заявил, что Англия не может гарантировать теперешний статус-кво Чехословакии даже при уступках, на которые Бенеш пошел в своем меморандуме. Чемберлен понимает позицию французов, разделяет даже их чувства по отношению к германским насильникам, но не желает ввязываться в войну из-за Чехословакии, без всякой притом пользы для нее самой, так как она будет раздавлена в первые же дни войны, прежде чем к ней придут на помощь. Необходимо дать понять Бенешу, чтобы он не питал никаких иллюзий на возможность соглашения на базе его меморандума и что требуются более далеко идущие жертвы. «Нужно его убедить, что условия, при которых создавалась Чехословакия, сейчас радикально изменились».

На вопрос Бонне, готова ли Англия вывести немцев из состояния неизвестности относительно ее дальнейшей позиции в том случае, если уступки чехов будут признаны достаточными и максимальными и все же немцами

будут отвергнуты, англичане потребовали несколько времени для размышления и потом заявили, что согласны взять на себя посредничество в Берлине на базе «вновь выработанной платформы» и в случае отклонения ее немцами заявят, что в этих условиях попытка разрешить спор войной вызовет не только выступление Франции, но и возможное выступление со стороны Англии. По мнению Бонне, уступки, которых добивается Чемберлен, недалеки от требований Гитлера и должны свестись к устройству Чехословакии на федеративных началах.

2. Считаю невыясненным окончательно вопрос о разговорах касательно СССР. В то время как Корбен говорил Вам, что СССР был упомянут лишь попутно в отношении его возможной помощи Чехословакии, Бонне заверяет, будто бы он сделал какое-то заявление о ценности сотрудничества с СССР, которое не встретило никаких замечаний. Даладье при этом будто бы дал очень высокую оценку Красной Армии на основании данных французского генерального штаба. [...]

М. Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 408—409.

___________________
^[1] 28—29 апреля 1938 г. в Лондоне состоялись англо-французские переговоры по вопросу об отношении к Чехословакии, Н. Чемберлен заявил, что Англия не намерена оказывать помощь Чехословакии и что чехословацкому правительству «надо очень ясно дать понять», что оно должно приложить все силы, чтобы достигнуть соглашения с Судето-немецкой партией. Согласно принятому решению, английское правительство, выступая в роли посредника, должно было сообщить Германии, что оно «делает все возможное, чтобы добиться мирного решения» судетской проблемы, и просило чехословацкое правительство «внести в это свой вклад». Одновременно английское и французское правительства договорились предпринять демарш в Праге, чтобы «обеспечить максимум уступок» со стороны Чехословакии.

52. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

5 мая 1938 г.

Имевшиеся у меня тесные контакты по случаю 1 Мая дают основание полагать, что идея эффективной помощи ЧСР в случае нападения становится очень популярной в кругах интеллигенции, рабочих и военных. Это является

не только следствием целенаправленной работы партии и правительства, но и выражением спонтанных симпатий к чехословацкой демократии. Наша умеренная, спокойная внешняя политика находит понимание. Вместе с тем какое-либо заискивание перед фашистской Италией или Испанией общественным мнением не будет принято. 1 Мая прошло спокойно, при обычном многочисленном участии и хорошем настроении всех слоев. В области промышленности и сельского хозяйства в последнее время достигнут существенный прогресс.

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 410.

53. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии в НКИД СССР

6 мая 1938 г.

Мне конфиденциально сообщили из американского дипломатического источника следующее: в Праге французский и английский посланники производят параллельный демарш ^[1], рекомендуя Бенешу договориться с судетскими немцами и предупреждая, что поддержка Франции и Англии Чехословакии мыслима лишь при известных условиях. В точности эта формула не расшифровывается, но, очевидно, имеются в виду известные уступки Праги Генлейну. В дополнение к этому английский посол произведет соответствующий демарш в Берлине ^[2], надеясь выяснить минимум германских требований в судетском вопросе. Он объяснит немцам, что Англия считает нужным сделать все возможное, чтобы предупредить войну, и с этой целью производит демарши как в Берлине, так и в Праге. Кроме того, англичане надеются убедить Муссолини, чтобы последний дал Гитлеру совет не стремиться к захвату всей Чехословакии, а ограничиться Судетской областью. Насколько я мог понять, на подобной платформе англичане рассчитывают помирить Берлин с Прагой. Мой собеседник (американский советник), ссылаясь на своих военных, считает, что стратегическая ценность судетских районов значительно снизилась после захвата Австрии, граница с которой чехами не укреплена и откуда немцы могут легко захватить Прагу,

оставив Судеты в стороне. Он не считает поэтому исключенным согласие Бенеша на подобную сделку. Области со смешанным населением можно поделить на основе обмена населения по турецко-греческому образцу, о чем уже говорил Геринг.

Поверенный в делах

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», Т. XXI. М., 1977, с. 232—233.

___________________
^[1] 7 мая 1938 г. французский и английский посланники в Праге В. де Лакруа и Б. Ньютон предприняли демарш у министра иностранных дел ЧСР К. Крофты, потребовав максимума уступок со стороны чехословацкого правительства в отношении претензий судето-немецкой партии. Посланники заявили, что лишь при этом условии Чехословакия может рассчитывать на помощь Франции и Англии в деле защиты республики.
^[2] 7 мая 1938 г. посол Великобритании в Германии Н. Гендерсон информировал МИД Германии о содержании демарша, предпринятого в тот же день французским и британским посланниками в Праге (см. док. № 62).

54. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

10 мая 1938 г.

Чехословацкий меморандум Франции и Англии содержал перечисление мероприятий по расширению в рамках существующей конституции Чехословакии прав судетских немцев, как-то: применение немецкого языка наравне с чешским на железных дорогах и в целом ряде центральных учреждений, передача ряда школ в руки немцев, организация в школьных советах при самоуправлениях немецких секций, доведение процента немцев в составе чиновничества до 22-х, выделение в рамках госбюджета сумм на культурное обслуживание немцев тоже в размере 22% к соответствующей статье бюджета и т. п. Меморандум кончался категорическим заявлением, что никакой автономии Судет Чехословакия допустить не может. Чемберлен заявил Даладье, что все эти мероприятия недостаточны для решения вопроса о чехословацко-немецких взаимоотношениях.

Английский посланник Ньютон сделал Крофте устное представление ^[1], сводящееся к следующим трем пунктам:

1. Именем английского правительства обратил внимание на серьезную опасность войны в Средней Европе и на желательность избежать ее в интересах всей Европы и ее мирного развития.

2. Долго говорил о стратегическом положении Чехословакии, считая его безнадежным после аншлюса. Буквально заявил, что Чехословакия не может сопротивляться Германии даже и тот короткий срок, который был бы необходим для организации помощи со стороны Франции, а возможно, и Англии. Чехословакия будет оккупирована значительно раньше, чем получит помощь или чем разгорится общая европейская война. Крайне интересны дальнейшие выводы, характер угроз и запугивания. Ньютон заявил, что и в случае вынужденной, но победоносной войны друзей оккупированной Чехословакии последняя не может рассчитывать на восстановление своей государственности в ныне существующих границах. На вопрос о помощи СССР Ньютон ограничился буквально одной фразой и отклонил всякие уточнения. Он сказал: «По многим и разным причинам Чехословакия не может рассчитывать на помощь СССР». Останавливаясь на утверждении, что Англия могла бы решительностью своего поведения предотвратить агрессию Германии, а тем и войну, Ньютон заявил, что Англия в данное время не может вести европейскую войну. Поэтому ведущее к этому прямое обязательство было бы блефом, который легко разоблачить и который английская общественность никогда не приняла бы и не простила своему правительству. Поэтому Англия остается на точке зрения, сформулированной Чемберленом, но «не исключает возможности своего активного участия в решениях на какой-то позднейшей стадии».

3. Ньютон довольно пространно говорил поэтому о необходимости сделать максимальные уступки судетским немцам и «избежать совместных величайших усилий при возможности столкновения с Германией». По словам Крофты, никаких конкретных советов Ньютон не давал, а только старался внушить необходимость жертв со стороны Чехословакии. Однако Ньютон все же буквально сказал, что «Чехословакия должна привыкнуть к мысли о том, что она является не национальной страной, а страной национальностей». Я спрашивал Крофту, не является ли это завуалированным требованием перестройки государства на федеративных началах. Крофта категорически

отрицал, указывая, что даже Чемберлен в своем публичном выступлении ^[2] исходил из рамок нынешней конституции Чехословакии, которая исключает не только федерацию, но и какую бы то ни было территориальную автономию. Крофта заверял, что об уступках может быть речь только на базе конституции и Англия это твердо знает.

Французский посланник де Лакруа одновременно сделал аналогичное представление ^[3], но с той разницей, что не подчеркивал тяжесть стратегического положения Чехословакии, не подвергал сомнению вопрос о помощи Франции и СССР, а в отношении судетских немцев рекомендовал буквально «максимум уступок, исходящих из предпосылки интегральности существующих границ и государственного строя»,

Александровский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 242—243.

___________________
^[1] Речь идет о демарше Б. Ньютона 7 мая 1938 г.
^[2] Имеется в виду выступление премьер-министра Великобритании Н. Чемберлена в палате общин английского парламента 14 апреля 1938 г.
^[3] Речь идет о демарше В. де Лакруа 7 мая 1938 г.

55. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР

11 мая 1938 г.

У меня был вчера на завтраке сэр Горас Вильсон, который занимает сейчас пост главного секретаря Чемберлена и фактически является творцом внешней политики, проводимой в настоящее время премьером. Я хорошо знаю Вильсона, ибо в свое время вел с ним переговоры об англо-советском торговом договоре. Мы имели с ним откровенный разговор на внешнеполитическую тему, из которого отмечу два следующих момента:

«Пакт четырех» — основная идея Чемберлена, но он не является в ней догматиком. По словам Вильсона, премьер — сугубый практик, деляга, который не любит теорий и старается делать то, что в данный момент кажется ему нужным, а главное, достижимым. Сейчас Чемберлен поставил перед собою задачу «замирения Европы»-через соглашения, с Италией и Германией. Он стремится

к ее осуществлению, причем начал с Италии, а не с Германий потому, что считал, что на этом конце «оси» больше шансов добиться быстрых положительных результатов. Теперь на очереди Германия. Британское посредничество в чехословацком вопросе является пробой. По исходу его будет видно, можно ли; рассчитывать на вероятность общего соглашения с Берлином в ближайшем будущем. Чемберлен вполне считается с возможностью германской экспансии в Центральной и Юго-Восточной Европе и даже с возможностью поглощения Германией (в той или иной форме) ряда небольших центральноевропейских и Балканских государств. Однако он полагает, что это меньшее зло, чем война с Германией в непосредственном будущем. Премьер рассчитывает, что процесс поглощения должен занять сравнительно много времени и Англия пока хорошо вооружится. Сверх того — и это особенно успокаивает Чемберлена — создание большого, пестрого конгломерата стран и народов под гегемонией Германии с его внутренним национальным, экономическим, политическим и другими процессами ввело бы в игру различные «смягчающие влияния», разбило бы нынешнюю монолитность германского режима и в конечном, счете привело бы к изменению этого режима и к общей эволюции германской внешней политики в более умеренном направлении. Правда, все это потребовало бы значительного количества времени—10—15 лет, не меньше. Но премьер рассчитывает, что таков естественный и при данных обстоятельствах, с британской точки зрения, наименее невыгодный ход вещей. Таковы настроения Чемберлена сейчас. Это не исключает того, что его настроения и расчеты могли бы измениться, если бы выяснилось, что «пакт четырех» оказывается неосуществимым. [...]

Полпред

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 246-247.

56. Из письма посланника ЧСР в СССР министру иностранных дел ЧСР

13 мая 1938 г.

Во время сегодняшнего визита к Потемкину я говорил об англо-французском вмешательстве в вопрос меньшинства и о готовящихся уступках с нашей стороны в

смысле Вашей циркулярной депеши ^[1]. Потемкин высказал свои сомнения относительно политики Англии. По его мнению, либо английское правительство не хочет раскрыть свои истинные замыслы в отношении нас, либо между Прагой и Лондоном существует какое-то недопонимание. Действительным намерением Чемберлена, после достижения соглашения с Римом, является также подписание соглашения и с Берлином, а в конечном итоге пакта четырех великих держав. Поэтому Лондон по-прежнему будет идти на уступки Германии в Центральной Европе, надеясь, что удовлетворение Германии приведет наконец к ее умиротворению. В результате поглощения или подчинения стольких новых национальных элементов в Центральной и Юго-Восточной Европе, по мнению Англии, в Германии возникнут новые сложные политические проблемы, с которыми ей не удастся справиться. Одновременно будет усиливаться антагонизм между Германией и Италией, вынужденной искать дружбы с Югославией и другими Балканскими государствами. В определенных гражданских кругах Франции уже сегодня царит пораженческое настроение, которое может быть использовано в решающий момент. На этом, по словам Потемкина, также строится политика Англии, которая и по отношению к Японии пошла на попятный и даже поддерживает ее агрессию, о чем свидетельствует соглашение по вопросу о китайских пошлинах. [...]

Фирлингер

Печат. по арх.

___________________
^[1] Имеется в виду телеграмма министра иностранных дел ЧСР К. Крофты от 12 мая 1938 г., в которой сообщалось о содержании англо-французского демарша, предпринятого 7 мая 1938 г.

57. Из телеграммы народного комиссара иностранных дел СССР в НКИД СССР, из Женевы

14 мая 1938 г.

Вчера ко мне приходил Бонне. Он очень озабочен сведениями, идущими из Чехословакии и Германии. Английский посол в Берлине заявил вчера Риббентропу, что Англия и Франция оказывают давление на Чехословакию

100

в сторону уступок немцам и что желательно такое же давление Гитлера на генлейновцев, но что если во время ведущихся переговоров Германия прибегнет к силе, то они должны считаться с европейской войной, от которой Англия не сможет оставаться в стороне, Риббентроп ответил, что Гитлер войны не желает, но что если во время предстоящих муниципальных выборов в Чехословакии произойдет столкновение, то Германия вынуждена будет прийти на помощь своим судетским братьям. Бонне считает, что критический момент может наступить в течение ближайших трех месяцев. Франция объявит мобилизацию, и вот он спрашивает, какую помощь окажет Чехословакии Советский Союз. Поляки и румыны заявляют, что ни в коем случае не пропустят Красную Армию. Я ему ответил, что мы, естественно, не можем оказать достаточное дипломатическое воздействие на лимитрофные страны, а что касается военных мер, то я не компетентен их обсуждать. Я думаю, что военные мероприятия должны были обсуждаться совместно с чехами. Бонне указывал, что Франция имеет в Москве своего военного атташе, который мог бы обсудить вопрос с нашим генштабом. Я ответил, что в Москве нет ни французского, ни чехословацкого генштабов. Бонне подтвердил мне сообщение нашего римского полпредства о сдержанном отношении Чиано к дальнейшим переговорам с Францией. Вновь рассказывая о лондонских переговорах, Бонне говорил, что мы преувеличиваем неприязненное отношение к нам Англии.

Сегодня я был с ответным визитом у Галифакса. Он подтвердил мне версию о демарше британского посла в Берлине ^[1]. Он говорил о двух очагах опасности в Европе — испанском и чехословацком. Он верит Муссолини, что тот лишь заинтересован в победе Франко и готов будет уйти из Испании. Большую озабоченность внушает Галифаксу чехословацкий вопрос. Он спрашивал меня, как я смотрю на положение. Я в ответ раскритиковал тактику Англии за все последние годы—при Саймоне, Идене и в настоящее время — и изложил ему нашу концепцию коллективной безопасности, осуществление которой спасло бы Абиссинию, Австрию, Чехословакию и Китай. Он внимательно выслушал меня, признал силу моей аргументации и сказал, что над ней стоит поразмыслить. На мой вопрос, известно ли ему коммюнике, данное во время визита Идена в Москву ^[2], Галифакс ответил, что он

101

содержание не помнит, но что, если там говорится о дружеских отношениях, это сохраняет силу по настоящее время. [...]

Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 262—263.

___________________
^[1] См. док. № 53, прим. 2.
^[2] Визит лорда-хранителя печати Великобритании А. Идена состоялся в марте 1935 г.

58. Из телеграммы постоянного делегата ЧСР в Лиге наций в МИД ЧСР

15 мая 1938 г.

Настроение у основных делегаций сегодня несколько лучше, чем вчера. Как считают здесь многие, в Берлине начинают понимать, что нападение на ЧСР означало бы войну. Я имел длительную беседу с Инграмом. По его мнению, у Лондона нет уверенности, что Гитлер будет а priori стремиться к присоединению Судето-немецкой территории. Он полагает, что для Германии вопрос в первую очередь заключается в том, чтобы лишить ЧСР возможности самостоятельно решать проблемы своей внешней политики и, с целью обеспечения прогерманской ориентации Чехословакии, добиться гарантии такого положения судетских немцев, при котором они в любое время могли бы угрожать нам отделением законным путем. Будучи убежден, что Гитлер хочет добиться этого без войны, Инграм, однако, опасается его неожиданной реакции на инцидент, который может произойти у нас. У меня сложилось впечатление, что, понимая опасность предоставления судетским немцам территориальной автономии, Лондон тем не менее полон решимости требовать от нас все новых и новых уступок в надежде, что можно будет удовлетворить Генлейна, хотя он не знает как.

Затем я беседовал с Бонне. Сообщив ему о вчерашнем ответе Литвинова ^[1], я охарактеризовал этот ответ как требование провести переговоры между представителями генеральных штабов. Хотя реакция Бонне была неопределенной, однако она дает основания полагать, что Литвинов обратился с подобным предложением и к Франции,

102

На мой вопрос, как нам действовать, Бонне после длительного раздумья заявил следующее: В настоящее время Англия, безусловно, на нашей стороне. [...]

Гейдрих

Печат. по арх.

___________________
^[1] 14 мая 1938 г. состоялась беседа М. М. Литвинова с постоянным делегатом ЧСР в Лиге наций А. Гейдрихом. Гейдрих сообщал в МИД ЧСР: «Литвинов полагает, что Берлин угроз не испугается, потому что не верит, что Франция выполнит свои обязательства и что Англия примет ее сторону. На вопрос, что предпринял бы СССР, если бы Германия напала на ЧСР, а Франция выполнила - бы свои обязательства, он сказал, что мы до сих пор от СССР ничего не просили. Когда я указал ему на разговоры Фирлингера с ним и с Потемкиным, он сказал, что речь идет о вопросах, которые не могут дискутироваться между дипломатами, а только между военными».

59. Из записи беседы полномочного представителя СССР в ЧСР с президентом ЧСР

18 мая 1938 г.

[...] Чехословакию Франция спрашивала об уровне ее взаимоотношений с СССР и об отношении к возможности их дальнейшего развития (было понятно, что речь идет о военных взаимоотношениях). На это Бенеш ответил, что взаимоотношения развиваются, и Чехословакия отнесется с полным одобрением ко всякому дальнейшему развитию в контакте с Францией, В самой Москве предполагалось поставить вопрос о размерах и практических путях и средствах для оказания взаимной помощи в рамках и на основе договоров о взаимной помощи между СССР, Францией и Чехословакией. Французские посланники в Праге и Москве выехали с такими инструкциями на руках, но тем временем правительство Блюма — Бонкура пало, и на их место пришли Даладье — Бонне. Французский посланник в Варшаве Ноэль задержался в Париже, пережил там падение и приход к власти нового правительства, а потому получил еще в Париже новые инструкции и вернулся в Варшаву с тем, чтобы «ни о чем поляков не спрашивать».

Бенеш на мой вопрос опровергал слух о том, что Германия прямо предупреждала Францию, что будет считать провокацией «всякое дальнейшее развитие франко-советского договора». Отрицал Бенеш и то, чтобы Англия вы-

103

сказалась против изложенного выше характера активизации французской внешней политики. Линия поведения Даладье — Бонне может, дескать, казаться значительно иной, чем у Блюма — Бонкура, только по внешности. По существу же Даладье правильно поставил главное ударение на первом этапе того же самого пути к организации защиты от агрессии. Этим первым этапом не может не быть Англия. Даладье не был первым из французов, заявившим Англии со всей определенностью, что Франция будет защищать Чехословакию в случае непровоцированного нападения на нее ^[1]. Но Даладье удалось достигнуть того, что Англия произвела в Берлине демарш Исторического значения ^[2]. Бенеш говорил здесь о том, что английский демарш в Берлине нужно оценить очень высоко. Бенеш якобы сам не ожидал того, чтобы Англия на данном этапе пошла так далеко, как это было в действительности. Точных формулировок мне Бенеш не сообщил, но общее впечатление создавалось такое, что Англия будто бы заявила в Берлине в духе известного выступления Чемберлена, в котором он говорил о возможности вмешательства Англии в среднеевропейские дела и без того, чтобы Англия предварительно брала на себя какие-нибудь точные обязательства по защите Чехословакии от агрессии.

Затем Бенеш говорил относительно того, что путь, намеченный, было, Блюмом— Бонкуром, был бы не совсем правильным и для Чехословакии. СССР, Франция и Чехословакия, конечно, должны договориться между собой о размерах и способах взаимной помощи, но об этом должны бы говорить между собой Франция и СССР. Вернее, Франция должна говорить за себя и за Чехословакию. Поскольку между этими тремя странами нет общих границ и поскольку Чехословакия лежит в центре, для нее особенно затруднительно уточнять некоторые вопросы. Возьмем простой пример. Как должна попасть Красная Армия в Чехословакию? Скажем, через румынскую территорию. Румыния — союзник Чехословакии по Малой Антанте. Втягивать Румынию в подобный разговор на данном этапе прямо опасно. Сегодня ей еще нельзя настолько доверять. Договариваться же за спиной Румынии на тему об использовании румынской территории для Бенеша было бы нежелательно, если не сказать прямо опасно, для будущего Чехословакии. Франция же могла бы поговорить на такую тему с СССР. Другая возмож-

104

ность — территория Польши. Разговор Чехословакии с СССР на эту тему едва ли был бы желателен для Франции. В частности, французский генеральный штаб все-таки считается с польской военной силой, хотя бы только в негативном смысле, как выразился Бенеш. Этим он хотел сказать, что французский генеральный штаб стремится минимум удержать Польшу от выступления на стороне Германии, в случае войны в Европе. Однако сама Франция, по мнению Бенеша, могла бы говорить с СССР и на эту тему. Отсюда Бенеш делал вывод, что в дальнейшем будет только правильно, если разговор на подобные темы будет вести с СССР Франция за себя и Чехословакию. [...]

Дойдя до Германии, Бенеш, частично отвечая на мои вопросы, частично по своей инициативе, утверждал в очень категорической форме, что, по его сведениям, Германия в данное время не только не может, но и не хочет произвести прямое нападение на Чехословакию или на кого бы то ни было другого в Средней Европе. Не хочет настолько, что сама в лице рейхсвера и Вильгельмштрассе сильно боится провокации экстремистских элементов в Германии и в Судетской области. Это якобы достоверно известно Бенешу, и он в этом категорически заверяет. Германия не может напасть прежде всего в силу своей неподготовленности в военном, техническом и экономическом отношении. Аншлюс, несмотря на то, что он произошел без единого выстрела, ярко обнаружил эту неподготовленность. Аншлюс не разрешил ни одной из внутренних проблем Германии, не создал лучших экономических и технических предпосылок для ведения войны большого стиля. Что касается стратегических предпосылок, то Бенеш в очень уверенном тоне говорил, что и они не того характера, чтобы считать задачу нападения на Чехословакию серьезно облегченной. Германия не может сомневаться в том, что Чехословакия окажет решительное сопротивление, в случае нападения на ее территорию. Бенеш в очень твердом тоне заявлял, что он и весь чехословацкий народ поставят все на карту и будут драться за каждую пядь земли. В кабинете Бенеша висит большая карта Чехословакии. Он подвел меня к ней и, показывая на карте, говорил следующее.

Стратегический план Чехословакии сводится к тому, чтобы не допустить вторжения неприятеля в Чехословакию с севера или с юга. Сеть укреплений вдоль северной

105

границы прекрасна, и там «ничего не может случиться». Сеть укреплений вдоль южных границ закончена и требует дополнений лишь на Словакии к югу от Годонина. Это скоро будет готово. Следовательно, возможность нападения дана лишь в направлении с запада на восток. В этом направлении и будет отступать чехословацкая армия, дерясь за каждый шаг. Сообразно этому построены три основных оборонительных линии. Первая линия находится на реке Влтаве, причем Прагу армия будет защищать всеми силами. Вторая линия проходит поперек Чехословакии по так называемому Чешско-Моравскому плоскогорью. Третья линия расположена приблизительно по моравско-словацкой границе, вернее уже в Моравской Словакии. Даже если Чехословакии не будет оказана помощь, она в состоянии драться, отступая на восток, три и даже четыре месяца. Чехословакия не защищена укреплениями против Польши и Венгрии? Этого и не нужно. Бенеш думает, что Польша не осмелится напасть на Чехословакию, потому что у Польши слишком большая граница с СССР, для которого тогда не будет проблемой, каким образом оказать помощь Чехословакии. Венгрия в военном отношении для Чехословакии — не проблема вообще, и в частности, в силу существования Малой Антанты. Бенеш подчеркнул, что последний Совет Малой Антанты ^[3] обнаружил полную готовность не только Румынии, но и Югославии оказать немедленную военную помощь в случае нападения Венгрии на одного из членов Малой Антанты, и в частности, на Чехословакию.

Дальше Бенеш предлагал представить себе самое худшее: Чехословакия оставлена без помощи, и Германия более или менее быстро разбивает ее армию. «Тогда,— говорил Бенеш,— можете быть уверены, что мы все-таки будем драться, пробиваясь на восток, для соединения с Красной Армией. Вся моя забота будет направлена на сохранение армии или хотя бы ее частей, которые унесут с собой чехословацкую независимость, будут драться в рядах чужих армий и снова вернутся победителями на свою родину. Если понадобится, чехи не посчитаются для спасения своей армии ни с какими чужими границами и территориями. «Случай» Чехословакии не может не стать «случаем» общеевропейским».

Переходя к вопросу о ближайших задачах, Бенеш говорил, что сегодня еще возможно неожиданное воздушное

106

нападение на Прагу. Однако он рассчитывает, что в ближайшем будущем и эта возможность будет исключена соответствующими военно-техническими мероприятиями. Он снова повторил, что при всех условиях Чехословакия будет отчаянно драться в случае прямого нападения на её нынешнюю территорию.

Многие подозревают Чехословакию в готовности капитулировать перед Германией и, в частности, готовы видеть капитуляцию в разговорах о возможном соглашении с Германией. На это Бенеш заявляет, что он не откажется заключить политический договор с Германией и в рамках билатеральной системы Гитлера, если нечто подобное окажется приемлемым для Гитлера. Однако он сделает это только «при наличии гарантов и свидетелей». Это обозначает, что он готов заключить договор с Германией при условии своего союза с Францией и СССР ^[4], которые и будут гарантами, и с ведома и одобрения Англии, которой он отводит роль «свидетеля» перед Европой и историей, на случай, если договор окажется для Германии потом «клочком бумаги». Но об этом сейчас нет речи, и если речь пойдет, то он своевременно известит об этом своих гарантов, т. е. Францию и СССР. [...]

С. Александровский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 420—423.

___________________
^[1] Декларации французского правительства о верности союзническому договору с ЧСР были лишь маневром, рассчитанным на то, чтобы обмануть демократическую общественность. Фактические решения Франции относительно Чехословакии расходились с этими декларациями.
^[2] См. док. № 53, прим. 2.
^[3] На заседании Постоянного совета Малой Антанты, проходившем 4 — 5 мая 1938 г. в Синае, представители Румынии и Югославии заявили, в частности, что вопрос о немецком меньшинстве является внутренним делом Чехословакии и что союзные обязательства Малой Антанты не касаются возможного чехословацко-германского конфликта.
^[4] Сущность своей внешнеполитической ориентации президент ЧСР Э. Бенеш ясно выразил в беседе с посланником Великобритании в ЧСР Б. Ньютоном. Последний в своей телеграмме в Лондон от 18 мая 1933 г, сообщал, что Бенеш совершенно серьезно сказал; «Отношения Чехословакии с Россией всегда имели и будут иметь второстепенное значение, которое зависит от позиции Франции и Великобритании. Нынешний союз Чехословакии с Россией полностью зависит от франко-русского договора, однако если Западная Европа утратит интерес к России, то Чехословакия его тоже утратит.

107

Он повторил, что его страна всегда будет следовать за Западной Европой и будет связана с Западной, а не Восточной Европой. Любые связи с Россией будут осуществляться только через Западную Европу, и Чехословакия не будет орудием русской политики. Таковы всегда были принципы политики президента Масарика и его собственной политики и таковыми они останутся».

60. Из речи Генерального секретаря КПЧ К. Готвальда на предвыборном собрании КПЧ в Праге-Либне

18 мая 1938 г.

[...] Паникеры и пораженцы в Чехословакии рисуют наше международное положение в самых черных красках: ради нас, мол, никто и пальцем не пошевелит, все уже заранее потеряно, лучше и не защищаться. В тот же барабан бьют открытые сторонники третьей империи. В листовках, привезенных из третьей империи, написанных на скверном чешском языке, говорится, будто ради нас и пальцем никто не пошевелит. Враг очень хорошо знает, в чем дело, он знает, в чем сила Чехословакии, что ей придает твердость, что делает нападение на Чехословакию рискованным предприятием: это — союз с Францией и особенно с Советским Союзом. Поэтому враг кричит: «Не верьте, сдавайтесь!» И чешские реакционеры бьют в тот же барабан. Но в действительности дело обстоит совсем иначе, чем этого желают Генлейн, чешская реакция и господа из третьей империи.

Международное положение Чехословакии прочно потому, что она опирается на Францию и особенно на Советский Союз. Реакция пытается распространить о Советском Союзе мнение, что он не может оказать реальную помощь в деле защиты независимости Чехословакии. Однако до сих пор Советский Союз все свои обязательства и договоры выполнял. Между Советским Союзом и Чехословакией существует договор о взаимопомощи. Советский Союз выполнит этот договор до последней буквы. Если же кто и говорит, что у Советского Союза нет общей границы ни с нами, ни с третьей империей, то на это есть ясный ответ: до сих пор Советский Союз всегда находил путь к выполнению своих обязательств, и в данном случае он найдет этот путь.

Другой вопрос — придет ли нам на помощь Франция, в которой все-таки правят капиталисты, Франция придет

108

нам на помощь, но отнюдь не из-за наших прекрасных глаз, а потому, что это в ее собственных интересах. Чехословакия является камнем преткновения на пути агрессоров, которые пытаются убрать его с дороги. Тот, кто этот камень устранит, будет господствовать в Центральной Европе, а это создаст угрозу положению Франции в Европе. Еще Бисмарк сказал, что, кто владеет Чехией, тот владеет Европой. Если империалистическая держава захватит Чехословацкую республику, то Франция сойдет на положение второразрядного государства и будет открыт путь для экспансии против всех. Исходя из своей государственной точки зрения Советскому Союзу нечего особенно этого бояться: он всегда сумеет дать отпор. Но этого должна бояться Франция, и поэтому она придет нам на помощь.

А как обстоит дело с Англией? Там определенная часть влиятельных капиталистов и лордов охотнее всего занималась бы дележом чужого имущества. Они знают, что Гитлер жаждет колоний, что эти колонии они должны были бы отдать сами, и думают, что было бы неплохо, если бы он взял то, что им не принадлежит, хотя бы такую страну, как Чехословакия. Однако уже теперь ясно, что, чем больше требований третьей империи будет удовлетворено, тем больше будет ее аппетит. Предположим, Гитлер захватит Чехословакию. Английские лорды думают, что потом он двинется на Украину. Но там уже однажды немцы были и так бежали, что Вильгельм II остановился только в Дорне. Третья империя захватила бы Польшу и Венгрию, а так как Украина оказалась бы орешком потверже, то в конце концов счет был бы предъявлен господам в Лондоне. Поэтому в Лондоне тоже говорят, что рискованно выдавать Чехословакию. Таким образом, собственные интересы диктуют западным друзьям Чехословакии не допустить того, чтобы она пала. Все это, конечно, имеет силу при одном условии: что мы сами не положим голову на плаху.

В свете этого становится ясной роль объединения чешских тузов, толкающих страну к катастрофе. Панская коалиция прикладывает усилия к тому, чтобы Чехословакия капитулировала. Они хотят оторвать ЧСР от Советского Союза и от Франции. Ясно, что этим они помогают осуществлению планов третьей империи.

Они хотят протащить Генлейна в правительство, хотят с его помощью установить реакционный правый ре-

109

жим, хотят сначала выставить за двери совета министров социалистов, а потом вместе с коммунистами бросить их в концентрационные лагери.

Разумеется, нельзя обойти молчанием и ответственность тех, кто хотя и ругает реакцию, выступает против нее в печати, но не делает из всего происходящего необходимых выводов. Я говорю об ответственности социалистических партий за создавшуюся обстановку. Это их уступки реакции способствовали возникновению теперешних трудностей. Я хочу привести всего один пример из событий последнего времени. 18 февраля 1937 г. с немецкими правительственными партиями было заключено соглашение о том, что немцам по справедливости будет дано все, что они могут рассчитывать получить, что им дадут права и возможность жить должным образом. В действительности же всегда, когда при выполнении этого соглашения делалось полшага вперед, одновременно делалось четыре шага назад. Социалисты говорят, что это якобы произошло по вине аграриев. А теперь перед лицом всего мира, под угрозой всевозможных вмешательств быстро пишется статут о национальностях. Если бы полтора года тому назад поступили так, как предлагали коммунисты, если бы правительство сделало это по собственной инициативе, на нашей шее не висел бы теперь Генлейн. Никто в мире не может понять нерешительность чехословацкого правительства. Один раз оно что-то разрешит, потом это же запретит, потом снова разрешит и т. д., как это было с запрещением собраний и празднования 1 Мая. Понятно, когда это делает реакция, желая создать в мире впечатление нерешительности, впечатление, что чехословацкое правительство не знает, чего оно хочет. Однако непонятно, почему это нравится социалистам и демократам, находящимся в правительстве.

Социалисты потому не могут решительно выступать в правительстве, что они продолжают сохранять раскол в рядах рабочего класса. Благодаря этому реакция поднимает голову. Если бы социалисты не ставили препятствий на пути стихийно создающегося единства, если бы они опирались на объединенный трудовой народ, реакция оказалась бы бессильной. За это большую ответственность несут лидеры социалистических партий, которые как будто бы нарочно не хотят ничему научиться на опыте Гер« мании и Австрии.

110

Что необходимо в настоящее время? В первую очередь, необходимо создать единство рабочего класса для защиты независимости республики и демократии. Рабочий класс призван возглавить защиту республики. Одна часть буржуазии хочет республику продать, другая, демократическая часть колеблется. Единственная сила, которая может сплотить вокруг себя весь народ, за исключением горстки изменников,— это рабочий класс. Для этого, однако, необходимо единство.

Во-вторых, необходимо создать боевой фронт всех национальностей Чехословакии для защиты ее самостоятельности. Мы видим, что тот, кто хочет разделить Чехословакию, одновременно разжигает в народе шовинистические настроения. Но в Чехословакии живут не только чехи и словаки. Здесь живут немцы и. украинцы, поляки и венгры. И все эти национальности заинтересованы в том, чтобы не попасть под иго фашизма. Десятки тысяч людей, терроризируемых Генлейном, при правильной политике примкнули бы к демократии. Существующий режим, который льет воду на мельницу Генлейна, должен быть изменен.

В-третьих, народу нужно дать свободу и хлеб. Народ многое выдержит и может быть героическим и самоотверженным, когда" речь идет о существовании свободы, но струны нельзя натягивать слишком сильно. За 20 лет буржуазия нагребла многие миллиарды. Теперь, когда речь идет о защите независимости, она не хочет дать ничего. Разумеется, если она не даст добровольно, ее может заставить сделать это сплоченный народ.

В-четвертых, необходимо энергично рассчитаться с пораженцами и изменниками. Поэтому нужно, чтобы состав правительства соответствовал интересам народа и республики. Необходимо создать правительство действительной защиты республики. Выполнение этих требований обеспечит Чехословакии независимость и создаст гарантию того, что она не достанется врагу.

Когда я недавно приехал из-за границы, меня спрашивали многие, как будут поступать наши друзья. На это я могу ответить только одно: они нас не выдадут, если мы сами не сдадимся! Когда это будет известно агрессору, он десять раз подумает, прежде чем на нас напасть. Только так можно спасти мир и республику.

И это также будет решаться на выборах. Поэтому необходимо, чтобы пораженцы были разбиты и чтобы побе-

111

дили коммунисты, самые последовательные борцы за независимость республики, самые последовательные противники капитулянтов и изменников.

Печат. по изд.: К. Готвальд. Избранные произведения, т, 1, М., 1957, с. 511—514.

61. Письмо посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

19 мая 1938 г.

В последние дни мы получаем сообщения об определенной подготовке германской армии на случай военного конфликта с Чехословакией. Согласно этим сообщениям, начальник генерального штаба Бек якобы признал, что во время проведения аншлюса выявились многие недостатки военно-технического характера, которые в случае, если бы Австрия оказала сопротивление, вызвали бы серьезные трудности, поскольку захват Австрии произошел в результате неожиданного приказа рейхсканцлера, не позволившего выполнить задачи точно и в надлежащее время. Армия, как и прежде, против всякой авантюристической акции, какой она считала бы, в частности, нападение на Чехословакию. Но поскольку в сложившейся здесь известной обстановке нельзя исключать какое-либо неожиданное решение рейхсканцлера и в отношении Чехословакии, то в настоящее время принимаются серьезные меры к тому, чтобы армия в подобном случае была готова к немедленным действиям.

Согласно этим сообщениям, вновь распространяются слухи о том, что в национал-социалистской партии подумывают о возможном ударе, который осуществили бы формирования СС или CA; первое из этих формирований особенно прекрасно организовано и дисциплинировано и состоит в основном из элементов, фанатически преданных национал-социалистским лозунгам. В указанных кругах высказывается мнение, что в случае проведения подобной «операции по оказанию помощи притесняемым братьям» без собственной армии в узком смысле слова Франция не получила бы «casus foederis». В связи с этими сообщениями или слухами упоминается имя Гиммлера, который якобы в случае необходимости возьмет дело в свои руки даже вопреки воле армии.

Д-р Мастный

Печат. по арх.

112

62. Письмо посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

19 мая 1938 г.

1. Телеграммой № 518/38 от 7 мая я сообщал о посредническом вмешательстве, которое осуществил в тот же день английский посол сэр Нэвиль Гендерсон в министерстве иностранных дел у заведующего политическим отделом, заместителя статс-секретаря Вермана. Гендерсон прежде всего информировал министерство иностранных дел о посредничестве, которое в тот же день предприняли английский и французский посланники в Праге, и, кроме того, высказал предположение или скорее надежду, что и берлинское правительство окажет воздействие на судетских немцев. Как я уже докладывал г-ну министру иностранных дел 9 мая в Праге, английский посол, согласно инструкциям из Лондона, должен был посетить маршала Геринга, но он решил (и я думаю, тактически правильно) предпринять демарш в министерстве иностранных дел, поскольку отсутствующий министр иностранных дел мог бы, вероятно, почувствовать себя уязвленным в связи с тем, что его ведомство было обойдено. Заместитель статс-секретаря Верман принял этот демарш к сведению с тем, чтобы передать его министру Риббентропу по возвращении последнего из Рима, а пока, по словам Гендерсона, он может сказать лишь, что этот вопрос является внутренним делом чехословацкого правительства, а также Генлейна и его партии. На вопрос Гендерсона, дало ли германское правительство какие-либо указания Генлейну, Верман уклончиво ответил, что Генлейну не было дано

никаких «точных» советов. Тем самым он косвенно признал, что какие-то указания были даны. (По-видимому, Генлейн во время своего последнего визита в Берлин был здесь действительно значительно активнее, чем когда-либо ранее. Думаю, однако, что официальные круги, ответственные за руководство внешней политикой, были более осторожны и сдержанны, чем национал-социалистская партия. Прежде всего, очевидно, это относится к клике Кребса и Юнга, которая пользуется симпатией и покровительством со стороны министерств внутренних дел и пропаганды. Конечно, это всего лишь предположения, проверить которые невозможно.)

2. В телеграмме № 580/38 от 18 мая я информировал о новом шаге английского посла, который 11 мая нанес

113

визит непосредственно Риббентропу, информировав его еще раз о предпринятом в Праге посредничестве и выразив надежду, что Берлин также окажет влияние на судетских немцев. Английский посол во время моего визита к нему 17 мая настойчиво подчеркивал, что Риббентроп не отверг посредничество, не утверждал, что речь идет о вопросе, вмешательства в который Германия не допустит; скорее наоборот, он ответил, что сердечно приветствует интерес Англии в Судето-немецком вопросе и был бы признателен, если бы Гендерсон и в дальнейшем информировал его о развитии этого вопроса. Германия не намерена решать его путем применения силы, но она вынуждена будет вмешаться в его решение силой оружия в том случае, если в Чехословакии прольется кровь немцев, которым Германия обязана предоставить защиту и помощь. Если в этом случае Франция осуществит вооруженное вмешательство, Германия будет считать Францию агрессором, Риббентроп в общих словах пообещал, что Германия окажет влияние с целью успокоить судетских немцев. Назвав карловарские требования разумными и умеренными, Риббентроп говорил о них в целом как об основе для переговоров, не квалифицируя их при этом как минимальные. Но он прямо говорил о том, что наше правительство и главным образом президент Бенеш намеренно затягивают решение вопроса и тем самым продлевают состояние напряженности, которое тем не менее уже несколько ослабло.

Гендерсон сказал, что считает заявление Риббентропа искренним проявлением стремления решить Судето-немецкий вопрос действительно мирным путем, и высказался в том смысле, что впечатление, которое сложилось у него из беседы, было еще более благоприятным, чем он об этом информировал Лондон, желая пока еще оставить для себя возможность выработать окончательное мнение. Но уже сейчас он считает, что если Чехословакия действительно без дальнейших проволочек пойдет на существенные уступки, — разумеется, до крайней допустимой меры, не нарушая суверенитета и государственной независимости,— то положение будет спасено. Однако, с другой стороны, он верит и в то, что в случае кровопролития (Blutbad), о котором, по его словам, Риббентроп упоминал в ходе беседы по меньшей мере четыре или пять раз, Германия действительно немедленно осуществит вооруженное вмешательство, (Это

114

последнее, как известно, уже давно вызывает у меня серьезные опасения, о чем я буду вновь и вновь напоминать, которые в нынешней ситуации стали еще более вероятными, чем до аншлюса.)

3. В ответ на разъяснения Гендерсона, в которых во время этой моей беседы с ним повторялось лишь все то, что было известно раньше, я рассказал ему о положении у нас, каким я видел его во время моего последнего визита в Прагу. Я просил его срочно информировать свое правительство о совершенной необоснованности оскорбительного обвинения в умышленном затягивании переговоров или даже каких-то спекуляциях с нашей стороны на войне с Германией, Именно этим серьезным стремлением пойти навстречу выраженным нам пожеланиям английского и французского правительств должно руководствоваться наше правительство для того, чтобы не экспериментировать, а решать окончательно. Что допустимо в условиях диктатуры, то недопустимо в демократическом государстве, и вопрос необходимо решить таким образом, чтобы он имел подготовленную почву в парламенте с психологической и юридической точки зрения. Судетские немцы сами требовали проведения выборов уже сейчас, в мае, и сами создали такую ситуацию. Я рассказал ему о том, как у нас с территории Германии ведется подрывная работа и организуются провокации, которые к тому же поддерживаются кампанией в берлинских газетах; в этой кампании, несмотря на всяческие заверения, вновь и вновь проявляется ненависть к Чехословакии. Если министерство иностранных дел и руководящие деятели заверяют, что у Германии нет враждебных намерений против Чехословакии, то об этом ничего не знает читатель ежедневных газет. Народ пребывает в неведении и волен делать выводы о том, что после Австрии таким же образом наступает черед Чехословакии. Характерно также, что из печати известно, что английский посол информировал Берлин о демарше в Праге, однако при этом совсем не сообщается о выраженной им надежде, что Берлин также будет способствовать мирному решению вопроса. Гендерсон во всем со мной согласился, и особенно в том, что касается подогревания атмосферы беспокойства у нас, но он заявляет, что нельзя из престижных соображений Германии заходить слишком далеко, и опасается, что решению самого вопроса был бы нанесен

115

ущерб, если бы его визитам и обращениям в министерстве иностранных дел придавался характер какого-то «демарша», будь то здесь, в Берлине, или в Праге. Во всяком случае, он заверил меня, что будет самым внимательным образом следить за дальнейшим развитием данного вопроса.

4. Английский посол был вполне доволен результатами своей беседы с Риббентропом и даже высказался обнадеживающе в отношении дальнейшего развития судето-немецкого вопроса, разумеется, при условии, что у нас будут проведены прямые и удовлетворительные переговоры с Генлейном, о пребывании которого до вчерашнего дня он пока не имел подробных сообщений из Лондона. Французский посол, напротив, ничему не верит и о своем мнении он сообщил в Париж в донесении, которое прочитал мне и содержание которого правильно отражает телеграмма нашего парижского посланника от 14 мая.

Посланник д-р Мастный

Печат. по арх.

63. Телеграмма посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

21 мая 1938 г.

После беседы со статс-секретарем Вейцзекером, о содержании которой я доложил по телефону, сегодня, в пятницу, в 7 часов вечера меня пригласил Риббентроп и попросил сообщить правительству следующее:

1) что он с растущим беспокойством следит за все новыми притеснениями судетских немцев, запретами их собраний и случаями насилий, о которых он как раз сегодня получил новые сообщения. Поэтому он обращает наше внимание на известные заявления Гитлера, что Германия не потерпит притеснения немцев за границей, и напоминает, что в Германии — 75 миллионов немцев, готовых выступить в любой момент;

2) что он не может примириться с тем, что в Праге наше правительство продолжает давать другим государствам ложные сообщения о концентрации войск, и особо подчеркивает, что распространение таких сообщений могло бы привести к их осуществлению и к действительной концентрации вооруженных сил против ЧСР^[1].

116

Я указал, что в этом виновата здешняя печать, создающая атмосферу беспокойства и угроз, напомнил о провокациях, листовках и т. д. С противозаконными действиями мириться нельзя, однако наши органы чрезвычайно терпеливы, каждый перегиб наказывается. Доказательством нашей доброй воли является стремление как можно быстрее урегулировать национальный статут. Наше правительство использует все средства с целью разрядить обстановку, того же мы требуем от Германии. Наше правительство не распространяет никаких ложных сведений, но оно считает своим долгом обратить внимание правительства Германии на их распространение и просит лишь предоставить информацию с тем, чтобы успокоить общественность. Наше правительство охотно выступило с подобными заверениями во время аншлюса, когда появились сообщения о нашей мобилизации. Нынешние сообщения возникли не в ЧСР, а в, Германии, где народ под влиянием германской печати говорит о намерениях, враждебных ЧСР. Риббентроп сказал, что он принял меры воздействия на печать, однако далее дискуссия с ним стала совершенно невозможной, так как он лишь вновь и вновь повторял свои заявления.

Мастный

Печат. по арх.

___________________
^[1] 19 мая 1938 г. чехословацкая разведывательная служба получила информацию о концентрации германских войск на границе с Чехословакией. Опасаясь, чтобы во время предстоящих муниципальных выборов не был спровоцирован инцидент, который мог бы послужить поводом для нападения Германии на ЧСР, правительство провело 20 мая мобилизацию одного призывного возраста и сразу же информировало Францию и Великобританию о концентрации германских войск. В связи с этим английский посол в Германии Н. Гендерсон немедленно предпринял демарш в Берлине и потребовал информации.

64. Заявление КПЧ, опубликованное в газете «Руде право»

21 мая 1938 г.

Сознавая серьезность момента, Коммунистическая партия Чехословакии заявляет:

Мы одобряем и полностью поддерживаем все мероприятия, направленные на обеспечение безопасности, Целостности и независимости республики.

117

Мы призываем весь народ сохранять спокойствие, порядок, хладнокровие и дисциплину.

Мы обращаемся к рабочему классу и всем трудящимся города и деревни с призывом создать прочное и нерушимое единство независимо от политической и национальной принадлежности. .

Мы призываем все нации республики отбросить в сторону все, что их разделяет, встать единым фронтом на защиту мира и своего отечества.

Мы призываем все политические партии и всех деятелей подчинить свои партийные интересы общим интересам: сохранению мира, безопасности, целостности, и независимости республики.

Мы заявляем о своей непоколебимой воле действовать и идти вместе со всеми, кто полон решимости защищать республику.

Мы призываем всех коммунистов, все наши организации действовать и поступать всюду подобным образом.

Коммунисты Чехословакии, будьте в первых рядах защитников республики!

Центральный Комитет

Коммунистической партии

Чехословакии

Печат. по изд.: К. Готвальд. Избранные произведения, т. 1, М., 1957, с. 515.

65. Из телеграммы посланника ЧСР во Франции министру иностранных дел ЧСР

22 мая 1938 г.

Сегодня вечером мне позвонил Бонне и сказал, что он получил сообщение о том, что Чехословакия мобилизовала два призывных возраста. У него был английский посланник и спросил, информировало ли чехословацкое правительство Францию, прежде чем приступило к мобилизации. Он добавил, что мобилизация в Чехословакии может оправдать мобилизацию в Германии. Бонне ответил, что речь идет не о мобилизации против немцев, а о мерах по поддержанию порядка во время выборов. Бонне сказал мне, что он надеется, что Чехословакия не будет продолжать мобилизацию. Я ответил, что речь идет не о мобилизации, а лишь о досрочном призыве на

118

военные сборы не двух, а только одного призывного возраста с целью поддержания порядка во время выборов, Бонне принял к сведению, что речь идет только об одном призывном возрасте и только о. поддержании порядка во время выборов, и просил, чтобы мы сообщили об этом в печати Франции и других стран. Далее он спросил о двух убитых. Я сказал, что, по моим сведениям, полиция вынуждена защищаться от лиц, распространяющих листовки. К кровопролитию привел несчастный случай. Правительство немедленно распорядилось начать следствие, было принято решение строго наказать тех, кто не выполнил его распоряжений. Бонне просил немедленно широко осветить это в печати. Он сказал мне, что Риббентроп был сильно возмущен, когда сегодня его посетил Гендерсон ^[1]. Риббентроп сказал ему, что немецкая кровь проливается в Чехословакии и что семьдесят пять миллионов немцев поднимутся как один человек на ее защиту. Бонне заявил мне, что в наших интересах успокоить волнение. Добавляю, что, как сообщил по телефону Понсе, в Берлине наблюдается большое волнение и что нужно быть готовым к самому худшему. Французская миссия в Лондоне сообщила, что известие о том, что Генлейн отказался от предложения вести переговоры с Годжей, произвело в Лондоне неблагоприятное впечатление.

Американский посланник сказал мне, что мы стоим на грани войны, которая уничтожит всю Европу, что это самое подходящее время для Германии, поскольку Польша и Румыния якобы выступят с войной против России, а Италия, выждав некоторое время, присоединится к Германии. Англия в первый период всеми силами будет стремиться избежать участия в войне. Чехословакия и Франция останутся якобы одни. Чехословакия будет защищаться, пока не вмешается Венгрия. Я сказал, что не верю в то, что Германия могла бы сегодня по своей воле развязать войну, которая длилась бы долго. Он ответил мне, что я ошибаюсь. [...]

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 38—40.

___________________
^[1] Английский посол в Берлине Н. Гендерсон заявил 21 мая 1938 г. министру иностранных дел Германии И. Риббентропу, что в случае германской агрессин против Чехословакии и вмешательства

119

Франции на стороне Чехословакии . английское правительство «не может гарантировать, что обстоятельства не вынудят его вмешаться».

Однако на другой день английскому послу в Париже Э. Фиппсу была дана директива разъяснить французскому правительству, что это заявление не означает, что правительство Англии намерено предпринять совместные с ним военные действия в защиту Чехословакии. Фиппс должен был также заявить, что Франция не должна предпринимать без согласования с Англией никаких действий, могущих привести к войне. Министр иностранных дел Франции Ж. Бонне заверил Фиппса, что французское правительство не намерено ничего предпринимать «без подробной консультации» с английским правительством. Если же Чехословакия будет «проявлять неблагоразумие, французское правительство может заявить, что Франция считает себя свободной от своих обязательств».

66. Из записи беседы заведующего политическим отделом МИД ЧСР с посланником Германии в ЧСР

25 мая 1938 г.

[...] Посланник перешел затем к событиям последних дней и сказал, что никак не может понять, каким образом, собственно, дело дошло до кризиса. Неожиданно, заявил он, стали говорить о передвижениях 8—10 германских дивизий в направлении чехословацкой границы. Это является чистым вымыслом уже по той простой причине, что столь значительное передвижение войск невозможно провести тайно. Откуда появились эти сообщения? Посланник полагает, что хотя чехословацкий генеральный штаб и был bona fide ^[1], однако он попался на удочку своих тайных информаторов. Затем чехословацкое правительство взбудоражило весь мир, основываясь на полностью ложных сведениях; Англия вынуждена была спасать положение, а Германия выглядит теперь перед всеми как нарушитель мира. Опасность была предотвращена, потому что германское правительство сохраняло спокойствие и не ответило тем же на чехословацкие военные мероприятия, однако «eine tiefe Verstimmung» ^[2] остается.

Я ответил, что мобилизация резервистов одного призывного возраста была проведена не в ответ на упомянутые передвижения германских войск, а лишь в целях безопасности для обеспечения внутреннего спокойствия и порядка. Г-н Эйзенлор заметил, что такую трактовку, в конце концов, можно было бы официально отстаивать,

120

однако в субботу в высших официальных кругах Чехословакии ему было дано совершенно иное разъяснение. Так, прежде всего г-н генерал Крейчи сказал германскому военному атташе буквально, что речь идет об ответе на передвижения германских войск. [...]

Д-р. Крно

Печат. по арх.

___________________
^[1] — добросовестным (лат.).
^[2] — «сильное раздражение» (нем.).

67. Письмо народного комиссара иностранных дел СССР полномочному представителю СССР в ЧСР

25 мая 1938 г.

У меня был сегодня Фирлингер, которому я с некоторым опозданием выразил одобрение мероприятиям чехословацкого правительства ^[1]. Ознакомил я его также со своими женевскими разговорами ^[2], поскольку они касаются Чехословакии.

Говорил со мною на эту тему Бонне приблизительно в таком порядке:

В течение ближайших трех месяцев в германо-чехословацких отношениях должен наступить кризис, в связи с чем Франция объявит мобилизацию. Что же намерен сделать СССР? Я ответил, что эта проблема как будто предвиделась еще при заключении советско-чехословацкого пакта, тем не менее до, сих пор Франция не проявляла интереса к возможным нашим действиям. Если Бонне имеет в виду дипломатическую сторону дела, то ему известно, какие государства отделяют нас от Германии и Чехословакии. Это—Прибалтика, Польша и Румыния. Бонне также должно быть известно, что нашего воздействия на эти страны недостаточно, чтобы они позволили нам оказать содействие Чехословакии. Очевидно, требуются более сильные дипломатические меры давления, в которых должны участвовать и другие государства. Поскольку же Бонне имеет в виду военные мероприятия, то я, не будучи военным, ничего не могу ему сказать. На мой взгляд, вопрос должен обсуждаться совместно с представителями французского, советского и чехословацкого генштабов. На замечание Бонне, что в

121

Москве имеется французский военный атташе, который связан с нашим генштабом, я ему ответил, что, к сожалению, в Москве, нет ни французского, ни чехословацкого генштабов. Бонне, вздыхая, заявил, что Польша и Румыния решительно сопротивляются пропуску наших войск, и на этом разговор наш прекратился.

Галифакс констатировал лишь, что очагами опасности в Европе являются Испания и Чехословакия. Он меня ознакомил с представлениями, сделанными британским послом в Берлине ^[3], и спрашивал, как я смотрю на положение и что, по-моему, надо было бы предпринять. Я ему напомнил о советской декларации ^[4], которая была доведена до сведения его правительства и где намечались те действия, которые мы считали единственно способными обеспечить мир. Я откровенно раскритиковал всю тактику Англии в отношении Германии и, в частности, разъяснил, что Англия делает большую ошибку, принимая гитлеровские мотивировки как в испанском, так и в чехословацком вопросах за чистую монету. Англия делает вид, как будто дело действительно лишь в правах судетских немцев и что стоит эти права расширить, как опасность может быть устранена. На самом же деле Гитлеру также мало дела до судетских, как и до тирольских немцев; речь идет о завоевании земель, а также стратегических и экономических позиций в Европе. Такие аппетиты не могут быть удовлетворены путем расширения прав судетских немцев. В дальнейшем я развивал перед Галифаксом перспективы развития Европы, в случае необуздания Гитлера, указав, конечно, на опасность, которая создастся через «известное время для Великобритании. Галифакс сказал, что он подумает над моей аргументацией и что он признает за нею известную силу убедительности.

С Комненом я имел несколько бесед, но он, делая общие декларации о желании развития дружественных отношений, от конкретных тем уклонялся. Он несколько раз повторил о необходимости скорейшего приезда нашего полпреда, который мог бы следить за развитием внешней политики Румынии. Смысл этого был тот, что в настоящий момент Румыния ничего предлагать нам не может, но могут наступить обстоятельства, когда она к нам обратится, а для этого должен быть наш представитель в Бухаресте. Он также сказал, что румынская политика слишком далеко отступила от позиции, кото-

122

рую занимал в свое время Титулеску, чтобы можно было сразу прыгнуть вперед, и что для того, чтобы пройти то же расстояние, требуется время. Он конфиденциально рассказывал мне, что Стоядинович в Синае обязался выступить против Венгрии в случае ее совместного наступления с Германией на Чехословакию.

М. Литвинов

Нас несколько озабочивает игнорирование Румынией нашего приглашения авиационных экспертов для обсуждения организации авиалинии Москва — Прага,, несмотря на то, что мы ясно дали понять нашу готовность на этот раз учесть румынские пожелания. Я подозреваю здесь вмешательство Польши, стремящейся, во-первых, сорвать нашу связь с Чехословакией и с Европой, а во-вторых, вынудить нас к заключению воздушного соглашения с Польшей. Такое же подозрение высказал здесь и Фирлингер. Вам следует поговорить с Крофтой, указать ему на особую важность в нынешних обстоятельствах установления воздушной связи с Прагой и предложить ему нажать на румын и убедить их срочно выехать в Москву.

Только что ознакомился с Вашей длинной телеграммой о беседе с Бенешем ^[5]. Могу лишь сказать, что он неизменно верен своему оптимизму. В частности, я продолжаю сомневаться в заключении действительного союза между Англией и Францией. Подробнее останавливаться на заявлениях Бенеша не позволяет время, ибо уже запечатывается почта.

М. Л.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 41—43.

___________________
^[1] Имеется в виду мобилизация одного призывного возраста, проведенная 20 мая 1938 г.
^[2] См. док. № 57.
^[3] См. док. № 53, прим. 2, док. № 62.
^[4] См. док. № 25.
^[5] См. док. № 59.

123

68. Телеграмма посланника ЧСР в СССР министру иностранных дел ЧСР

25 мая 1938 г.

Только для господина министра Крофты. Я имел беседу с Литвиновым, который приветствует энергичные меры, проведенные в нашей стране, и политику правительства. Он с большим интересом продолжает следить за развитием событий. В Женеве у него состоялась беседа с Бонне, которая произвела на него весьма неопределенное впечатление. Бонне спросил его, что СССР намерен сделать для ЧСР. По его словам, Литвинов ответил, что скорее это он должен спросить о намерениях Франции. СССР может оказать военную помощь лишь через чужую территорию, однако он не имеет влияния на соответствующие государства, поэтому или Франция должна вмешаться, прежде всего в Варшаве, или должны быть осуществлены коллективные шаги. Что касается военных операций, то французский генеральный штаб должен выступить с инициативой, а каких-либо переговоров французского военного атташе в Москве недостаточно. Бонне сказал также, что Франция могла бы объявить мобилизацию. По мнению Литвинова, этого мало. В беседе с Литвиновым Галифакс заявил, что ЧСР и Испания доставляют ему заботы. Беда состоит в том, сказал Литвинов, что Англия принимает за чистую монету все утверждения Гитлера, подлинные же его намерения совершенно иные. На вопрос Галифакса, как СССР хочет помочь ЧСР, Литвинов ответил, что СССР готов договориться об этом в смысле своего предложения о коллективных гарантиях мира, которое Англия оставила без ответа. Можно было бы также подумать о совместном демарше Англии, Франции, а также СССР в Берлине. Литвинов весьма пессимистично обрисовал Галифаксу возможные перспективы развития обстановки в условиях проведения политики уступок, которая обернется против Англии. Галифакс обещал подумать об этом. Сегодня Ворошилов принял Гусака. Он искренне говорил о полной готовности СССР к сотрудничеству. Гусак сегодня возвращается в Прагу.

Фирлингер

Печат. по арх.

124

69. Из заявления чехословацкой профсоюзной делегации, посетившей СССР в связи с первомайскими торжествами

28 мая 1938 г.

[...] Мы убедились в том, что Красная Армия является наилучшей армией по технической оснащенности. Она полна решимости защищать не только свою социалистическую родину, но и мир, прогресс и будущее социализма во всем мире.

Мы гордимся тем, что эта армия является нашим союзником. Мы горды и счастливы тем, что нам неоднократно была предоставлена возможность убедиться, что за дружественными чехословацко-советскими соглашениями вместе с руководителями Советского правительства и Красной Армии непоколебимо стоит рядом весь советский народ. Мы благодарны М. И. Калинину за его заверение об оказании дружеской помощи в случае нападения на Чехословакию.

Мы желаем своим социалистическим советским друзьям самых больших успехов в их дальнейшей работе. Мы обещаем, что будем и далее повсюду укреплять дружественные чехословацко-советские связи и дадим по рукам всем, кто захотел бы их разорвать. Мы обещаем, что сделаем все необходимое для того, чтобы сплотить всех рабочих и прогрессивные силы у себя в стране и во всем мире с тем, чтобы рабочему классу и всему прогрессивному человечеству во главе с Советским Союзом удалось сохранить мир и культуру и открыть двери в социалистическое завтра.

Печат. по сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 435.

70. Из записи беседы полномочного представителя СССР в ЧСР с министром иностранных дел ЧСР

30 мая 1938 г.

Выполняя телеграфное поручение наркома, посетил Крофту и спросил, известно ли ему о том, что патриарх Мирон договорился в Варшаве о совместном противо-

125

действии Польши и Румынии всякой попытке нашей Красной Армии оказать Чехословакии в случае необходимости помощь. Я, добавил, что такое польско-румынское соглашение должно принять конкретные формы в переговорах польского и румынского генштабов.

В ответ Крофта сообщил мне, что слухи о какой-то подготовке румын и поляков к решению этого вопроса доходили и до него. Однако в той категорической форме, которую употребил я, он с этими слухами еще не встречался. Еще во время заседания Совета Лиги наций у Крофты были сведения, что Румыния заявляла в Варшаве и Берлине, что не допустит прохождения Красной Армий по своей территории ни при каких условиях. Крофта поручал тогда своему чиновнику в Женеве посланнику Гейдриху проверить у Комнена, что означают эти слухи. Комнен в очень категорической форме заверил, что нигде таких заявлений не делал и слухи эти иг имеют никаких оснований. Что же касается отношения Комнена к этому вопросу, то Комнен дал понять Гейдриху, что Румыния по соображениям общеевропейской ситуации в данное время не могла бы принять на себя прямые обязательства пропустить Красную Армию при всех условиях. Крофта добавлял от себя, что Чехословакия и не просила бы Румынию о таком согласии авансом на все возможные случаи, потому что понимает, что ни внутреннее, ни внешнее положение Румынии не позволяет ей брать подобных обязательств. С чехословацкой точки зрения, на ближайшее время было бы достаточно держать этот вопрос открытым вплоть до момента реальной необходимости его разрешения или до момента общего улучшения и уточнения советско-румынских взаимоотношений. Именно поэтому ответ Комнена тогда вполне удовлетворил Крофту, потому что Комнен дал понять Гейдриху, что он тоже хотел бы оставить вопрос открытым с учетом возможной необходимости таких его практических решений, которые открывали бы в будущем дорогу для оказания помощи Чехословакии со стороны СССР. Комнен при этом предвидел возможность другой, чем сегодня, общеевропейской ситуации в смысле более ясного распределения и расстановки сил борющихся сторон. Позднее Крофта произвел проверку и через своего посланника в Бухаресте Веверку. Ответ был того же характера: вопрос щекотливый, не может

быть заранее решен, должен оставаться открытым именно с целью оставить для Чехословакии возможность его благоприятного решения в случае действительной необходимости.

Крофта неохотно допускал возможность, что румыны теперь как бы «закрыли» этот вопрос в ущерб чехословацким интересам, но все же признавал, что это возможно, поскольку и ему не нравится поездка начальника румынского генштаба в Варшаву. Если бы этой поездки не было, то он не придал бы никакого значения поездке и разговорам патриарха Мирона, потому что достаточно знает патриарха и уверен, что тот не способен вести сколько-нибудь серьезные внешнеполитические переговоры. Теперь же Крофта снова будет проверять, что делают румыны в действительности, но при этой проверке не будет ссылаться на нас как на источник своих сведений о задаче поездки начальника румынского генштаба в Варшаву.

Поскольку речь шла, по существу, о вопросе об оказании помощи Чехословакии, Крофта сказал, что Фирлингер информировал его об инициативе Кулондра ^[1], сводящейся к постановке вопроса об уточнении характера и рода совместных действий Франции, СССР и Чехословакии в случае возможного нападения Германии на Чехословакию. Я задал вопрос об отношении Крофты к этой инициативе. Крофта ответил, что ждал такого вопроса, но не имел времени подготовиться к ответу, потому что это вопрос исключительной важности и он сможет ответить на него точно лишь в согласии с прямыми указаниями президента Бенеша, которых он еще не получил. Что касается личного мнения самого Крофты, то он весьма приветствует и одобряет факт такой французской инициативы, ибо без нее Чехословакия не могла бы поднимать ряд практических вопросов в этой области. Чехословакия не может быть инициатором, не может выступать раньше Франции. Формально это невозможно, потому что советско-чехословацкий договор и приведение его в действие зависят от приведения в действие франко-чехословацкого союзного договора. Если бы Франция молчала, то и Чехословакия должна была бы формально молчать. По существу, Чехословакия тоже не могла бы пойти против намерений Франции, ибо намерения выражаются не только тем, что говорится, но и тем, о чем умалчивается. Теперь же, поскольку Франция, загово-

127

рила, то Чехословакия вслед за ней охотно пойдет на любой разговор, потому что исключительно высоко ценит ту помощь, которую СССР уже оказывает Чехословакии и еще может оказать в дальнейшем. Здесь Крофта несколько раз и в довольно теплых выражениях высказывал прямую благодарность за ту спокойную и твердую поддержку, которую он чувствовал за последнее критическое время со стороны СССР. Уверенность в том, что СССР совершенно серьезно и без всяких колебаний намеревается и готовится оказать помощь Чехословакии, в случае действительной нужды, действует очень успокоительно и ободряюще на Чехословакию. [...]

Я спрашивал Крофту, что говорил Ньютон о судетском вопросе. Поскольку Крофта мялся, я подтолкнул его указанием на то, что в Праге ходят слухи, будто бы посланник в Англии Ян Масарик привез какие-то англогерманские предложения для урегулирования чехословацко-германских взаимоотношений. Говорят об учреждении международной комиссии для разрешения споров и инцидентов с судетскими немцами. Крофта в самой решительной форме опровергал, говоря, что Масарик не привез абсолютно никаких предложений. Однако Крофта не сказал и в дальнейшем, с чем же приезжал Масарик. Крофта не совсем охотно сказал, что Ньютон действительно зондировал у него опять-таки якобы в личном порядке, как он отнесется к общей идее создания такого инструмента, который своим международным характером и бесспорной объективностью мог бы исключать всяческие заподозривания и обвинения Чехословакии в угнетении судетских немцев и создании конфликтов с Германией. Слова «международная комиссия» или какая-нибудь комиссия наблюдателей при этом вовсе не употреблялись. Крофта якобы ответил Ньютону, что тот смешивает два рода вопросов. Один род вопросов — пограничные и иные инциденты между Чехословакией и Германией вроде, например, перелетов границы аэропланами или других нарушений границ. Крофта сомневается в том, что Германия согласится передать разрешение подобных инцидентов какой бы то ни было международной комиссии. Другой род вопросов — это инциденты на чехословацкой территории с чехословацкими гражданами, судетскими немцами. До такого рода инцидентов нет никакого дела ни Германии, ни другим странам, и они

128

поэтому не подлежат никаким международным решениям, являясь внутренним чехословацким делом. Первое впечатление было такое, что Крофта этим как бы исчерпал вопрос. Однако, отвечая дальше на мои вопросы о положении дела с нацменьшинственным кодексом ^[2], Крофта стал рассуждать уже от себя на ту тему, что инцидентов с судетскими немцами было за последнюю неделю мало, а вчерашние выборы протекали так же относительно спокойно, как и в предыдущее воскресенье. Несмотря на это, инцидентов следует ожидать и в будущем. Поэтому для чехов было бы хорошо, если бы для убеждения европейского общественного мнения в их правоте и невиновности в разных столкновениях был бы найден способ объективного и неопровержимого доказательства этого. Если бы можно было организовать нечто подобное, то положение Чехословакии улучшилось бы.

Меня такой ход рассуждений Крофты несколько обеспокоил, и я стал говорить ему, что, по моему убеждению, он поддается влиянию пустой иллюзии. Чехословакия должна понимать, что для Гитлера вопрос о судетских немцах является только удобным предлогом для агрессии, целью которой является прямое подчинение Чехословакии Гитлеру, лишение ее самостоятельности. Плох тот врач, который надеется на пользу от лечения симптомов, а не причины болезни. Какие объективные свидетельства ни предъявляй, Гитлер из-за этого не остановится в осуществлении своих агрессивных планов. Что же касается общественного мнения Европы, то демократическое общественное мнение и без того знает, что Чехословакия вовсе не угнетает судетских немцев. Пытаться же убедить «общественное мнение» сознательных агрессоров — безнадежное занятие. Крофта возражал мне в том духе, что он не собирается убеждать Германию в своей правоте. Он ставит себе задачу, во-первых, отнять у Гитлера судетский повод к агрессии, а во-вторых, убедить хочет английское общественное мнение в своей правоте, поскольку там существуют сомнения и неопределенные настроения из-за простого незнания фактического положения вещей. Я соглашался с тем, что у агрессора нужно отнимать существующие поводы и по возможности не давать новых для развития его агрессии, но подчеркивал, что при этом решающим должно быть ясное сознание, что речь идет именно о поводах, устранение

129

которых вовсе не решает вопроса в целом. Без ясности такого сознания легко можно потерять границу допустимого в поисках за устранением поводов. Легко попасть в положение, которое фактически вовсе не устранит опасность агрессии, но зато может ослабить, а то и отнять силу сопротивления Чехословакии разным агрессивным намерениям. Гитлер обжегся на своем намерении взять Чехословакию лобовым ударом. Он пока обжегся и на намерении взорвать Чехословакию изнутри в связи с коммунальными выборами. Почему ему теперь не попробовать запутать ее в сети сложной и, по существу, ненужной системы каких-то доказательств невиновности Чехословакии в инцидентах с судетскими немцами, когда Гитлеру никаких доказательств права или вины совсем не нужно для осуществления его агрессии. Если Чехословакия будет слабой или нерешительной, то Гитлер ее съест под любым предлогом, а то и без предлога. Если она будет сильной и решительной, то никакой предлог Гитлеру не поможет. В моем представлении учреждение любой международной комиссии и под любым соусом на территории Чехословакии обозначало бы ограничение суверенитета, ущерб авторитету правительства и такое ослабление силы сопротивления, которое не оплатится якобы объективным свидетельством чешской невиновности. Крофта как бы соглашался с этим, но продолжал говорить, что его заботой остается задача поисков средств и способов отнимать у Гитлера предлоги к агрессии и одновременно убеждать Европу, что дело идет именно об агрессии, в проявлении которой чехи вовсе не виноваты. В этих поисках Крофта себя якобы ограничивает прежде всего интересами государства в целом. Поэтому нет и не было речи о каких бы то ни было наблюдателях. В частности, заведующий отделом Средней Европы английского мининдела Стрэнг приезжал сюда вовсе не в качестве наблюдателя, а для личной информации и для информации посланника Ньютона. Сейчас он уже уехал, был в Берлине, находится в Париже. Слухи о том, что Ян Масарик приехал с какими-то предложениями, просто ложные. Слухи об учреждении международной комиссии тоже неверные. Зондаж Ньютона ни к чему не обязывает. Слухи о предложении Германии наряду с международной комиссией учредить в Судетской области международную полицию (в ответ на мои подсказ о наличия таких слухов) уже абсолютно не со-

130

ответствуют действительности. Об этом не только нет, но и вообще не может быть речи. В этом Крофта заверяет самым категорическим образом. [...]

С. Александровский, Полпред СССР в Чехословакии

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 294—299.

___________________
^[1] 29 мая 1938 г. посол Франции в СССР Р. Кулондр посетил заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина и сообщил, что в Париже назрела мысль о необходимости договориться с СССР и ЧСР о совместных действиях в случае нападения Германии. То же сообщение Р. Кулондр сделал в доверительном порядке посланнику ЧСР в СССР 3. Фирлингеру.
^[2] Речь идет о проекте так называемого статута национальных меньшинств в ЧСР. Проект был разработан правительственной комиссией в духе апрельского меморандума чехословацкого правительства и постоянно расширялся по мере роста требований судето-немецкой партии Генлейна.

71. Телеграмма посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

2 июня 1938 г.

Сегодня, после инцидента в Хебе ^[1], здесь возобновилась резкая кампания против ЧСР, которая вызвала в журналистских кругах новую волну страха перед острым кризисом. По мнению французского посла, Германия прилагает все усилия для того, чтобы Англия поставила нам в качестве условия немедленное принятие предложения судето-немецкой партии, указав, что иначе она утратит интерес к судьбе ЧСР. Прошу информировать меня о ходе пражских переговоров ^[2].

Мастный

Печат. по арх.

___________________
^[1] Имеется в виду стычка в одной из пивных г. Хеба 1 июня 1938 г., в ходе которой были легко ранены два судетских немца.
^[2] Речь идет о переговорах чехословацкого правительства с партией Генлейна о решении судето-немецкого вопроса, начатых председателем правительства М. Годжей 1 апреля 1938 г.

131

72. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР временному поверенному в делах СССР во Франции ^[1]

5 июня 1938 г. ^[2]

Посетите Бонне или Леже и передайте им следующее:

Польша не скрывает своих намерений использовать возможное наступление Германии на Чехословакию для отторжения в свою пользу части чехословацкой территории. Такое вмешательство Польши будет прямой помощью Германии и совместным с нею наступлением на Чехословакию. Мы хотели бы знать заранее, будет ли Франция, в случае нашего решения помешать интервенции Польши, считать себя союзницей Польши в смысле франко-польского союзного договора.

Я нисколько не опасаюсь проникновения в печать слухов о Вашем демарше, который уже сам по себе может несколько удерживать Польшу от осуществления своих агрессивных замыслов.

Добивайтесь, однако, ясного ответа Франции и сообщите его. Упомяните, что этот запрос Вы делаете по поручению Советского правительства ^[3].

М. Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 52—53.

___________________
^[1] Е. В. Гиршфельду.
^[2] Копия настоящей телеграммы была направлена в тот же день в полпредство СССР в Чехословакии для информации чехословацкого правительства.
^[3] Временный поверенный в делах СССР во Франции посетил министра иностранных дел Франции Ж. Бонне 7 июня 1938 г. и изложил ему содержание данной телеграммы. Бонне сначала заявил, что Франция не будет считать себя связанной в таком случае франко-польским договором, однако затем, указав на «важность и сложность» проблемы, обещал дать ответ после «изучения» при следующем свидании. Бонне вновь подчеркнул отрицательную позицию Польши относительно прохода советских войск и даже перелета советских самолетов через Польшу.

73. Из письма посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

7 июня 1938 г.

В шифртелеграмме за № 75 я писал о демарше, предпринятом английским послом Фиппсом в среду 1 июня перед министром иностранных дел Жоржем Бонне. Де-

132

марш касался ответа премьер-министра Годжи депутату Кундту ^[1], в котором премьер-министр должен был сказать, что до конца недели сообщит Кундту, считает ли он переданные им требования судетских немцев подходящей основой для переговоров. Посол Фиппс сказал министру Бонне, что лорд Галифакс удивлен тем, что требования судетских немцев, как изложил их в последний раз Генлейн в Лондоне ^[2], в Праге не считают подходящей основой для переговоров. Это якобы удивляет английское правительство, так как все, кто беседовал с Генлейном во время его последнего пребывания в Лондоне, считают его требования, сформулированные в Лондоне, приемлемой основой для переговоров. Посол Фиппс был уполномочен лордом Галифаксом обратиться к французскому правительству с просьбой предпринять с английским правительством совместный демарш перед президентом ЧСР для того, чтобы от имени правительств Англии и Франции выразить удивление по поводу того, что чехословацкое правительство не желает вести переговоры с судетскими немцами на основе программы, изложенной Генлейном в Лондоне и предложенной депутатом Кундтом премьер-министру Годже. В совместном демарше посланники Англии и Франции должны были обратить внимание президента ЧСР на то, что если чехословацкое правительство будет продолжать действовать таким образом, то оно потеряет симпатии, которые завоевало у народов этих стран. [...]

Я беседовал по этому делу с министром Бонне в субботу 4 июня. Бонне сообщил мне, что Алексис Леже передал ему о нашем разговоре и что он отказался выступить с совместным демаршем в Праге. Однако он предупреждал меня, что англичане сильно раздражены и что это раздражение направляется против президента республики.

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М.. 1958, с. 54—55.

___________________
^[1] Председатель парламентской фракции Судето-немецкой партии Э. Кундт вел переговоры с правительством ЧСР о статуте национальных меньшинств.
^[2] Имеется в виду визит в Лондон лидера судето-немецкой партии К. Генлейна, состоявшийся 12—14 мая 1938 г. Во время визита Генлейн вел переговоры с главным дипломатическим советником при

133

министре иностранных дел Великобритании Р. Ванситтартом и представителями либеральной и консервативной партий А. Синклером и У. Черчиллем.

74. Из письма посланника ЧСР во Франции президенту ЧСР

8 июня 1938 г.

В дополнение к устному отчету, сделанному мной 25 мая в Праге о разговоре посла Кулондра с министром Бонне и с генеральным секретарем Алексисом Леже, посылаю Вам следующую информацию.

29 мая на мой вопрос относительно его разговоров с послом Кулондром министр Бонне ответил, что последний уже вернулся в Москву, что Советы хотят, чтобы Франция открыто укрепила с ними свой пакт. Бонне заметил, что он не желает, чтобы Чехословакия подверглась дальнейшему нажиму из-за Советской России. Поэтому он не хочет, чтобы Чехословакия была втянута в какие-либо франко-советские переговоры. Бонне уполномочил Кулондра выяснить в Москве, чего там хотят и что могут, и потребовал сделать это очень тактично.

Генеральный секретарь Алексис Леже сказал мне 30 мая, что поездка Кулондра в Париж ничего не изменила во французской политике по отношению к Советской России ни в позитивном, ни в негативном смысле. Министр Бонне будто бы согласен, чтобы чехословацкий военный атташе в Москве конкретно узнал, что Россия могла бы и хотела сделать в пользу Чехословакии, если бы последняя подверглась нападению. Такую же задачу получит и французский военный атташе в Москве. Это вполне нормально, так как это является обычной функцией военных атташе. Леже не желает, чтобы делалось что-то большее, ибо если дело пойдет дальше, то это скажется на внутренней политике Франции, где по этому вопросу существуют сильные противоречия между правыми и левыми.

Наконец, в субботу 4 июня я разговаривал об этом с Массигли, который сказал мне, что события последних дней между Берлином и Прагой отодвинули в сторону вопрос о Советской России просто потому, что для него не осталось времени. Он считает, что единственно правильным методом являются двусторонние переговоры, т. е. франко-советские и русско-чехословацкие перего-

134

воры. Массигли сказал, что было бы плохо, если бы речь шла о каких-либо общих франко-русско-чехословацких переговорах, которые могли бы быть истолкованы как некий заговор против Германии. [...]

С сердечным приветом преданный Вам

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 447.

75. Из сообщения Тржебичского районного управления президиуму Брненского земского управления

8 июня 1938 г.

[...] Затем выступил депутат Климент, который доказывал, что только благодаря коммунистам правительство заняло такую решительную позицию против готовящегося нападения Германии на Чехословакию. Затем он говорил о строительстве Советской России, о силе и вооруженности Красной Армии, которую он видел во время майских торжеств в Москве. Он обвинил аграрную и живностенскую партии, а также национальное объединение в том, что они распространяют в нашем народе пораженческие настроения. Необходимо ликвидировать фашистскую реакцию и укрепить республику, отдать на выборах свой голос Коммунистической партии. Необходимо создать единый фронт борьбы против наступающего фашизма извне и против пораженческого фашизма, действующего изнутри.

В 21 час. 29 мин. слово взял депутат Готвальд, который доказывал, что последние события за рубежом и в нашей стране подтвердили, что коммунисты всегда были правы, когда требовали союза с Советской Россией и разрядки обстановки в Судетской области, когда они заявляли, что наши друзья нас не оставят, если мы докажем свою решимость защищаться. Он сказал, что больше всего нам вредит агитация реакционных кругов, настроенных против союза с Советской Россией.

События последних трех недель показали, что правы были мы, а не реакция. Необходимо и в дальнейшем призывать народ к бдительности против планов фашистских партий, которые хотели бы променять союз с Францией

135

Народного фронта и Советской Россией на зависимость от Берлина. Необходимо и в дальнейшем идти по пути, указанному 21 мая, а этого можно добиться только объединением действий рабочих партий.

«Я заявляю, что ввиду занятой нами решительной позиции, нападение на Чехословацкую республику стало невозможным, а если бы оно и произошло, то на помощь нам придет Красная Армия, если мы сами проявим решимость защищаться». Этими словами оратор закончил свое выступление в 22 час. 34 мин., после чего Антонин Калина, контролер и член муниципалитета Тржебича, закрыл собрание, призвав отдать на воскресных выборах свои голоса Коммунистической партии.

После исполнения «Интернационала» участники собрания спокойно разошлись.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 446.

76. Из телеграммы министра иностранных дел ЧСР миссиям ЧСР в странах Европы, в Турции и США

12 июня 1938 г.

Во время последнего кризиса Англия и Франция успешно предпринимали в Берлине дипломатические шаги в нашу пользу. Наши военные мероприятия своей оперативностью и быстротой усилили их воздействие и произвели на весь мир благоприятное впечатление. Указывайте на то, что, заботясь о нас, Англия и Франция защищают себя и свои интересы в Центральной Европе. Предположения, что Берлин можно успокоить разрешением судето-немецкого вопроса, поддерживают постоянный интерес западных держав к состоянию переговоров с нашими немцами. В Лондоне Генлейн изложил английским политикам свои требования более трезво, чем дома. Поэтому Англия и Франция считают их приемлемыми для обсуждения и советуют побыстрее договориться. Правительство готовит подробное законодательное урегулирование национальных вопросов. Правительственные и судето-немецкие эксперты-юристы приступили к специальному рассмотрению генлейновских предложений и правительственного проекта. Политические переговоры представи-

136

телей судето-немецкой партии и премьер-министра ведутся параллельно ^[1]. На этой неделе будут также проходить переговоры с представителями польского и венгерского меньшинств и с немецкими социал-демократами. Для споров международного характера, которые могут возникнуть между нами и Германией, Англия рекомендовала создать смешанную следственную комиссию. Наше правительство не возражало, так как это отвечало духу нашего договора об арбитраже с Германией ^[2]. Это не осуществилось, так как Берлин отказался. Мы удовлетворили желание Англии допустить наблюдателей для объективного расследования внутренних инцидентов, которые могли бы подстрекать Германию к вмешательству. Задача наблюдателей заключается в том, чтобы получить от наших местных органов объективную информацию. Два наблюдателя были уже прикомандированы к английскому военному атташе.

В течение недели, которая предшествовала последнему воскресному дню выборов, Германия развязала против нас бешеную кампанию в печати и по радио. Имеющие место инциденты безгранично преувеличиваются, выдумываются случаи угнетения и преследования наших немцев, наши военные мероприятия изображаются как агрессивные планы, направленные против Германии, выдумывается опасность большевизации, которая угрожает судетским немцам и всей Европе, используются безответственные мероприятия Глинки ^[3] и предложения об автономии, против которых премьер-министр объявил в Братиславе решительную борьбу. Этой кампанией Берлин хочет поддержать генлейновцев и лишить нас симпатии Запада, наших соседей и союзников. Безосновательными утверждениями о том, что наши высшие органы откладывают, решение вопросов о меньшинствах, оперирует немецкая пропаганда и на Западе. [...]

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 56—58.

___________________
^[1]7 июня 1938 г. представители судето-немецкой партии передали председателю правительства ЧСР М. Годже меморандум, в котором повторялись требования, содержавшиеся в карловарской программе. Меморандум должен был стать основой июньских переговоров между чехословацким правительством и представителями судето-немецкой партии. Однако вскоре переговоры были прерваны, так как

137

генлейновцы постоянно повышали свои требования и искусственно вызывали новые разногласия.
^[2] Подписан 16 октября 1925 г.
^[3] Имеется в виду крупная демонстрация за предоставление автономии Словакии, организованная словацкой народной партией Глинки в Братиславе 4 июня 1938 г.

77. Запись телефонного разговора начальника канцелярии министра иностранных дел ЧСР с посланником ЧСР в Германии

17 июня 1933 г.

По указанию г-на министра д-ра К. Крофты 17 июня 1938 г. в 10 час. 45 мин. я позвонил посланнику д-ру Мастному и сказал следующее:

Г-ну министру Крофте в совете министров был сделан запрос относительно того, что предпринималось с нашей стороны в связи с последней речью министра Гесса ^[1]. Г-н министр желает знать, каково Ваше мнение, а также каким образом Вы намерены действовать в данном вопросе.

Г-н посланник Мастный ответил, что пока он ничего не предпринимал. Угрозы, содержащиеся в речи Гесса, аналогичны тем, которые высказывались перед проведением плебисцита в Австрии. Это проводится в рамках всей кампании.

Я обратил внимание г-на посланника на то, что, по мнению Праги, существует различие между выступлением заместителя рейхсканцлера и кампанией в печати. В своей речи министр Гесс заявил, что мы являемся нарушителями мира в Европе, что спокойствие не наступит, пока мы не будем устранены, и что мы не способны поддержать порядок в государстве.

Г-н посланник ответил, что он лишь вчера вечером возвратился в Берлин и в ближайшее время будет добиваться приема у статс-секретаря и, как только будет принят, сделает данный вопрос предметом беседы. Он просит лишь не сообщать в печати о каком-либо протесте с его стороны, как это однажды произошло с газетным сообщением о протесте Эйзенлора в Праге. Такое сообщение следует дать по возможности только после его беседы со статс-секретарем.

Д-р Ина

Печат. по арх.

___________________
^[1] Выступление состоялось 12 июня 1938 г.

138

78. Из письма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

18 июня 1938 г.

9-го дня текущего месяца во время приема, который посол Дэвис с супругой дали перед своим отъездом из Москвы, я разговаривал с Литвиновым о Чехословакии. К нашему разговору присоединился Кулондр, что придало разговору более общий характер. Был затронут, в частности, вопрос об отношении Франции к полякам. Поскольку Литвинов в присутствии Кулондра был вынужден говорить по-французски, а вокруг стоящие гости стали прислушиваться, то мы отошли в сторону, что естественно, еще больше возбудило всеобщее внимание, в особенности присутствующих журналистов и немецких дипломатов, тем более, что разговор значительно затянулся.

Литвинов явно проявил свое согласие с более решительной позицией Франции по отношению к полякам, а Кулондр при этом ему усердно поддакивал. Литвинов упомянул также о том, что он запросил Париж, каким было бы поведение Франции, если бы Польша напала на Чехословакию, а Советский Союз предоставил бы Чехословакии свою помощь. Литвинов полагает, что тон определенной части польской печати по отношению к Чехословакии сейчас несравненно более агрессивный и что из ее высказываний можно судить о том, что Польша действительно вынашивает агрессивные планы, которые проявляются также в концентрации воинских частей на чехословацких границах. Поэтому Польше нужно дать понять, что она не может играть с огнем. Кулондр высказал мнение, что в случае нападения Польши на Чехословакию франко-польский пакт автоматически стал бы недействительным. В этой связи Кулондр снова подчеркнул стремление Парижа узнать, какой будет политика Польши в случае нападения Германии на Чехословакию.

К сожалению, до настоящего времени из Варшавы не удалось получить ничего иного, кроме абсолютно нейтрального заявления, что, конечно, недостаточно. Польша особенно будет сопротивляться проходу Советской Армии через ее территорию. На этот счет у Парижа якобы нет никаких иллюзий, так как поляки им сказали об этом еще раз и весьма категорически и снова это под-

139

тверждают. По каждому советскому самолету, который попытается перелететь через польскую территорию, поляки откроют огонь.

Что касается прохода через Румынию, продолжал Кулондр, то в Париже считают, что для армии эта дорога чересчур длинна и трудна. Было установлено, что коммуникации находятся в плохом состоянии. Комнен недавно, во время критических майских дней, ясно заявил германскому посланнику в Бухаресте Фабрициусу о том, что Румыния в случае европейского конфликта всегда будет на стороне Франции, и даже якобы попросил, чтобы тот поехал в Берлин и передал это заявление своему правительству. Но что касается прохода русской армии через Румынию, то по этому вопросу король Кароль остается до сих пор «intraitable» ^l. Конечно, вопрос был бы поставлен совершенно иначе в случае действительного конфликта, когда уже Франция будет проводить мобилизацию. Литвинов также скептически отнесся к возможности легкого получения согласия от румынского правительства на проход Советской Армии, имея в виду влияние Варшавы на Румынию. Он хотел бы знать, какое значение имеет визит патриарха Кристи и генерала Ионеску в Варшаву, заключено ли в действительности какое-либо военное соглашение. Литвинов указал также на трудности, которые Румыния чинит перелетам наших коммерческих самолетов, что он также объясняет нажимом Варшавы.

Хотя и было объявлено о приезде румынских посредников в Москву, но прибудут они только в конце июня. По мнению Литвинова, в данной обстановке очень важна возможность прохода советских войск через Румынию, не говоря уже о немедленной помощи авиацией. Необходимо иметь прочную связь с территорией Чехословакии. Я выразил свое согласие и добавил, что наилучшим решением был бы, конечно, проход через Польшу, но в данной ситуации необходимо постоянно иметь в виду возможность прохода через Румынию. Особенно на более позднем этапе войны, когда возникла бы необходимость задуматься об эвакуации из чешских областей (это пессимистическая гипотеза), то можно было бы продолжить войну, опираясь на Карпаты, при условии наличия связи с Советским Союзом. Я указал также на пример Бельгии и Сербии, которые и после эвакуации со всей своей территории могли продолжать участвовать в войне и в

140

конце концов победили. Литвинов живо со мной согласился, сославшись на заверение, которое он в свое время получил от президента Бенеша. [...]

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 449—451.

___________________
^[1] — «непреклонным» (фр.).

79. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР полномочному представителю СССР в ЧСР

25 июня 1938 г.

Выступая перед избирателями в Ленинграде с речью о международном положении ^[1], я сказал о советско-чехословацком пакте следующее: «Наши пакты с Францией и Чехословакией, помимо оказания помощи в случае войны, имеют также целью предотвращение или уменьшение самой опасности войны в определенных частях Европы. Перед лицом угрозы, нависшей теперь над Чехословакией, всему миру должно быть ясно, что советско-чехословацкий пакт эту свою функцию выполняет, что он является наиболее, если не единственно крупным фактором, разряжающим атмосферу вокруг Чехословакии. Необходимо сказать, что, обещая помощь жертве агрессии, Советское правительство не использует эту помощь в качестве средства давления на эту жертву с тем, чтобы побудить ее капитулировать перед агрессором и действовать таким образом, чтобы какая-либо помощь ей была излишней. Наша общая политика мира заставляет нас, естественно, желать, чтобы конфликты, возникающие у Чехословакии с ее соседями, разрешались мирным путем, но мы строго воздерживаемся от каких-либо непрошеных советов чехословацкому правительству, ибо мы верим в его миролюбие и считаем, что оно само является судьей в вопросах, касающихся внутреннего устройства своего государства, что оно само найдет разумные пределы уступок, совместимых с престижем, суверенитетом и независимостью государства, что в международном разрезе Чехословакия является обороняющейся стороной и что ответственность за последствия во всяком случае будет

141

нести сторона нападающая». Передайте это Бенешу и скажите ему, что этими словами я точно определил наше отношение к чехословацко-германскому конфликту. Скажите ему также, что для проведения этой политики нам очень важно иметь за собой общественное мнение нашей страны, на которое, однако, весьма неблагоприятно влияют такие факты, как фактическое признание чехословацким правительством Франко и другие подобные факты.

М. Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 59—60.

___________________
^[1] Выступление состоялось 23 июня 1938 г.

80. Письмо посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

25 июня 1933 г,

В газете «Ордр» (умеренно правого направления) 24 июня опубликована заметка под заголовком «Неверный маневр, г-н Бенеш и подлинная опасность.— Не забывайте, что враги наших врагов —наши друзья!» В заметке, написанной якобы специальным корреспондентом (инициалы G. Н.), говорится:

«Нет ничего более полезного, мудрого и разумного, чем то, что Лондон и Париж направили и продолжают направлять пражскому правительству советы об умеренности и осторожности. Необходимо, чтобы эти советы не выходили за рамки здравого смысла. Однако мы опасаемся, что гг. Бенеш и Годжа в последнее время — вероятно, под нажимом своих франко-английских друзей — предприняли некоторые неловкие шаги, которые могут в скором времени оказаться опасными. Когда чешское правительство принимает против коммунистов все необходимые меры, которые представляются целесообразными в обычное время, мы ничего не имеем против. Однако сегодня это нечто совершенно другое. Если Лондон и даже Париж посылают Праге указания такого рода, мы не колеблясь говорим им, что они глубоко ошибаются.

Сегодня нет больших патриотов, чем коммунисты, никто не борется с гитлеризмом больше, чем редакторы «Руде право» — пражской «Юманите». Чинить им препятствия и неприятности не только неразумно, но и неспра-

142

редливо, в момент военной угрозы старые споры должны быть забыты. Левый фронт — правый фронт — это только лозунги, которые уже не имеют смысла. Коммунисты это воняли. Рабочие в Чехии готовы сражаться за свою страну, за свою родину. Зачем же относиться к ним строго из-за старых споров? Зачем подвергать цензуре статьи в их журналах, которые в Париже были бы опубликованы как совершенно безвредные и которые в целом призывают к мобилизации и сопротивлению возможному вторжению на их территорию, с тем чтобы не допустить того, что произошло с Австрией?

Позвольте Вам сказать, г-н Бенеш, это неверный маневр. Враги Ваших врагов — Ваши друзья. Не забывайте об этом, если Вы хотите, чтобы перед лицом гитлеровской угрозы Чехословакия была неизменно единой и могла ей противостоять».

В коммунистической «Юманите» от 25 июня Габриэль Пери в статье, озаглавленной «Совет руководителям Праги— Не трогайте «Руде право»!», разбирает тот же вопрос, что и вчерашний номер «Ордр». «Вплоть до сегодняшнего дня мы ограничивались только публикацией — без комментариев — сообщений, которые доходили до нас в этой связи из Праги. Однако сейчас необходимо говорить ясно, ибо если мы промолчим, то окажем чехословацкой демократии плохую услугу.

Существует опасность, что газета «Руде право», центральный орган Коммунистической партии Чехословакии, будет запрещена. Это ошеломляющее сообщение появилось четыре дня назад в европейской печати. Сообщение, к сожалению, соответствует действительности».

В статье затем приводятся выдержки и вся заключительная часть комментария, опубликованного в «Руде право» под заголовком «Пример Австрии — предостережение для судетских немцев». Далее «Юманите» продолжает:

«Посмотрите, что написал коммунистический журналист. Посмотрите, что по приказу г-на Чемберлена г-н Годжа запрещает публиковать в Чехословакии.

Мы решительно заявляем, что такие действия недопустимы. Необходимо, чтобы в Чехословакии знали, что с этими действиями нельзя согласиться.

Нас могут спросить: Во что вы вмешиваетесь? Разве г-н Годжа не имеет права установить в своей стране режим, который он считает наилучшим?

143

Мы отвечаем: Этот вопрос является нашим делом, он интересует нас. Опасность запрещения «Руде право» связана с международной политикой. Друзья Чехословакии обязаны обратить внимание чехословацких руководителей на то, что если они перейдут от угроз к действиям, то совершат ошибку с далеко идущими последствиями. Необходимо сказать прямо; Чехословакия, как, впрочем, и все остальные европейские демократии, не сможет защищаться против фашизма, если она отдалит от себя пролетариат и его наиболее беззаветно преданную часть, объединенную в Коммунистической партии. Может быть, чехословацкие руководители думают, что они смогут обеспечить оборону страны, изолировав при этом партию, которая занимает второе место в столице? Или они забыли трагический пример Австрии? Забыли о кризисе 21 мая? Почему же г-н Бенеш не вспомнит, что 21 мая именно наша партия первой призвала своих членов поддержать решение правительства? Почему же он забыл о серьезном заявлении Клемента Готвальда, которое он сделал в тот день: «Коммунисты будут в первых рядах защитников республики!»?

Именно в «Руде право» читали чехословацкие пролетарии этот документ. В «Руде право», которую вы хотите запретить,— какое же это ослепление, какая готовность к самоубийству!

Да позволят нам сказать чехословацкому правительству и представляющему его в Париже тонкому и смелому дипломату г-ну Штефану Осускому: этот вопрос касается не только его страны, он непосредственно затрагивает и нас, французов. Мы считаем независимость Чехословакии главным условием безопасности Франции.

Г-н полномочный министр, Вы, безусловно, знаете о пропаганде, которая ведется здесь против вашей страны, знаете о брошюрах, которые здесь печатаются, и о речах, которые произносятся. Вы знаете, что написал г-н Бартелеми и как гитлеровские агенты использовали в Чехословакии его нелепые высказывания. Читали Вы, разумеется, и венскую речь. Вам, безусловно, известно, что именно мы, коммунисты, стоим в первых рядах борцов против этой зловредной агитации, а за это нас удостаивают оскорблениями. Вы знаете, что именно мы познакомили французов с вашей страной и пробудили любовь к ней; что именно Морису Торезу восторженно рукоплескали тысячи рабочих, когда он говорил о славных тради-

144

циях вашей страны и о Яне Гусе. Все это Вам известно, и Вы, несомненно, информировали об этом свое правительство. А сказали ли Вы своему правительству: «Наши самые ревностные сторонники во Франции, которые не допустят, чтобы французское правительство не выполнило своих обязательств,— это коммунисты, французские друзья «Руде право»!»

Может быть, Вы думаете, что ваше правительство окажет добрую услугу независимости Чехословакии, возбудив гнев своих лучших защитников во Франции ради того, чтобы добиться симпатии прогермански настроенных английских лордов?

Месяц тому назад, в один из майских дней, г-н Бенеш дал мне аудиенцию на Градчанах. Я напомнил президенту республики об известной позиции Французской коммунистической партии по проблемам Центральной Европы.

Я сказал ему, что дружба, связывающая Чехословацкую республику и Францию, черпает свою силу в демократических массах.

А так часто оскорбляемый нашими фашистами президент Эдуард Бенеш, который больше, чем кто-либо другой, призван оценить важность народного движения, мне просто ответил: «Я это знаю».

Мы были бы рады, если бы он не забыл об этом!

Посягать на «Руде право» — это значит покушаться на свободу Чехословакии и на мир».

Осуский

Печат. по арх.

81. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

27 июня 1938 г.

Президент продержал меня 4 часа, подробно рассказывая о ходе событий начиная с 20 мая и о своих намерениях. Этим путем передаю только самое важное. Бенеш по-прежнему заверял, что войны не хочет, готов к ряду уступок, но ни при каких условиях не поступится абсолютно ничем, что может сколько-нибудь затронуть не только самостоятельность, но даже престиж суверенности государства. В этой связи Бенеш в исключительно доверительном порядке сообщил, что ему надоели советы анг-

145

личан и французов. Поэтому он недавно вызывал английского, а затем французского посланников ^[1] и заявил им со всей определенностью, что он может, а чего не может сделать для судетских немцев, и дал понять, что всякие советы сверх указанных им возможностей бесполезны. О переговорах с генлейновцами заверяет, что уступки будут в рамках уже существующих законов, что они не удовлетворят Генлейна, но правительство с этим считается и принудит Генлейна уважать законы. Крофта вчера прислал мне меморандум по этому вопросу, который вышлем почтой. Из внешнеполитических вопросов Бенеш особо обращает внимание на Польшу. Ссылаясь на наш запрос в Париже о том, будет ли Франция считать Польшу союзником, если СССР примет меры в случае нападения Польши на Чехословакию, Бенеш утверждал, что в связи с нашим запросом между Францией и Польшей завязался и продолжается разговор для уточнения взаимных обязательств. Франция требует ясности. При этом Бенеш в исключительно определенной форме заверил, что для Франции больше нет и не может быть вопроса об изменении взаимоотношений с СССР и еще меньше о замене Москвы Варшавой. Наоборот, франко-польские разговоры, по мнению Бенеша, могут дать результат только в двух направлениях: либо Варшава признает своей обязанностью в случае нападения на Чехословакию помогать ей вместе с Парижем и Москвой, либо она сама будет нейтральной, но разрешит проход Красной Армии по своей территории. Сейчас еще нет, но в недалеком будущем может создаться обстановка для какой-нибудь новой инициативы в духе Восточного пакта или иного коллективного договора о безопасности. Бенеш думает так, исходя из уверенности, что не только Польша, но и вся Европа, включая Англию, получила респект перед предупреждающим войну действием франко-советско-чехословацкого договора о взаимной помощи. Речью наркома Литвинова в Ленинграде Бенеш очень доволен, особенно в части, прямо касающейся договора с Чехословакией.

Александровский

Печат. по арх.

___________________
^[1] Очевидно, имеются в виду беседы президента ЧСР Э. Бенеша с французским посланником В. де Лакруа и английским посланником Б. Ньютоном соответственно 8 и 11 июня 1938 г., во время которых

146

президент информировал их о ходе переговоров чехословацкого правительства с представителями Судето-немецкой партии и указал на неприемлемость некоторых их требований. Бенеш назвал нереальным, в частности, требование генлейновцев о создании органа самоуправления (фолькстага), в котором были бы представлены только немцы, живущие в любом месте республики, и никакие другие национальности. Далее президент выразил свое несогласие с мнением, существовавшим в Париже и особенно в Лондоне, будто чехословацкое правительство и, в частности, он, Бенеш, намеренно затягивают решение судетского вопроса.

82. Письмо посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

15 июля 1938 г.

Сегодня посетил английского посла, возвратившегося вчера после недельного пребывания в Лондоне. Беседа не дала ничего существенно нового. Как и прежде, посол призывает к ускорению переговоров с генлейновцами и обращает внимание на опасность политики затягивания, тем более что, согласно последним сообщениям, полученным им из Праги, в переговорах возникли трудности. Я не мог заверить его в обратном, но указывал, что кампания в германской прессе сама затруднила ход переговоров. Я обратил также его внимание на новые тревожные сообщения о намерениях Германии, в частности о планах экстремистов из СС и CA. Гендерсон по-прежнему считает, что Германия недостаточно подготовлена и не собирается нападать, однако она может пойти на такой риск, если переговоры провалятся и если судетские немцы вызовут в Чехословакии серьезный кровавый инцидент. Гендерсон настойчиво подчеркивал, что в случае конфликта французы своими действиями, которые, как он предполагает, будут предприняты, не смогут оказать Чехословакии действенной помощи. Он указал на огромную силу и организацию германской армии, которая свалит Чехословакию раньше, чем можно будет подумать о действительной помощи.

При этом он отмечает, что, несмотря на все те большие симпатии, которые Англия питает к Чехословакии, нельзя рассчитывать на ее прямое участие в случае возникновения конфликта.

Посланник д-р Мастный

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1968, S. 152—153.

147

83. Из письма посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

21 июля 1938 г.

[...] Решением совета министров от 1 апреля с. г. была упразднена чехословацкая миссия в Вене. Германская печать сопроводила этот факт, так же как и факт упразднения французского и английского посольств, примечанием, что это является признанием фактического положения и что формального признания аншлюса de jure этими государствами нельзя было ожидать, так как они объявляли себя гарантами независимости Австрии.

Если в истекший период Чехословакия находилась в центре внимания всего мира, то тем более она была объектом немецких нападок. В связи с судето-немецким вопросом Германия развязала кампанию, которая по своим масштабам, тону и продолжительности превзошла все, что до сих пор встречалось в этой области. От предвзятых аргументов давно минувших времен до раздувания инцидентов и самых незначительных случаев в кабачках — все использовала германская пропаганда для распространения утверждений, что Чехословакия, которой с помощью силы правит чешское меньшинство, существует незаконно и является главным источником угрозы всеобщему миру. Кампания служит образцом практического осуществления положений главы 6 «Mein Kampf» о пропаганде.

В этой кампании принимали участие не только вся германская печать и находящаяся под влиянием Германии иностранная печать, в ней участвовали также официальные лица рейха. Наиболее значительными выступлениями были: речь Геринга 1 мая, речь заместителя фюрера министра Гесса 12 июня в Штеттине, в которой Чехословакию, «источник опасности», предупреждали, а над Англией, как «ангелом мира», иронизировали. Однако в целом эта речь была своего рода сигналом к отбою после наибольшего напряжения.

В речи в Краловце 18 июня министр д-р Геббельс в связи с судето-немецким вопросом заявил, что нельзя допустить, чтобы постоянно провоцировали 75-миллионный народ; он предостерег также определенные круги за границей, чтобы они не поощряли Прагу, а призвали ее к порядку.

148

Министр д-р Фрик угрожал (также в Краловце) применить более суровые средства, если не помогут письменные протесты против чехословацких оплошностей, имея при этом в виду главным образом будто бы имевший место пролет чехословацкого самолета над вокзалом Лам.

Д-р Геббельс не забыл даже в своей речи 21 июня, в день солнцестояния, направленной против евреев, указать на притеснения «3,5 миллиона» и заявить, что нельзя постоянно делить один народ на части.

Наиболее дикий разгул кампании приходится на время осуществления Чехословакией военных мероприятий, которые здесь осуждают как мобилизацию и которые были вызваны угрожающими передвижениями германских воинских частей и напряженностью в Судето-немецких районах республики. Эти передвижения были предметом демарша английского и французского послов в Берлине 20 мая, во время которого угрозы в адрес Чехословакии были высказаны самим министром иностранных дел. Они прозвучали и во время состоявшегося в тот же день визита чехословацкого посланника.

Посланник д-р Мастный

Печат. по арх.

84. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР посланнику ЧСР во Франции

21 июля 1938 г,

Лондон через Ньютона предложил направить к нам лицо, не зависящее от английского правительства, чтобы оно рассмотрело наш спор с генлейновцами и в случае необходимости было посредником ^[1]. Об этом предложении можно было бы подумать, оговорив при этом, что это будет не арбитр, а только дружественный советник. Но прежде чем мы решим обратиться к Лондону с просьбой направить такого советника, мы хотим знать мнение французского правительства. Попытайтесь его узнать как можно скорее, так как Лондон требует быстрого ответа. Разумеется, Лондон, а также и мы желаем сохранить все в полной тайне ^[2].

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 61.

149

___________________
^[1] Предложение было передано 20 июля 1938 г.
^[2] 23 июля 1938 г. министр иностранных дел Франции Ж. Бонне ответил положительно на вопрос посланника Чехословакии во Франции Ш. Осуского, должно ли чехословацкое правительство принять английское предложение.

85. Из письма посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

22 июля 1938 г,

[...] Начиная со вторника германское посольство в Париже и его каналы распространяют сообщения о том, что Германия готова вести переговоры с Францией и. Англией и договориться с ними, но в чехословацком вопросе Гитлер не пойдет ни на какие уступки. Поскольку таким образом Чехословакию представляют в качестве препятствия на пути этой новой германской инициативы, то не только во французской и английской печати, но и во французских политических кругах с вечера среды начинают вновь проявляться античехословацкие настроения. Я не скрываю своей уверенности, что, когда Германия твердо убедится в том, что ее предположения относительно Франции и Англии не осуществились, она будет искать выход и из своей политики в отношении Чехословакии. Когда затем она перенесет свою политику относительно Чехословакии в область отношений с Англией и Францией, то это будет иметь, с одной стороны, положительные, а с другой стороны — отрицательные моменты. Если бы чехословацкое правительство уже разрешило судетский вопрос, то перенесение чехословацко-германских отношений в область международной политики было бы только выгодно. Однако, поскольку этот вопрос в Чехословакии пока не разрешен, существует опасность, и, я бы сказал, совершенно очевидная, что урегулирование взаимоотношений внутри Чехословакии станет объектом компенсационной торговли в переговорах Германии с Англией и Францией. Англичане и французы, поскольку они поддерживали и защищали нас, будут присваивать себе право рекомендовать нам, как мы в Чехословакии должны решить этот вопрос. Вот почему следует ожидать, что нажим Англии и Франции на Чехословакию будет становиться тем более сильным и значительным, чем решительнее Германия будет ставить урегулирование судетского вопроса условием возвращения Германии к

150

политике переговоров с Францией и Англией. Вот почему я считаю, что для чехословацкой дипломатии и политики наступают трудные времена,

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1968, S. 158-159.

86. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР посланнику ЧСР в Великобритании

26 июля 1938 г.

Сегодня вечером после совещания Бонне и Леже сказали, что было бы ошибкой, если бы Чехословакия не приняла английского предложения ^[1] или приняла бы его в форме, которую можно было бы толковать как уклончивую. Поэтому они советуют, чтобы Прага не ставила никаких условий, а указала пункты, по которым она не согласна с судетскими немцами. Они считают, что это является самым действенным средством избежать маневра с плебисцитом ^[2] и исключить Германию из спора. Леже считает принятие английского предложения столь выгодным, что опасается, как бы Германия не испортила все дело. Поэтому якобы мы не должны давать ей ни возможности, ни предлога. Осуский просил, чтобы Франция потребовала от Англии информировать ее о деятельности Ренсимена и чтобы последний не высказывался окончательно, предварительно не поставив об этом в известность Францию. Добавляю, что, согласно информации Бонне, мысль о нейтрализации Чехословакии исходит от Невиля Гендерсона. Бонне даст указание Корбену просить Галифакса, чтобы он оставил в покое эту идею и не осложнял бы дело.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 62—53.

___________________
^[1] Имеется в виду предложение о направлении в Чехословакию миссии Ренсимена.
^[2] Плебисцит в Судетской области по вопросу о том, останется ли эта область частью территории ЧСР или присоединится к Германии, был одним из средств нажима британского правительства на чехословацкое правительство при решении судетского вопроса. Осуществление плебисцита фактически означало бы отторжение от ЧСР

151

пограничных районов, так как голосование проходило бы в условиях запугивания и жестокого террора со стороны профашистски настроенного немецкого населения, руководимого судето-немецкой партией, в отношении чехов и демократически настроенных немцев.

87. Из письма полномочного представителя СССР во Франции народному комиссару иностранных дел СССР

27 июля 1938 г.

[...] В гораздо большей степени, чем испанская, чехословацкая проблема в глазах французов является неотъемлемой частью общеевропейской проблемы и, в частности, важнейшей для Франции проблемы ее взаимоотношений с Германией, Французские политические деятели прекрасно понимают, что в Чехословакии решаются сейчас судьбы послеверсальского передела мира. Они отдают себе отчет, что отпадение к Германии Судетской области и расчленение Чехословакии обеспечат за Германией захват решающих стратегических позиций при будущей войне и гегемонное положение во всей Центральной Европе. На этот счет расхождений здесь нет. Но расхождения начинаются с момента, когда ставятся практические вопросы о том, как и какими средствами отбиться от этой угрозы. Огромное большинство французов сходятся, на том, что теперешняя Франция, при ее уровне вооружений и промышленности, с ее низким потенциалом населения, уже не способна выдержать единоборство с гитлеровской Германией и не сможет сама, без помощи со стороны, помешать движению германской лавины на Чехословакию. Отсюда и поиски союзников, и здесь-то и источник всех расхождений. Нормальная и простая логика как будто подсказывает (на такой точке зрения и стоят «советофилы» от коммунистов до Рейно), что таким естественным союзником является, в первую очередь, СССР. СССР, говорил Рейно, «располагает тем, чего нет у Англии и что особенно понадобится при войне с Германией,— мощной сухопутной армией». СССР, по признанию самого генштаба, обладает одной из самых сильных, если не самой сильной, авиацией в мире. И тем не менее — и это факт бесспорный — теперешнее правительство меньше всего свою чехословацкую политику строит в расчете на помощь СССР. Ни одно решение, ко-

152

торое до сих пор принималось по чехословацкому вопросу (будь то в Лондоне или Париже), ни разу с нами предварительно не обсуждалось и не согласовывалось и доводилось до нашего сведения (и то не всегда) лишь постфактум. Несмотря на наличие советско-французского пакта, на наличие параллельных пактов с Чехословакией, взаимно между собой связанных и друг друга дополняющих, руководители французской внешней политики ни разу по-серьезному (если не считать обрывочных разговоров Бонне) не предложили приступить к совместному и практическому обсуждению вопроса, вытекающего из наших пактов.

Упреки наших друзей (которые предпринимаются, конечно, без всякого воздействия с нашей стороны) Даладье обычно отводит аргументами самого разнообразного характера применительно к собеседнику и в зависимости от того, к какому лагерю последний принадлежит. Если упреки исходят от коммуниста, то Даладье имеет смелость заявить, что помощь со стороны СССР настолько бесспорна, что дипломатии здесь вообще нечего делать. «Нам незачем стучаться и в без того открытую дверь». По совершенно иному и гораздо более правдиво он свою тактику игнорирования СССР (он это, впрочем, отрицает, а говорит обычно об «осторожности») излагает наседающим на него членам его собственного кабинета. В центре всех его объяснений неизменно первое место, почти всегда, занимает Англия. Англичане не возражают против пакта с СССР, никогда не предпринимали попыток его торпедировать («да и он, Даладье, это и не позволил бы»), но они неоднократно высказывали предположение, что афиширование пакта может затруднить их мирную акцию и т. д. Почти все мои собеседники меня заверяли, что сам Даладье очень трезво расценивает силы СССР, при случае старается это привить и англичанам, но что при всем том он советскую помощь все же, в силу отсутствия общей границы и т. д., считает «журавлем в небе», ради которого боится упустить «английскую синицу». Мандель и Рейно, которые собираются, как я Вам уже телеграфировал, дать бой по этому вопросу в кабинете, внушали мне, что стоит нам дать понять Даладье, что он рискует потерять нашу дружбу, как он «прибежит к вам на четвереньках».

Бесспорно, однако, одно. Сейчас Даладье как с единственно реальным союзником считается только с одной

153

Англией. Он исходит из того, что Англия близка, под рукой, что она до сих пор пользуется ореолом сильнейшей страны в мире, обладает несметными ресурсами, а главное, внушает немцам уважение и страх. Такая оценка, впрочем, разделяется огромным большинством французских государственных деятелей, и недаром сотрудничество с Англией является наиболее стабильным и наиболее устойчивым элементом во всей системе французской внешней политики последнего времени. Сменявшие друг друга кабинеты в центре своей внешней политики неизменно ставили сотрудничество с Англией. Блюм приписывает себе заслугу первородства этой дружбы. Даладье — что ему удалось эту дружбу еще более укрепить и придать ей характер военного сотрудничества.

Второй своей заслугой Даладье считал (не знаю, считает ли и сейчас), что он «отвоевал Англию для Чехословакии». Так он и Бонне, по крайней мере, изображали результаты своего лондонского визита. Они оба говорили, что лондонские апрельские решения кладут конец спекуляциям Берлина «незаинтересованностью» Англии в Чехословакии. В лондонском соглашении и в предусмотренной им процедуре они главный акцент ставили на тех заявлениях, которые англичане собираются сделать в Берлине, и намеренно обходили (багателизировали) предстоящие совместные демарши в Праге. Я далек от того, чтобы совершенно отрицать значение английских демаршей в Берлине. Для меня нет сомнения, что наряду с мобилизацией чешской армии (что сыграло, конечно, главную роль), наряду с учетом союзных договоров, имеющихся у Чехословакии, отрезвляющее воздействие на немцев в майские дни, несомненно, сыграли и английские представления, и англо-французское сотрудничество. Но уже вскоре стали все явственнее и явственнее выступать отрицательные для чехов стороны этого сотрудничества. Англия включилась в «общий фронт», несомненно, для того, чтобы помешать войне между Германией и Чехословакией. Здесь она была вполне искренней, но Англия меньше всего была расположена не только воевать за Чехословакию (такого «расположения» нет и у Франции), но и бороться против требований, предъявляемых Судетами к чехам. Весь тактический план англичан и был построен на том, чтобы добиться у Праги мирным путем того, чего Гитлер добивается силой. Англичане полно-

151

стью разделяли взгляд немцев на Чехословакию как на «искусственное новообразование», сложившееся в послеверсальский период при совершенно иной расстановке сил, рассматривали судетов не как «меньшинство», а как отдельную нацию, искусственно вкрапленную в чужое государство. Неудивительно поэтому, что и англичане не признавали достаточными те уступки, на которые все время соглашался Бенеш, и толкали его (в несколько завуалированной, правда, форме) к предоставлению Судетам политической автономии. Так далеко французы не могли, не порвав со своими собственными интересами, следовать за англичанами. И они добивались от Бенеша крайних уступок, но все же боялись переступить границу, которая отделяет уступки от полной капитуляции.

На этой почве и начались июньские разногласия между французами и англичанами, нашедшие свое отражение в переписке между Чемберленом и Даладье ^[1]. От немцев, конечно, все это не укрылось, и тогда-то, вероятно, и оживились и «путчистские» настроения, разжигавшиеся экстремистами типа Гиммлера, к которым, по всем данным, примкнул и Геринг. Наряду с отчаянной свистопляской в печати против чехов предприняты были и подозрительные мероприятия на границе. Не исключено, что все это проделывалось намеренно, чтобы увеличить панику в Париже и усилить давление на него и Прагу со стороны Лондона.

В пользу второго предположения говорит и то паломничество, которое было предпринято немцами и Судетами в Лондон, где искусно прививалась мысль, что вину за неурегулированность и затягивание кризиса несут чехи, и где требования судетов намеренно притушевывались и подносились английской общественности в значительно смягченном виде. К моменту приезда в Париж Галифакса ^[2] основные черты нового англо-французского компромисса по чехословацкому вопросу уже были намечены. Было уже решено вновь и торжественно подтвердить, что апрельское соглашение остается в силе. Это позволило Даладье выступить со своей известной декларацией ^[3]. Уже в этой декларации отразились и заигрывания, которые начались с Берлином {пассаж о миролюбии Гитлера). Но только в Париже, при последних переговорах с Галифаксом, с особой отчетливостью и яркостью выступили контуры всего нового английского плана и кор-

155

ни, тянущиеся от него к Берлину. Если подытожить результаты парижских разговоров по этому вопросу, то они могут быть сведены к следующим положениям:

1. Галифакс обязался повторить свой «нажим» на Берлин.

2. Галифакс настоял, чтобы Прага воздержалась от проведения через парламент статута о немецких меньшинствах до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение с генлейновцами.

3. Чтобы «облегчить» это соглашение, Галифакс навязал Праге «советчика» и арбитра в лице Ренсимена ^[4].

4. Галифакс обещал никаких шагов без предварительного и взаимного соглашения с Парижем не предпринимать.

5. На случай неудачи соглашения между Прагой и генлейновцами Галифакс держит про запас свой план «нейтрализации»^[5].

Сопоставляя все эти решения с проникшими сведениями о визите Видемана к Галифаксу ^[6] и последующим свиданием Дирксена с Чемберленом ^[7], не трудно установить, что все парижские решения прошли под знаком удовлетворения желаний Берлина. Совет Праге не вносить статута национальностей в парламент до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение, равносильный приказу во что бы то ни стало и любой ценой договориться с Судетами, был прямо подсказан Видеманом. Нет никакого сомнения, что и посылка англичанами посредника явилась результатом такой же договоренности с Берлином. [...]

С товарищеским приветом Я. Суриц

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 396—400.

___________________
^[1] Обмен письмами состоялся 18 июля 1938 г.
^[2] Министр иностранных дел Великобритании Э. Галифакс находился в Париже с 19 по 27 июля 1938 г. в составе лиц, сопровождавших короля Великобритании Георга VI.
^[3] 12 июля 1938 г. премьер-министр Франции Э. Даладье заявил, что французские союзнические обязательства в отношении ЧСР «непоколебимы и священны». Однако уже 17 июля правительство Франции выступило с заявлением о том, что вопрос о национальных меньшинствах должен быть решен, и потребовало фактически принятия всех претензий Генлейна. При этом оно подчеркнуло, что если Чехословакия не пойдет на эти уступки, то Франция должна будет пересмотреть свою политику в отношении ее.

156

^[4] 25 июля 1938 г. чехословацкое правительство приняло английское предложение о назначении «независимого посредника» в переговорах с представителями судето-немецкой партии (см. док. № 84). Таким посредником был назначен лорд Ренсимен.
^[5] Стремясь добиться отмены договоров о взаимопомощи, заключенных ЧСР с Францией и СССР, Галифакс 25 мая 1938 г. предложил английскому правительству идею создания из ЧСР нейтрального государства по типу Швейцарии. Тем самым союзнические договоры автоматически прекратили бы свое действие.
^[6] В июле 1938 г. в Лондон с секретной миссией приезжал адъютант Гитлера капитан Ф. Видеман. 18 июля состоялась его встреча с Галифаксом.
^[7] Беседа между премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом и германским послом в Лондоне Г. Дирксеном состоялась 22 июля 1938 г. Чемберлен заявил, что английское правительство готовит планы, которые удовлетворят Германию в случае, если переговоры чехословацкого правительства с судето-немецкой партией о статуте национальных меньшинств окажутся безрезультатными.

88. Запись беседы полномочного представителя СССР в ЧСР с начальником канцелярии министра иностранных дел ЧСР

28 июля 1938 г.

Я зашел к Ине поздравить его с новым чином посланника. Разговор сразу перешел на злобу дня—предстоящий приезд лорда Ренсимена. Ина повторил всю аргументацию, известную мне из разговора с Крофтой. Более свободно, чем Крофта, Ина говорил о том, что этот шаг будет иметь для Чехословакии исключительно тяжелые последствия. Ина не сомневается в том, что Ренсимен будет советовать дать автономию и вообще стараться организовать своими советами фактическую, но бескровную капитуляцию Чехословакии перед Германией. На мой вопрос о цели Ина прямо сказал, что у него есть основание подозревать Англию в стараниях снова создать нечто похожее на то, что предполагалось сделать путем заключения «пакта четырех». Ина считает, что не только в Париже, но и раньше, в связи с обменом письмами Даладье— Чемберлен, уже говорилось о воскрешении «пакта четырех». Этой задаче служит английская настойчивость улучшить взаимоотношения с Италией. Франция оказывает весьма слабое сопротивление даже в вопросе о добровольцах в Испании. Англия, видимо, соглашается не вводить в действие джентльмен-агримент До начала отвода добровольцев из Испании, но вместе с тем, видимо, не склонна дожидаться, пока Франция тоже договорится с Италией. Перед лицом такой угрозы ны-

157

нешнее французское правительство может легко сдать ряд позиций и оказаться втянутым в сферу практических разговоров о «пакте четырех». С другой стороны, Англия рассчитывает «пактом четырех» «надеть ярмо на шею Германии» в том смысле, что рассчитывает на роль арбитра в рамках «пакта четырех» и по германским притязаниям. Ей важно, чтобы Германия еще некоторое время молчала о колониях. Но для этого надо чем-то заплатить Германии в Европе. Чехословакия будет такой разменной монетой.

Ина дальше подтвердил, что у чехословацкого правительства имеются уступки по судетскому вопросу, на которые оно теперь будет наталкивать Ренсимена. Сюда относятся: дальнейшее расширение прав немцев по языковому закону, уступки по нацменьшинственному статуту в бюджетно-финансовой области и увеличение процентных норм нацменьшинств в снемах и некоторые другие.

Дальше разговор коснулся фактического положения в Судетской области и поведения генлейновцев, терроризирующих демократические слои населения. Я позволил себе рассказать известные мне вопиющие случаи генлейновского террора и покритиковать линию поведения министерства внутренних дел. Ина знает и понимает все это, но разводит руками. Роль аграриев ясна каждому, но в нынешней обстановке нет совершенно никакой возможности рисковать еще и внутренними передрягами в коалиции. И без того закулисная борьба и внутриправительственные взаимоотношения достигли высокой степени напряжения. Тем не менее Ина остается оптимистом, ибо делает безоговорочную ставку на Бенеша, в которого верит.

С. Александровский, Полпред СССР в Чехословакии

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 485—406.

89. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции в НКВД СССР

2 августа 1938 г.

Получил некоторые дополнительные сведения относительно миссии Ренсимена. Выдвинув свой проект посылки Ренсимена, англичане просили французское прави-

158

тельство воздействовать на Прагу. Когда Бонне имел по этому поводу разговор с Осуским, то последний по поручению Праги задал вопрос, предупредив, что от ответа на него зависит и позиция Праги, Он спросил, ограничивается ли заинтересованность Франции в чехословацких делах лишь наличием договора о взаимопомощи, или Франция признает, что Чехословакия и ее судьба непосредственно задевают политические военные интересы самой Франции. Когда Бонне заверил в последнем, то Осуский потребовал, чтобы в своем ответе Лондону Бонне отметил те лимиты уступок, за границу которых, и по мнению Франции, Прага не может и не должна переходить, а именно:

1. Должна быть сохранена территориальная целостность Чехословакии.

2. Ее внешняя политическая свобода и независимость (нерушимость ее договоров).

3. Не должна быть ослаблена ее оборона (неприкосновенность армии).

В ноте от 26 июля Бонне все это и сформулировал, «резервировав, таким образом, свободу действий Франции». По требованию Праги в той же ноте был «окончательно и официально» отвергнут и проект о нейтрализации. Прага на этом настаивала; там справедливо опасались, что в случае неудачи миссии Ренсимена Лондон может вернуться к этому проекту. Как мне далее удалось выяснить, предложения о созыве конференции четырех держав по чехословацкому вопросу до сих пор не делалось, но в совете министров принято решение: в случае его поступления ответить отказом.

Суриц

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977. с. 414—415.

90. Заявление депутатов КПЧ в Национальном собрании ЧСР

2 августа 1938 г.

В эти дни народ Чехословакии очень обеспокоен, наблюдая попытки дать возможность вмешиваться во внутренние дела Чехословакии некоторым великим державам, оказывающим нажим на проведение мероприятий,

159

которые серьезно затронули бы суверенитет и целостность республики.

Народ Чехословакии хочет мира. Но он отвергает утверждения о том, будто бы угроза европейскому миру создалась из-за неуступчивости Чехословакии в решении национальной проблемы. Угроза миру в Европе возникла не из-за нерешенности национального вопроса в Чехословакии, а из-за действий фашистских агрессоров и их планов овладения Чехословакией, Придунайской областью и Балканами.

Как никто не верит тому, что японские агрессоры вторглись в Китай для того, чтобы «навязать ему мир», как любому известно, что иностранные интервенты в Испании заинтересованы в природных богатствах и захвате стратегически важных областей Испании, так и в отношении Чехословакии разговоры о национальной проблеме являются только прикрытием истинных захватнических пангерманских планов.

Все, кто утверждает, что хотят в интересах мира своими советами и нажимом воздействовать на Чехословакию, должны были бы произвести нажим там, где действительно существует очаг опасности,— в местонахождении фашистских военных агрессоров.

Чешский и словацкий народы решат свои отношения с другими [населяющими страну] народами сами, они достигнут дружественного сосуществования с ними лучше всего тем, что будут осуществлены справедливые языковые, культурные, экономические и социальные требования этих народов. Огромное большинство народов Чехословакии выступает против того, чтобы генлейновская агентура германского фашизма была допущена к власти. Выполнение требований, содержащихся в меморандуме генлейновской партии, означало бы растерзание республики на части, признание господства германского фашизма над Чехословакией, конец ее самостоятельности.

Народ Чехословакии, который 21 мая не позволил запугать себя открытыми военными угрозами, не подчинится и теперь нажиму и проведению таких мероприятий, которые в нынешней обстановке дали бы фашистскому агрессору и его агентам возможность осуществления их агрессивных планов.

Мы предостерегаем от любых переговоров о так называемой нейтрализации Чехословакии, которая означа-

160

да бы отказ от друзей и сдачу на милость и немилость врагов. Точно так же мы предостерегаем от стремлений заключить «пакт четырех», который означал бы решение наших внутренних дел без нашего участия, диктат четырех великих держав, в том числе Италии и Германии, и отстранение СССР.

Чехословакия является самостоятельным государством, и только ее народ имеет право решать судьбу своей страны. Он не подчинится ни шантажу и нажиму со стороны агрессора, ни унизительным советам, от кого бы они ни исходили.

Мы знаем, что эту нашу точку зрения полностью понимают широкие демократические массы за границей, в особенности народы Франции и Англии. Мы благодарны за весомые выступления на международной арене, которые за последние недели оказали поддержку справедливому делу Чехословакии, в последний раз — на большом конгрессе РУП, международной организации в защиту мира в Париже.

Мы одобряем последнее выступление министра иностранных дел СССР Литвинова ^[1], которое подтверждает, что наш самый сильный и самый надежный союзник не хочет вмешиваться и давать нам советы по вопросам, касающимся как решения национальной проблемы, так и любого другого нашего внутреннего вопроса.

Чехословакия не является колонией или доминионом какой-либо великой державы, а направление посредников, которые должны вести переговоры с генлейновскими государственными изменниками как с равноправным партнером правительства, подрывает только авторитет правительства и усиливает неуступчивость ирредентистских элементов.

Издание генлейновской партией брошюры ^[2], объявляющей предложения правительства совершенно недостаточными, а также письмо депутата Кундта председателю правительства, в котором поставлен вопрос, являются ли после приезда лорда Ренсимена действительными предложения правительства,— все это свидетельствует о том, что генлейновская партия чувствует поддержку своим притязаниям и полагает, что наступила благоприятная обстановка для того, чтобы достигнуть выполнения своих далеко идущих требований.

Народ Чехословакии хочет, чтобы правительство не нарушало суверенитета и целостности республики, не

151

делало никаких уступок, которые были бы использованы фашистскими ирредентистами для внутреннего разложения и захвата республики.

Политика правительства не должна ослаблять боевой решимости народа защищать республику. Народ не допустит, чтобы в правительство вошли чехословацкие зейсинкварты.

Решительное выступление Чехословакии 21 мая укрепило ее независимость, оказало большую услугу делу мира, вынудило уже перешедшего в атаку агрессора к отступлению.

К сожалению, после 21 мая был упущен благоприятный момент, когда следовало действовать решительно, дать народным массам нечешских национальностей самые широкие права, совместимые с целостностью республики, и одновременно решительно покончить с террором и изменническими действиями ирредентистских подстрекателей.

В этот серьезный момент мы вновь повторяем наш призыв от 21 мая. Сейчас необходимо полное и нераздельное единство всех тех, кто верен делу защиты республики, необходимо единство чехов и словаков, а также немецких, венгерских, польских демократических слоев, всего народа Закарпатья, которым так же, как и чехам и словакам, угрожает агрессия фашизма.

Народ Чехословакии, готовый ко всем жертвам во имя защиты республики, будет начеку, чтобы защищать мир, суверенитет, целостность и демократический характер республики.

И впредь для нас действителен лозунг «Не сдадимся, будем защищаться во что бы то ни было!»,

Печат. по сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 469—470.

___________________
^[1] См. док. № 79.
^[2] Была издана после состоявшихся 27—31 июля 1938 г. переговоров лидеров Судето-немецкой партии с Гитлером; в брошюре был отвергнут проект статута национальных меньшинств, предложенный чехословацким правительством.

162

91. Письмо посланника ЧСР в Германии министру иностранных дел ЧСР

4 августа 1938 г.

Глубокоуважаемый господин министр!

Сообщения о пересечении чехословацкими самолетами границ Германии в районе Кладска в день приезда лорда Ренсимена в Прагу вновь вызвали здесь в печати и радио самые резкие выпады против нас, которые создают атмосферу беспокойства также в дипломатическом корпусе. «Brandstifter am Werk» ^[1] — так называется передовая в сегодняшнем номере «Фелькишер беобахтер», а издаваемая в Эссене «Национал цайтунг», являющаяся органом Геринга, угрожает, что «Германия не позволит Чехословакии продолжать серию провокаций». Эта газета усматривает в новом факте пересечения германских границ доказательство того, что у нас имеются «безответственные шовинисты, действующие без ведома правительства». Очевидно, что любой даже самый незначительный инцидент в Чехословакии будет здесь безжалостно использован против нас и весьма серьезно накалит настроение общественности как раз во время пребывания в Праге лорда Ренсимена.

Сегодня из надежного источника мне стало известно следующее. В военных кругах Геринг недавно говорил, что при аншлюсе Австрии Германия упустила возможность присоединить и судетскую территорию. В то время западные державы и пальцем бы не шевельнули. Однако Германия не может ждать, пока вооружится Англия, и по возможности воспользуется первым же случаем для «решения» чехословацкого вопроса. Но фюрер уже убедился в том, якобы продолжал Геринг, что теперь мало присоединения и судетской территории для того, чтобы в Центральной Европе наступило спокойствие. Его планы идут гораздо дальше. Если Германия будет располагать 3000 самолетов, а это произойдет осенью, она пройдет через Чехословакию и Венгрию к Черному морю. Геринг будто бы намекнул, что война может начаться приблизительно в первой половине октября и что западные державы не рискнут вести зимнюю войну.

Считаю своим долгом сообщить Вам, господин министр, об этих высказываниях Геринга, поскольку они соответствуют здешнему общему настроению, и ссылаюсь на свою политическую информацию о беседе с француз-

163

ским послом Франсуа-Понсе. Следует, пожалуй, добавить, что право принятия всех окончательных решений оставляет за собой фюрер.

Выражаю искреннее уважение и сердечно приветствую Вас, глубокоуважаемый господин министр.

Преданный Вам

д-р Мастный

Печат. по арх.

___________________
^[1] — «Поджигатели за работой» (нем.).

92. Призыв и клятва участников манифестации в г. Немецки Брод ^[1]

7 августа 1938 г.

Призыв и клятва

участников манифестации трудящихся с Чешско-Моравского плоскогорья, состоявшейся 7 августа 1938 г. на площади в г. Немецки Брод:

Мы полностью осознаем серьезность нынешнего периода, понимаем, что для республики наступил решающий момент. Мы знаем, что над нами нависла угроза, что речь идет о независимости и целостности ЧСР.

Мы желаем мира. Однако мы отвергаем утверждения, будто мир в Европе оказался под угрозой в результате неуступчивости Чехословакии в решении национальной проблемы. Миру угрожают фашистские агрессоры, их планы захвата Чехословакии, бассейна Дуная и Балкан.

Мы, участники манифестации, требуем, чтобы правительство не уступало ни в чем, что касается суверенитета и целостности республики, не шло ни на какие уступки, которые могли бы быть использованы фашистскими ирредентистами лишь для внутреннего разложения и захвата республики.

В этот серьезный момент мы вновь повторяем свой призыв: необходимо полное единство всех без исключения, кто верен делу защиты республики, делу единства чехов и словаков, так же как и демократических слоев немцев, венгров, поляков, всех народов Закарпатской Украины, для которых фашистская агрессия представляет собой такую же угрозу, как для чехов и словаков.

Поэтому мы призываем: «Единым фронтом встанем на защиту республики!»

164

Мы, участники манифестации, заявляем: мы хотим и готовы защищать демократию и республику, мы полны решимости принести любые жертвы во имя защиты республики, мы по-прежнему будем на страже ради сохранения мира, суверенитета, целостности и демократического характера республики.

Наш лозунг: Не сдадимся, будем защищаться, что бы ни случилось!

Мы твердо убеждены, что бок о бок с нашими союзниками — французской армией и Красной Армией Советского Союза, опираясь на демократические силы всего мира, мы отразим нападение. Мы уверены, что республика не падет! Республика выстоит! Республика победит!

Через Чешско-Моравское плоскогорье враг не пройдет. Об этом мы позаботимся и в этом торжественно клянемся:

КЛЯНЕМСЯ

Печат. по арх.

___________________
^[1] Документ был направлен президенту ЧСР Э. Бенешу областным секретариатом КПЧ в г. Немецки Брод.

93. Из записи беседы полномочного представителя СССР в ЧСР с президентом ЧСР

16 августа 1938 г.

[...] Затем Бенеш спрашивал меня, что я думаю о международном положении Чехословакии. Я осторожно ответил, что жду информации об этом от Бенеша, потому что с момента обострения положения решать возникающие проблемы взялись Англия и Франция без нашего участия, полностью игнорируя нас даже в смысле информации. Бенеш быстро реагировал на это репликой, что СССР фактически один из главных участников в решении европейских вопросов, но что тактически было только выгодно для всех и для самого СССР не выдвигаться в данной обстановке на передний план. Бенеш спрашивал, что я думаю об этом. Я ответил, что Бенеш прав в том смысле, что борьба против постепенной ликвидации послевоенных мирных договоров является в первую очередь, конечно, делом созидателей системы этих договоров, и главным образом Англии и Франции. Мы не являемся участниками этих договоров и непосредственно в них не заинтересованы. Однако мы заинтересованы в

165

сохранении мира и не раз доказывали, что готовы ^[1] сотрудничать для этой цели. Но если нашего сотрудничества не ищут, то мы и не навязываемся. Бенеш несколько забеспокоился и заговорил о том, что заинтересованность СССР и его право на участие в решении вопросов европейского мира никем не подвергается сомнению. Чехословакия во всех своих действиях исходит из предпосылки именно такого участия СССР в делах Европы и ни разу не отступила от этого принципиального положения, потому что она знает, какую роль играет для нее СССР и какую роль может сыграть Чехословакия для СССР. Я успокоил Бенеша тем, что прямо сказал, что мы, понятно, заинтересованы в сохранении независимости Чехословакии и в противодействии завоевательным планам какой бы то ни было державы в Европе. В силу нашего понимания целей и задач борьбы с ростом агрессии мы, понятно, не остаемся в стороне от каждого события в Европе. Думаю, что мы уже оказали существенную помощь Чехословакии и без ее просьбы о том. Мне достаточно для этого сослаться на речь наркома Литвинова, в которой он подчеркивал, что для нас Чехословакия сама достаточно компетентна для решения своих внутренних вопросов, Именно поэтому я и ответил на вопрос Бенеша о суждении по поводу положения Чехословакии, что жду информации от него, как от компетентного источника.

После этого Бенеш прямо перешел к вопросу о Ренсимене. Он заявил, что согласие на миссию Ренсимена является единственным вопросом, о котором я не был информирован заблаговременно, но только по техническим причинам. В первый момент английское предложение действительно звучало как предложение арбитража. Оно было отклонено. После этого на Чехословакию стала нажимать Франция, в том смысле, что требовала учета своей заинтересованности в английском сотрудничестве. Раздавались голоса, что Чехословакия сознательно гонит Европу на войну из-за своих интересов. Бенеша прямо обвинили в желании вызвать превентивную войну. Франция прямо заявила, что принятием миссии Ренсимена Англия будет ангажирована и что в этом заключается главная задача ее политики.

Бенеш должен был учесть это и согласился при условии, что миссия Ренсимена будет публично лишена всякого характера арбитража. Бенеш уже может сказать,

166

что Ренсимен ничего не приемлемого для Чехословакии советовать не будет ^[1]. Приехал он без плана и добросовестно изучает вопрос. Он уже видит, что у Чехословакии есть добрая воля сделать какие угодно уступки, не нарушающие основ ее существования. Еще важнее то, что Ренсимен уже констатировал, что генлейновцы действуют во всем исключительно по указке из Берлина, Ренсимен делает отсюда вывод, что спор о правах судетских немцев только предлог, а по существу спор идет между Прагой и Берлином о всем комплексе их взаимоотношений, Ренсимен понимает, что такой спор не будет решаться на основании его советов. Если Ренсимену останется время и возможность что-нибудь советовать, то его советы будут двигаться в рамках внутренней Судето-немецкой проблемы и будут приемлемы, но не в рамках чехословацко-германских взаимоотношений. Между прочим, завтра генлейновцы должны дать окончательный ответ, согласны ли они вести переговоры на базе правительственных проектов, в частности, на базе проекта об административной реформе. Если они откажутся, то этим настанет тот момент, когда Ренсимен сможет оказать помощь своими советами. Однако Ренсимен и в этом случае не будет торопиться больше, чем того будут требовать обстоятельства. Если и советы Ренсимена не удовлетворят судетских немцев, то это будет обозначать дальнейшее напряжение, относительно которого Бенеш риторически задавал вопрос, сколько же времени может продолжаться такое напряжение и к чему оно может привести. Здесь явно остается много свободного места для любых, в том числе и насильственных, способов решения.

Бенеш тут же утешался соображениями на ту тему, что тогда Англия и Франция, получив тем временем многочисленные доказательства, так сказать, невиновности Чехословакии в существующем напряжении, потеряют, наконец, терпение и дружно прикрикнут на Германию, чтобы она прекратила свои вечные угрозы войной и не создавала напряжения искусственным раздуванием ее существующих преступлений чехов против немцев, Бенеш снова подчеркивал, что обстановка весьма серьезна и в ней достаточно искры для того, чтобы вспыхнул пожар. Однако он снова думает, что Германия едва ли действительно готова к большой войне против Англии, Франции и СССР.

167

В этой связи Бенеш впадал в несколько меланхолический тон и рассуждал на тему о том, что в политике, конечно, нет сантиментов. Если он рассчитывает на подобного рода ход событий, то вовсе не потому, чтобы Англия и Франция хотели только из принципа оказать помощь Чехословакии. Это просто будет являться их собственным интересом. Расправа с Чехословакией до весны, когда в основном будут завершены . английские и французские вооружения, обозначала бы такое резкое усиление Германии, по сравнению с которым их вооружения снова оказались бы отставшими, не достигшими своей цели. Поэтому они не дадут уже теперь съесть Чехословакию.

Несколько меняя тон, Бенеш совершенно то же самое говорил и о своем расчете на помощь со стороны СССР. Он на нее рассчитывает не столько в силу наших договорных отношений, сколько в силу прямой и ясной заинтересованности СССР в существовании Чехословакии. Я вставил — демократической Чехословакии. Бенеш с одобрением принял это и продолжал в том духе, что если бы все его ожидания на мирную разрядку атмосферы вокруг Чехословакии не оправдались, или если бы наступила какая-нибудь неожиданность внешнего или внутриполитического характера, то он от своих принципов не отступит и будет продолжать руководствоваться принципом защиты независимости страны и ее демократического устройства во что бы то ни стало.

Здесь Бенеш ссылался на прекрасное настроение чехословацкого народа, который как один пойдет на призыв защищать свою родину. На вопрос я подтвердил Бенешу, что и у меня такое же благоприятное впечатление относительно действительно народных настроений и осторожно вставил, что за последнее время правительство теряет в популярности, и народные надежды связываются исключительно с именем Бенеша. Бенеш согласен, что сейчас ситуация во много раз сложнее и ответственней, но это не значит, что и в данных условиях нельзя будет защищать свои принципы. Практически это обозначает, что в судето-немецком вопросе остается действительной старая точка зрения. Автономия или что-либо подобное не приемлемы для Чехословакии. Если из переговоров ничего не выйдет, то соответствующие законы будут проведены через парламент. В крайнем случае, послушание судетских немцев законам республики бу-

168

дет вынуждено силой. Чехословацкой уступчивости есть предел.

Я шутя спросил, а есть ли предел английской уступчивости. Бенеш разводил руками и, полуотвечая, говорил, что Англия пугает выдвижением требования плебисцита для судетских немцев. Бенеш этой угрозы не боится, потому что Чехословакия не единственная страна, в отношении которой было допущено применение права народов на самоопределение. Если бы такой вопрос был серьезно поставлен, то Бенеш мог бы ответить контрвопросом — почему плебисцит должен быть применен только к Чехословакии. Почему не предлагается применить его к таким странам, где национальные меньшинства находятся в явно и безусловно худшем положении, чем в Чехословакии. Пускай тогда плебисцит будет применен для решения судьбы украинцев, белорусов и литовцев в Польше, хорватов и словенцев в Югославии, венгров в Румынии и т. д. Эти народы охотно подхватят такого рода лозунг, но Европа едва ли захочет развязывать такое движение.

Что еще может произойти? Нейтрализация? Бенеш заявляет, что никто и никогда официально не ставил этот вопрос перед Чехословакией. Был только зондаж. Впервые идея была высказана в Лондоне Корбену непосредственно после 21 мая. Франция не ответила на этот зондаж. Во время Сокольского слета (2—6 июня) Леон Блюм, якобы по своей инициативе, зондировал этот вопрос у Бенеша. Бенеш ответил, что прежде всего хочет знать, что понимается под нейтрализацией. Во-вторых, он хочет знать, кто будет гарантами. В-третьих, он дал понять, что если гарантами будут Франция, Англия, Германия и СССР, то весь мир будет это приветствовать как новую форму осуществления коллективной безопасности. Без этого — разговор беспредметен. Наконец, в Париже, во время поездки туда английского короля, Фиппс все-таки выступил с этим предложением, но Франция прямо заявила, что считает вопрос не дискутабельным. Никаких других разговоров больше не было. Я сказал, что, по моим сведениям, разговор был все-таки более обстоятельным. Так, например, вопрос о гарантах все-таки обсуждался. Предположительно гарантами назывались Франция, Германия и СССР, но при этом выдвигалось условие отказа Франции и Чехословакии от пактов о взаимной помощи с СССР. Бенеш очень опре-

169

деленно ответил, что слышит об этом впервые и вопрос в такой плоскости никто перед ним и не пытался ставить, даже в зондажном порядке. Он вообще не видит смысла в такой постановке вопроса. Ему было бы еще понятно, если бы выдвигался вопрос об отказе Чехословакии от пакта с СССР под предлогом, что она в нем не нуждается, поскольку получает гарантии нейтралитета. Но при чем тут Франция? Нетрудно понять, что отказ Франции от пактах СССР означал бы лишь увеличение ее зависимости от других держав. Пакт с СССР очень ценен для Франции. Еще ценнее он для Чехословакии, и Бенеш заверяет, что дорожит действием, которое он уже оказывает на положение Чехословакии в Европе. Лучше будет для всех, если он не придет в еще большее действие, но отказаться от такой возможности Чехословакия не имеет никакого желания.

После этого Бенеш довольно коротко и в довольно общих выражениях сказал, что продолжает считать весьма необходимым практический контакт между нами, например, типа тех взаимоотношений, которые установились со шкодовскими заводами. В этой области крупнейшее значение имеет возможность создания и поддержания такого рода реальных связей между СССР и Чехословакией, которые не могли бы быть нарушены событиями любого характера. Территории наших стран разделены значительными пространствами, но мы должны постараться возможно тесно связать их. Поскольку Бенеш явно говорил об авиации, я вставил короткую ссылку на то, что гражданская линия Прага — Москва сорвалась из-за румын. Бенеш взял это на заметку. [...]

С. Александровский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 474—477.

___________________
^[1] Эта оценка президентом ЧСР Э. Бенешем миссии Ренсимена не соответствовала действительности. Лорд Ренсимен во время своего пребывания в ЧСР (3 августа—15 сентября 1933 г.), по существу, открыто вмешивался во внутренние дела Чехословакии и стремился поставить на один уровень правительство ЧСР и судето-немецкую партию. Он сразу же стал добиваться от чехословацкого правительства, чтобы оно вело переговоры с генлейновцами на база карловарской программы. Сам Ренсимен следующим образом характеризовал свою роль в Праге: «Я поддерживаю с правительством Чехословакии любопытные, единственные в своем роде отношения... Я немного меньше, чем диктатор, и больше, чем советник».

170

94. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР

17 августа 1938 г.

[...] 2. Далее Галифакс спросил меня, что я думаю о положении в Центральной Европе. Это дало мне повод изложить нашу точку зрения на европейскую ситуацию. В частности, я указал (в соответствии с вашими директивами, полученными в Москве), что СССР все больше разочаровывается в политике Англии и Франции, что он считает эту политику слабой и близорукой, способной лишь поощрять агрессора к дальнейшим «прыжкам», и что тем самым на западные страны ложится ответственность приближения и развязывания новой мировой войны. Прекрасной иллюстрацией к только что мною сказанному является Чехословакия. Все, что Англия и Франция делали по этому поводу в последнее время, по существу, сводится к попыткам обуздать не агрессора, а жертву агрессии и что Прагу и Берлин они меряют разными мерами. В Праге англо-французы говорят столь громким голосом, что это не без основания воспринимается чехами как явная несправедливость, а в Берлине же говорят столь тихим голосом, что Гитлер игнорирует все их демарши. Мы не можем сочувствовать такой политике и считаем, что судьба Чехословакии в первую очередь зависит от того, сумеют ли Англия и Франция в этот критический час занять твердую позицию против агрессора. Я ожидал, что Галифакс будет энергично возражать, однако, к моему удивлению, он и на этот раз не сделал ни малейшей попытки защищать линию английского правительства. Наоборот, от всего его поведения и некоторых замечаний получалось впечатление, что он согласен если не со всем, то со значительной частью того, что я говорил. Я спросил Галифакса, что он сам думает о Чехословакии. Галифакс ответил, что считает положение очень серьезным, что сообщения Ренсимена («два частных письма ко мне», как выразился Галифакс) мало утешительны, ибо тот считает достижение какого-либо компромисса между сторонами делом чрезвычайно трудным, и что он сам тоже мало надеется на возможность соглашения между чехами и судетскими немцами. Правда, по самым последним сведениям от Ренсимена, генлейновцы как будто начинают проявлять некоторую склонность к сговору с чехословацким прави-

171

тельством, однако все в конечном счете зависит от Гитлера. На мой дальнейший вопрос, каковы сведения форин офиса из Берлина, Галифакс ответил, что сведения эти довольно противоречивы и неясны, однако все информаторы сходятся на том, что решение находится исключительно в руках фюрера, поведение же последнего сейчас является весьма загадочным. Торопливые маневры вызывают явное беспокойство в Англии и особенно во Франции; ему, Галифаксу, они тоже не нравятся, но сделать в настоящий момент какой-либо прогноз в отношении ближайшего будущего он не решается. [...]

Майский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 436—437.

95. Резолюция Союза рабочих металлообрабатывающей промышленности района Прага-Смихов, направленная президенту ЧСР

20 августа 1938 г.

На общем собрании Союза рабочих металлообрабатывающей промышленности района Смихова, состоявшемся 20 августа 1938 г., члены Союза единодушно, как и 21 мая, заявили о своей верности защите целостности республики. Тот день показал, что когда весь народ решительно выступил на защиту независимости республики всеми средствами, то симпатии всего демократического мира были на нашей стороне.

Сегодня целостность республики вновь подвергается серьезной опасности, прежде всего в результате различных дипломатических маневров. Фальшивым миролюбием фашистские агрессоры хотят достичь того, чего им не удалось добиться 21 мая путем применения силы. На чехословацкое правительство оказывается давление с тем, чтобы оно пошло навстречу требованиям генлейновцев об автономии, что на деле означало бы раскол республики.

В отношении этих интриг собрание заявляет: Мы хотим мира со всеми, но это должен быть почетный и свободный мир. Мы не потерпим, чтобы кто-либо вмешивался в наши внутренние дела и добивался так называемой нейтрализации ЧСР и лишения республики

172

союзнических договоров с Советским Союзом и Францией, чтобы нас принуждали сдать позиции в управлении страной генлейновским государственным изменникам.

Мы требуем, чтобы были выполнены справедливые экономические, социальные и языковые требования как немецкого народа, так и представителей других национальностей и чтобы при рассмотрении национальных требований в первую очередь учитывались нужды широких слоев трудящихся. Но именно поэтому мы требуем, чтобы чехословацкое правительство твердо и решительно, как и 21 мая, выступило против всех генлейновских раскольников и ирредентистов.

Заверяем Вас, господин президент, и все чехословацкое правительство, что мы твердо и решительно в едином строю стоим на защите независимости республики и готовы на любые жертвы.

Мы никогда не допустим, чтобы нашим национальным статутом стал капитулянтский пакт с Генлейном, и, несмотря на любой нажим, не допустим, чтобы Генлейн был введен в состав правительства. Мы готовы всеми средствами воспрепятствовать тому, чтобы в ЧСР повторилась история с Зейс-Инквартом. Нас не сломило насилие, нас также не сломят коварство и интриги.

Мы заявляем: Мы не сдадимся! Твердо выстоим, что бы ни случилось!

Союз рабочих металлообрабатывающей

промышленности ЧСР

Район Смихов

Долейш Франтишек, секретарь

Старец Йозеф, председатель

Печат. по арх.

96. Из донесения полицейского управления г. Либерец в министерство внутренних дел ЧСР ^[1]

21 августа 1938 г.

Вчера вечером (20 августа) 2 члена группы лорда Ренсимена гг. Пето и Гуэткин проехали в 19 часов через Либерец в Гейницы. В тот же день они посетили курорт Либверда, где их приветствовал управляющий курортом и представил им местных функционеров судето-немецкой партии и вновь избранного бургомистра курорта Либ-

173

верда. Сегодня в 13 час. 15 мин, они прибыли на автомобиле с номером Р-25, 617 в гостиницу «Золотой лев» в Либерце и там пообедали. Затем в сопровождении районного руководителя судето-немецкой партии Поцша, бургомистра Либерца Рона, редактора журнала «Ди цайт» Ваны, профессора Шольца (городского служащего) и английского консула в Либерце отправились на ярмарку, где их возгласами «Sieg Hei!» приветствовали около 400 членов судето-немецкой партии; таким же приветствием им ответили члены судето-немецкой партии (полностью или частично одетые в униформу), сопровождавшие группу. Член группы лорда Ренсимена секретарь Миллер (прибывшая в Либерец сегодня утром скорым поездом) ответила на приветствие выкриком «Heil».

Группа и сопровождавшие ее лица осмотрели большую часть немецкой экспозиции, не уделив внимания чешской, затем осмотрели школу им. Рудольфа в Либерце и отбыли в Катержинки под Либерцем, где им были показаны две сгоревшие фабрики (в руинах), одна из которых сгорела примерно месяц назад. Обе фабрики не работают уже около 10 лет.

Организация программы пребывания группы, ее встреча членами судето-немецкой партии, ответ на немецкое приветствие, отсутствие интереса к чешской экспозиции на ярмарке и т. д. были неблагоприятно расценены чешской общественностью. Однако явных проявлений недовольства или инцидентов не было.

Около 17 часов группа выехала в Прагу. [...]

Печат. по арх.

___________________
^[1] Копия донесения была направлена в МИД ЧСР.

97. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР полномочным представителям СССР в ЧСР и Германии

22 августа 1938 г.

Сегодня перед своим отъездом в Штутгарт и Нюрнберг мне нанес прощальный визит германский посол. Он усиленно стремился свести разговор к чехословацкой проблеме, пытаясь выяснить настроения Чехословакии, Англии, Франции и СССР. У меня создалось впечатле-

174

ние, что он имел специальное задание от своего правительства. Поэтому я твердо говорил ему, что чехословацкий народ как один человек будет бороться за свою независимость, что Франция в случае нападения на Чехословакию выступит против Германии, что Англия, хочет ли этого Чемберлен или нет, не сможет оставить Францию без помощи и что мы также выполним свои обязательства перед Чехословакией,

М. Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М.. 1958, с. 66.

98. Запись беседы министра иностранных дел ЧСР с министрами иностранных дел Румынии и Югославии

24 августа 1938 г.

По пути из Любляны на о. Блед в поезде в воскресенье 21 августа министр Комнен информировал г-на министра Крофту о сообщении, которое ему якобы на основе циркуляра берлинского министерства иностранных дел сделал германский посланник в Бухаресте Фабрициус. Он заявил Комнену приблизительно следующее: Германия не хочет войны, однако она не может равнодушно смотреть на то, как в Чехословакии обращаются с судетскими немцами. Германия якобы ожидает, что судето-немецкий вопрос будет решен положительно, но если пражское правительство не удовлетворит все требования немцев, живущих в ЧСР, то Германия вынуждена будет оказать им всестороннюю помощь. Фабрициус добавил к этому сообщению, что если Франция выступит в защиту Чехословакии, то вся ответственность за последствия ляжет на нее.

Когда в понедельник 22 августа этот вопрос обсуждался на о. Блед министрами Малой Антанты ^[1], Стоядинович подтвердил, что несколько дней назад подобное заявление сделал ему также германский посланник фон Геерен, но без дополнения о Франции. У Стоядиновича создалось впечатление, что это была умышленная угроза.

Г-н министр Крофта информировал по данному вопросу присутствовавшего на о. Блед французского посланника в Белграде, который обещал немедленно сообщить об этом в Париж.

175

Одновременно о сообщениях Фабрициуса и фон Геерена информирует также наша миссия в Париже, а в Лондон, Берн, Брюссель, Гаагу, Копенгаген и Варшаву направлены запросы с целью выяснить, не делали ли там германские посланники подобных заявлений.

Д-р Ина

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1968, S. 200.

___________________
^[1] Заседание Постоянного совета Малой Антанты на о. Блед состоялось 21—23 августа 1938 г.

99. Письмо посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

24 августа 1938 г.

Французский посол, пригласивший меня вчера на ужин, весь вечер убеждал меня, что Гитлер готовит военное нападение на Чехословакию и намерен осуществить его вероятнее всего во второй половине сентября или в начале октября. Гитлеру нельзя верить, как бы торжественно ни провозглашал он свое миролюбие. Это настоящий человеконенавистник, жаждущий отомстить за 21 мая. Финансово-экономическое положение Германии с каждым днем становится все хуже. Четырехлетний план Геринга безнадежен. Недовольство в народе растет. Уже сегодня видно, что режим испытывает значительные трудности. Именно нападение на Чехословакию должно стать выходом из этого положения. Кампания против Чехословакии не преследует цель оказать давление на урегулирование вопроса с судетскими немцами, она проводится Германией исключительно как подготовка к тому, чтобы снять с себя ответственность. Направляемая из Берлина подрывная работа, которая проводится в Чехословакии, имеет целью вызвать гражданскую войну и затем спровоцировать призывы генлейновцев о помощи и необходимости «операции по спасению». Гитлер намерен довести урегулирование с судетскими немцами ad absurdum. Акция Ренсимена не может достичь цели. При этом Гитлер убежден, что Англия не вступит в войну ради Чехословакии. Германия понимает, что при нынешнем положении она не может слишком долго откладывать свои намерения и поэтому ей необходимо действовать как можно быстрее. Нападение, оче-

176

видно, будет осуществлено огромным» силами. Чехословакия, по мнению Понсе, не сможет сопротивляться более двух недель и потерпит поражение раньше, чем Франция сможет оказать какую-либо действенную помощь. Однако если Чехословакия будет обороняться в течение месяца, то это приведет к мировой войне, в ходе которой Чехословакия будет разбита и уничтожена раньше, чем будут проведены какие-либо крупные акции.

В нынешней ситуации у Чехословакии есть только один разумный путь к сохранению нерушимости границ— это не играть на руку Германии, не идти в западню, а сделать максимальные уступки судетским немцам путем признания равноправия всех национальностей, предоставить немцам такую автономию, которую бы признал или рекомендовал лорд Ренсимен. Только в этом случае можно рассчитывать на Англию и только так можно расстроить планы Гитлера, вероятнее всего лишить его возможности в войне искать выход из положения, которое начинает расшатывать его режим. Худшее, что может постигнуть Гитлера,— это его падение в условиях мира. Действительно, генералы отговаривают Гитлера от войны, действительно, значительное большинство народа не желает войны и боится ее, но лишь потому, что боится Англии. Однако как только эта боязнь отпадет — а именно к этому стремится режим,— то и армия будет вынуждена согласиться с решением Гитлера, о чем позаботятся Геринг и Риббентроп, и солдаты послушно пойдут на осуществление этой молниеносной акции. Положение в высшей степени опасно, и поэтому необходимо, чтобы уже в ближайшие дни было достигнуто какое-либо урегулирование или еще до открытия съезда в Нюрнберге были приняты возможные предложения лорда Ренсимена.

Я воспроизвожу высказывания французского посла, с которыми далеко не во всем согласен, однако я полностью согласен с тем, что еще до открытия съезда в Нюрнберге нужно в принципе принять возможные предложения лорда Ренсимена, ибо, по моему мнению, только таким путем можно убедить Англию более решительно выступить на нашей стороне, иначе довольно быстро может разразиться катастрофа, которую Франсуа-Понсе в отличие от меня считает абсолютно неизбежной и близкой. Различие во мнениях, таким образом, состоит в следующем: я считаю, что Гитлер пока еще не пришел

177

к окончательному решению, однако он готовится в случае необходимости нанести удар в любой момент, между тем французский посол убежден, как он заявляет, что нападение произойдет в любом случае в сентябре или в октябре, если в результате своевременных энергичных и быстрых действий у Гитлера не будет вырвана инициатива. При этом Франсуа-Понсе не слишком склонен верить, что само по себе присутствие лорда Ренсимена в Чехословакии дает какие-либо гарантии безопасности. Он как раз считает, что призыв о помощи со стороны судетских немцев может вызвать вмешательство Германии. В остальном, что касается моих взглядов, я ссылаюсь на свои прежние сообщения.

Посланник д-р Мастный

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1968, S. 197—198.

100. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР миссиям ЧСР во Франции и Великобритании

25 августа 1938 г.

И в Москве фон Шуленбург говорил с Потемкиным и Литвиновым точно так же, как Фабрициус и фон Геерен ^[1]. Если бы переговоры Ренсимена окончились неудачей, то война неизбежна, и Германия не будет виновата в этом. Явно умышленно он заметил по этому поводу, что во время конфликта на Дальнем Востоке Риббентроп заявил японскому посланнику, что «антикоминтерновский пакт» не является военным договором. По мнению Литвинова, Шуленбургу было поручено выяснить, как бы отнеслись Москва, Париж и Лондон к нападению на Чехословакию. Литвинов посоветовал ему, чтобы Берлин оставил в покое Чехословакию, так как она будет защищаться, Франция окажет ей помощь, СССР полон решимости выполнить свои обязательства по отношению к ней до последней буквы, и Англия, даже против воли Чемберлена, вынуждена будет энергично вмешаться.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 479.

___________________
^[1] См. док, № 98,

178

101. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании народному комиссару иностранных дел СССР

2в августа 1938 г.

Сегодня Масарик сообщил мне следующее. Вчера Галифакс имел разговор с Камбоном и спросил последнего, как французское правительство смотрит на положение в Центральной Европе. Камбон ответил (правда, от своего лично имени), что французское правительство рассматривает это положение как исключительно серьезное. На дальнейший вопрос Галифакса, что французское правительство стало бы делать в случае нападения Германии на Чехословакию, Камбон ответил, что, хотя трудно предсказывать будущее, он все-таки склонен думать так: в течение нескольких дней после того, как пушки загремят в Центральной Европе, во Франции будет происходить внутренняя борьба, левые будут отстаивать вмешательство, правые (которые, как заметил Камбон, ведут сейчас совершенно изменническую линию) будут доказывать, что Франция должна сохранять спокойствие. В конечном счете восторжествуют все-таки первые, и Франция выполнит свои обязательства в отношении Чехословакии. В свою очередь Камбон спросил, что Галифакс думает о ситуации. Галифакс ответил, что британское правительство тоже считает положение в Центральной Европе исключительно серьезным и остается при тех декларациях, которые были сделаны 24 марта (речь Чемберлена) и 21 мая (заявление Гендерсона Риббентропу). Британское правительство готово повторить еще раз свои прежние декларации и, может быть, это сделает, хотя Галифакс сильно сомневается, чтобы на нынешней стадии развития словесные заявления имели какой-либо практический эффект. Далее Галифакс сообщил Камбону, что на протяжении последних месяцев британское правительство сделало два демарша в Берлине ^[1]. В первый раз в момент отъезда Ренсимена в Прагу, требуя прекращения античешской агитации в Германии, дабы создать более благоприятную атмосферу для его посреднических усилий. Во второй раз — в самом начале германских маневров, причем Гендерсон указал на большое беспокойство, вызываемое в Англии их размерами и обстановкой. Галифакс заметил, что, очевидно, Франции и Англии придется пойти на дальнейшие уступки Франко,

179

чтобы «не дать Муссолини нового повода для усиления своей агрессии в Испании» и чтобы удержать его от выступления на стороне Германии в случае осложнений в Чехословакии.

2. Немецкий посланник в Румынии Фабрициус в соответствии с инструкциями, полученными им из Берлина, заявил Комнену, что Германия не хочет войны из-за Чехословакии, но что тем не менее она не может дольше переносить притеснений, испытываемых немцами в Чехословакии, и решила оказать им помощь всеми доступными средствами. Если Франция вмешается, то на нее, а не на Германию падает ответственность за последствия. Немецкий посланник в Белграде сделал аналогичное заявление Стоядиновичу, лишь опустив замечание, касающееся Франции. Эти сведения получены Годжей официально из Бухареста и Белграда.

3. Годжа сегодня сообщил Масарику, что Шуленбург был у Литвинова и сделал ему примерно такое же заявление, как то, которое было сделано немецкими посланниками в Белграде и Бухаресте. В ответ Литвинов сказал, что Германии следует оставить Чехословакию в покое, что в случае насильственных действий Германии против Чехословакии чехи окажут вооруженное сопротивление и получат поддержку Франции и СССР и что в конечном счете в борьбу будет вовлечена также Англия. Передаю то, что слышал от Масарика, не ручаясь, конечно, за полную достоверность того, что он передает. В этой связи Масарик очень просил передать Вам, что какое-либо открытое заявление со стороны Советского правительства в настоящий момент о своей готовности выполнить обязательство по чехословацко-советскому пакту имело бы громадное значение и сильно укрепило бы решимость Франции прийти на помощь Чехословакии.

4. На только что закончившейся конференции Малой Антанты Комнен обратился к чехословацкому правительству с просьбой выступить посредником между Румынией и СССР в целях улучшения отношений между ними. Комнен заверял, что румынское правительство очень хочет добрых отношений со своим восточным соседом. Стоядинович в связи с этим заявил, что он поддерживает просьбу Комнена и что Югославия будто бы не считает возможным в нынешней обстановке вести антисоветскую политику.

180

5. Рыдз-Смиглы и Соснковский договорились о совместной работе, В результате можно будто бы ожидать ухода Бека в недалеком будущем. Масарик утверждал, что получил эту информацию из очень хорошего источника.

Майский

Печат. по арх.

___________________
^[1] 2 июля и 11 августа 1938 г.

102. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

27 августа 1938 г.

Потемкин весьма скептически смотрит на политику Франции, подозревая Даладье в том, что тот умышленно вызывает внутренние конфликты для того, чтобы Франция в критический момент не была бы обязанной подвергать себя опасности из-за Чехословакии. Я сказал, что это мнение слишком пессимистично. Потемкин заверил меня, что обмен мнениями между штабами они будут поддерживать.

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории Советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 481.

103. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

29 августа 1938 г.

Чилстон сказал мне, что недавно он вновь выяснял, какие действия предпримет СССР в случае конфликта, и получил очень позитивный ответ, что СССР свои обязательства выполнит. Он чрезвычайно тепло говорил о ЧСР. По его мнению, в случае германской агрессин вспыхнет всеобщий конфликт. Он посоветовал Галифаксу сблизиться с Москвой как с искренним поборником мира, но при этом сетует на кампанию в советской печати против Англии.

Фирлингер

Печат. по арх.

181

104. Из записи беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с временным поверенный в делах Франции в СССР

25 августа 1938 г.

Пайяр зашел ко мне со следующими вопросами:

1. Посольству поручено выяснить, достоверны ли сведения, будто бы одновременно с известными демаршами посланников Германии в Бухаресте и Бледе Шуленбург сообщил Литвинову о вероятности вооруженного конфликта между Германией и Чехословакией, причем предупредил, что в случае, если; Франция выступит на помощь чехословакам, Германия будет рассматривать это выступление как невызванную агрессию.

Я ответил, что официального демарша со стороны Шуленбурга не было. В разговоре с т. Литвиновым, перед своим отъездом, посол высказывал некоторые опасения касательно опасности войны. При этом он осведомился, как могут повести себя чехословаки и французы. Тов. Литвинов счел целесообразным выразить уверенность, что чехословаки будут защищаться, что Франция придет к ним на помощь и что СССР в этом случае, естественно, выполнит свои договорные обязательства. Я добавил к этому, что до разговора с т. Литвиновым Шуленбург беседовал и со мной на ту же тему, отнюдь не давая понять, что он выполняет поручение своего правительства. В этой беседе посол не ставил вопроса о линии поведения Чехословакии и Франции. Он лишь высказывал убеждение, что в случае, если Чехословакия вынудит Германию выступить против нее, нельзя будет рассматривать это выступление как невызванную агрессию. Этим разговоры с Шуленбургом и ограничились. Таким образом, ничто не дает основания усматривать в них какой-либо официальный демарш.

2. Пайяр сообщил, что имеет поручение Бонне ознакомить НКИД с информацией Корбена касательно оценки миссии Ренсимена некоторыми политическими кругами Англии, не принадлежащими к группе Чемберлена. В частности, Бонне просил обратить внимание на позицию Идена в данном вопросе. Пайяр предложил мне ознакомиться с текстом донесения Корбена, где воспроизводится разговор французского посла с Иденом о миссии Ренсимена. Из прочитанного мною текста явствует, что Идеи высказывает полное одобрение как самой идее

182

английского посредничества, так и выбору человека для этой роли. Идеи добавляет, что, посылая Ренсимена в Прагу, Англия тем самым втягивается в дела Средней Европы и, таким образом, становится активным фактором международной мирной политики.

3. Пайяр выразил надежду, что Гитлер не решится начинать серьезную войну из-за Чехословакии. По этому поводу я заметил, что позиция Гитлера зависит не только от его настроений, но и от реального учета возможности противодействия его агрессивным замыслам со стороны самой Чехословакии и других стран, заинтересованных в защите европейского мира. Пайяр выразил согласие с этим мнением, подчеркнув, что Германия чувствует себя связанной в Европе и потому, по-видимому, не обнадеживала Японию относительно своей эвентуальной поддержки в случае превращения дальневосточного пограничного конфликта в настоящую войну между СССР и Японией. Я подтвердил эту мысль, отметив, что Шуленбург не скрывал более чем осторожной позиции, занятой Риббентропом в вопросе о вооруженной помощи Германии японцам в случае советско-японской войны. [...]

В. Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 456—457.

105. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР

29 августа 1938 г.

1. Ванситтарт спрашивал меня о нынешних внешнеполитических настроениях Москвы, и я изложил ему несколько подробнее то, что дней 12 назад изложил Галифаксу (о растущем разочаровании внешней политикой Англии и Франции и т. д.). Ванситтарт был очень обеспокоен и стал доказывать, что не следует отчаиваться в «западных демократиях», что англичане, в частности, народ медлительный, что логика вещей толкает Великобританию к сотрудничеству с Францией и СССР в борьбе против германских угроз и что если СССР и Англия стали бы на точку зрения «изоляции», то они тем самым отдали бы Европейский континент на съедение Гитлеру. Это в конечном счете ударило бы по ним самим. Я от-

183

ветил, что если события действительно пойдут тем путем, которого боится Ванситтарт, то ответственность за это в первую голову ляжет на Англию. СССР был и остается сторонником коллективной безопасности, а Великобритания на протяжении последних трех лет (в особенности же с марта текущего года) только тем и занимается, что наносит один за другим удары Лиге наций и коллективной безопасности. Ванситтарт возразил, что в Англии сейчас происходят важные внутренние процессы и что надо дать им время созреть. По-видимому, он имел в виду рост антигерманских настроений в стране, в том числе даже в тех кругах, которые еще недавно являлись проводниками англо-германского сближения. [...]

Майский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 460.

106. Из письма посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

31 августа 1938 г.

Вся информация, которую получает французское министерство иностранных дел, а особенно информация из Германии, сходится в том, что германские лидеры готовятся предпринять решительные действия и вмешательство в середине сентября; об этом можно судить не только по высказываниям руководящих деятелей по чехословацкому вопросу, но и по военным приготовлениям, которые всемерно форсируются. Попытаюсь сделать краткий обзор отдельных сообщений и событий за прошлую неделю, подтверждающих эту точку зрения.

Сообщения Кэ д'Орсе, полученные из английских источников, указывают, что Гитлер намерен окончательно разрешить судето-немецкий вопрос до конца сентября и заставил рейхсвер согласиться на решение вопроса силой оружия. Поскольку, однако, рейхсвер опасается, что конфликт не удастся ограничить Чехословакией и Германией и может вспыхнуть европейский и даже мировой пожар, в котором Германия потерпит поражение, рейхсвер ищет выход и способ уладить дело так, чтобы нападение на Чехословакию можно было преподнести как помощь и защиту судетских немцев, которых чехословацкое правительство и население притесняют и жестоко

184

преследуют. Таким образом, судя по аналогичным сообщениям, которые Кэ д'Орсе получает с разных сторон и из разных источников, Германия разработала доктрину и. тезис о неспровоцированном нападении на Чехословакию и все свои нынешние действия подчиняет этой доктрине. Согласно некоторым сообщениям из Берлина, у Кэ д'Орсе есть основания полагать, что немцы намерены всеми силами попытаться организовать в ЧСР агитацию и вызвать там беспорядки, чтобы затем в нужный момент судетские немцы попросили Гитлера о помощи и вмешательстве.

Однажды Геринг в беседе с французским послом Франсуа-Понсе высказал свое убеждение в том, что после того, как Ренсимен предложит свое посредничество и план решения судетского вопроса, Чехословакия определенно допустит какие-либо ошибки, которые Германия сможет использовать затем для соответствующих и решительных действий против нее, тем более что Англия не будет серьезно защищать Чехословакию. [...]

Осуский

Печат. по арх.

107. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с временным поверенным в делах Франции в СССР

1 сентября 1938 г.

Французский поверенный в делах Пайяр, попросивший по телефону, чтобы я принял его немедленно, явился ко мне со следующим официальным сообщением.

26 августа Бонне сделал нашему полпреду во Франции весьма важные заявления касательно положения Чехословакии и относительно позиции, занимаемой в этом вопросе французским правительством. Бонне убежден, что полпред уже передал в Москву содержание этого разговора. Тем не менее, он счел целесообразным поручить французскому посольству в Москве непосредственно и в официальной форме повторить НКИД свои заявления.

Положение, создавшееся вокруг Чехословакии, Бонне оценивает как критическое. Военные приготовления Германии свидетельствуют о ее готовности к вооруженному конфликту. Французское правительство достаточно ясно

185

определило свою позицию в отношении Чехословакии, которой угрожает нападение со стороны Германии. Эта позиция была четко сформулирована в публичных выступлениях Даладье ^[1], официально подтверждена в Берлине французским послом Понсе и совсем недавно указана начальником французской военной авиации Вюйеменом в его разговоре с Герингом ^[2]. Французский и чехословацкий генеральные штабы весьма озабочены создавшимся положением и совещаются об эвентуальном согласовании своих оперативных действий. Возникает настоятельная необходимость выяснить, каким способом мог бы СССР оказать свою помощь Чехословакии в случае нападения на нее Германии?

На последней сессии Совета Лиги наций Бонне ставил уже этот вопрос перед М. М. Литвиновым. Народный комиссар ответил, что Советский Союз выполнит свои договорные обязательства в отношении Чехословакии. Нарком добавил, что, поскольку вопрос об оказании Советским Союзом помощи Чехословакии упирается в позицию Румынии и Польши, французскому правительству надлежит оказать воздействие на этих своих союзниц и обеспечить беспрепятственный пропуск ими советских вооруженных сил.

В связи с этим Бонне поручил посольству информировать наркома, что попытки французского правительства оказать упомянутое воздействие на Польшу и Румынию не дали положительного результата. Особенно категорический характер имели возражения со стороны Польши. При таких условиях Бонне возвращается к своему вопросу: на какую помощь со стороны СССР могла бы рассчитывать Чехословакия, если принять во внимание затруднения, имеющиеся со стороны Румынии и Польши ^[3]. Бонне добавляет, что рассчитывает на скорейший ответ, ибо обстановка требует немедленных решений. Он не думает, чтобы для такого ответа необходима была консультация технического характера, так как поставленный им вопрос прежде всего имеет политическое значение.

Я заявил Пайяру, что сделанное им сообщение будет немедленно доведено до сведения правительства СССР.

В. Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 67—63.

186

___________________
^[1] См. док, № 87.
^[2] Начальник генерального штаба военно-воздушных сил Франции Ж. Вюйемен на приеме у Геринга 18 августа 1938 г. заявил, что в случае нападения Германии на ЧСР Франция должна будет выполнить свои обязательства.
^[3] По поводу этой беседы заместитель наркома иностранных дел СССР В. П. Потемкин писал полпреду СССР в Праге, что министр иностранных дел Франции Ж. Бонне особое ударение делал на «затруднениях, которые военная помощь Советского Союза Чехословакии встретила бы со стороны Польши и Румынии», и что, по-видимому, он рассчитывает получить от Советского правительства «такой ответ, которым французское правительство могло бы воспользоваться для оправдания своего собственного уклонения от помощи Чехословакии».

108. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР полномочному представителю СССР в ЧСР ^[1]

2 сентября 1938 г.

Французский поверенный в делах Пайяр по поручению Бонне постдвил мне сегодня официально вопрос, на какую помощь со стороны СССР может рассчитывать Чехословакия, учитывая затруднения, имеющиеся со стороны Польши и Румынии. Я напомнил Пайяру, что Франция обязана помогать Чехословакии независимо от нашей помощи, в то время как наша помощь обусловлена французской, и что поэтому мы имеем большее право интересоваться помощью Франции. К этому я добавил, что при условии оказания помощи Францией мы исполнены решимости выполнить все наши обязательства по советско-чехословацкому пакту, используя все доступные нам для этого пути. Если Польша и Румыния чинят теперь затруднения, то их поведение, в особенности Румынии, может быть иным, если Лига наций вынесет решение об агрессии. Это и предусматривается советско-чехословацким пактом. Во всяком случае, такое решение Лиги облегчит наши действия. Ввиду того, что аппарат Лиги наций может быть пущен в ход очень медленно, было бы, по нашему мнению, необходимым теперь же предпринять необходимые меры, на что в случае наличия угрозы войны дает право ст. 11 Устава Лиги. На высказанное Пайяром сомнение в возможности единогласного решения я. сказал, что даже решение большинства будет иметь огромное моральное значение, в осо-

187

бенности если с большинством стала бы согласна и сама Румыния.

Что касается определения конкретной помощи, мы считаем для этого необходимым созвать совещание представителей Советской, французской и чехословацкой армий. Трудно предхтавить себе общую защиту Чехословакии тремя государствами без предварительного обсуждения практических мер их военными экспертами. Мы готовы участвовать в таком совещании.

Необходимо, однако, использовать все средства предупреждения военного столкновения, а для этого мы сейчас же после аншлюса Австрии рекомендовали созвать совещание представителей государств, заинтересованных в сохранении мира. Мы считаем, что в настоящий момент такое совещание с участием Англии, Франции и СССР и вынесение общей декларации, которая, несомненно, получит моральную поддержку со стороны Рузвельта, имеет больше шансов удержать Гитлера от военной авантюры, чем всякие другие меры. Необходимо, однако, действовать быстро, прежде чем Гитлер окончательно ангажируется.

Информируйте Крофту о вышеизложенном.

М. Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 70—72.

___________________
^[1] Копии телеграммы были направлены в полпредства СССР в Великобритании и Франции. Нарком иностранных дел СССР М. М. Литвинов дал указание полпреду СССР во Франции ознакомить министра иностранных дел Франции Ж. Бонне с содержанием данной телеграммы, так как не был уверен в точности передачи беседы Ж. Пайяром.

109. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции в НКИД СССР

3 сентября 1938 г.

Ваша телеграмма от 2 сентября. Бонне уехал. Вернется лишь в понедельник. Постараюсь его в тот же день повидать и все ему передать.

Из очень солидного источника я знаю, что всякий раз, когда в кабинете подымается вопрос об установлении с нами действенного контакта по чехословацкому вопросу, в частности по линии военных штабов, высказывались

188

опасения, что это будет встречено недружелюбно в Лондоне. Один из министров (я не знаю кто, но полагаю, что Шотан) говорил на совете, что из бесед с ответственными англичанами он вынес определенное впечатление, что они больше всего боятся интервенции СССР в европейские дела из опасения, что успех советского оружия может проложить дорогу коммунизму в Центральную Европу. Тем не менее на последнем заседании кабинета группа министров настояла, чтобы контакт с нами был установлен, и в результате их давления и явился демарш Пайяра. Я вполне допускаю, что, предприняв под давлением этот демарш, Бонне втайне рассчитывал, что мы дадим ответ отрицательный или, во всяком случае, способный вооружить его доводами против контакта. Вот почему я особо приветствую ответ, который дал Литвинов, и прошу разрешения ознакомить с ним и некоторых других членов кабинета.

Суриц

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 477.

110. Из телеграммы полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

3 сентября 1938 г.

[...] Яковлев доставил мне телеграмму наркома о демарше Пайяра уже к Бенешу. Я его ознакомил с содержанием. Бенеш подчеркнул, что рассчитывает, согласно пакту о взаимной помощи, на автоматически наступающую немедленную помощь СССР в случае оказания помощи Францией. Он выражался осторожно, но из повторных упоминаний о решении Франции немедленно мобилизовать в случае нападения и из упоминания о соразмерности помощи можно было вывести заключение, что Бенеш ждет тогда мобилизации и со стороны СССР. Дальше Бенеш заметил, что он в свое время говорил Литвинову и Титулеску, что договор с Румынией о пропуске Красной Армии через ее территорию уже имеется в форме соответствующего постановления в Статуте Лиги наций, к которой принадлежат все три заинтересованные страны. Нужно ли уже приводить в действие механику, он должен еще подумать. Бенеш, понятно, за

189

практическое сотрудничество военных специалистов и будет его приветствовать в какой угодно форме. Он подумает над всем комплексом возникших вопросов и еще вернется к сделанному мной сообщению. Был сегодня также у Крофты, который принял сообщение к сведению без всякой реакции.

Александровский

Печат. по арх.

111. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

3 сентября 1938 г.

Пайяр информировал меня о демарше. В целом его сообщение совпадает с моей информацией. У него сложилось хорошее впечатление, и он считает предложение Литвинова искренним, однако возникает вопрос, получит ли оно в случае внесения большинство в Совете. Вторым вариантом предложения Литвинова могла бы быть его первоначальная идея совместного совещания держав. Литвинов резко осудил нерешительность Франции в военных вопросах, в связи с чем Пайяр сослался также, в частности, на заявление Вюйемена Герингу, о котором здесь не знали. Я дал понять Чилстону, что Литвинов предлагает провести переговоры в Женеве, то же сделал и Пайяр. Чилстон попросил Литвинова о встрече.

Фирлингер

Печат. по арх.

112. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании заместителю народного комиссара иностранных дел СССР

3 сентября 1938 г.

1. Сегодня видел Корбена, причем из разговора выяснилось, что Париж ему ничего не сообщил о разговоре Литвинова с Пайяром 2 сентября. Чрезвычайно странно также, что, несмотря на французскую болтливость, в английскую печать почти ничего не просочилось об этом разговоре. Единственная краткая телеграмма из Парижа на данную тему, передающая ту часть беседы, которая касается заявления Литвинова о решимости СССР выпол-

190

нить свои обязательства по советско-чехословацкому пакту при условии выполнения своих обязательств Францией, вчера появилась в «Санди таймс». В сегодняшней понедельничной печати нет ни звука о разговоре 2 сентября. Создается впечатление, что французское правительство хочет замолчать беседу и таким путем свести до минимума ее непосредственный политический эффект. Срочно сообщите, не считаете ли Вы целесообразным продвинуть в здешнюю прессу ту часть беседы, которая касается выполнения нами своих обязательств и консультации миролюбивых держав в развитие интервью Литвинова от 17 марта.

2. Со слов форин офиса Корбен сообщил, что в чехословацком вопросе все пока без перемен. Положение остается чрезвычайно серьезным. Форин офис будто бы до сих пор не получил полного отчета о беседе Эштон-Гуэткина с Генлейном и о контрпредложениях Генлейна ^[1]. Общее впечатление форин офиса, однако, таково: Генлейн будет настаивать на своей карловарской программе (по существу, если не по форме), а чехословацкое правительство — на своем третьем варианте ^[2]. Задача состоит в том, чтобы найти между ними линию приемлемого компромисса. Корбен выражал недовольство неясностью позиции британского правительства. Лично он убежден, что настроение членов кабинета фактически гораздо более благоприятно для Франции и Чехословакии, чем они это хотят открыто показать. Тем не менее отсутствие твердого и ясного заявления со стороны Англии в сильнейшей степени увеличивает опасность войны. По сведениям Корбена, в Берлине господствует уверенность, что Англия и Франция не рискнут воспрепятствовать военному выступлению Германии против Чехословакии. Корбен вновь подтвердил, что Франция выполнит все свои обязательства в отношении Чехословакии.

3. Имею точные сведения, что на последнем заседании кабинета 30 августа хотя никаких решений о ближайших действиях не было принято, тем не менее было констатировано, что все члены правительства, кроме одного (вероятно, Кингсли Вуд — министр авиации), считают неизбежным вмешательство Англии в войну, могущую возникнуть в случае германской агрессии против Чехословакии.

Майский

Печат. по арх.

191

___________________
^[1] Беседа состоялась 4 сентября 1938 г, в г. Аш после встречи Генлейна с Гитлером в Берхтесгадене. Лидер судетских немцев продолжал настаивать на полном осуществлении карловархкой программы.
^[2] В своем так называемом третьем плане чехословацкое правительство в значительной степени шло навстречу требованиям генлейновцев, но делало еще попытку сохранить целостность государства. 2 сентября 1938 г. этот план был официально отвергнут судето-немецкой партией.

113. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с временным поверенным в делах Франции в СССР

5 сентября 1938 г.

Пайяр сказал, что зашел ко мне после встречи с Фирлингером. Последний передал ему содержание моих сообщений о заявлении, сделанном наркомом в ответ на вопрос, официально поставленный перед ним Пайяром по поручению Бонне. В передаче Фирлингера имелись пункты, которые Пайяру хотелось бы еще уточнить, дабы внести в понимание ответа наркома полную ясность. Пункты эти следующие:

1. Нарком указывал на желательность, в случае угрозы нападения Германии на Чехословакию, немедленного созыва Совета Лиги наций согласно ст. 11 Устава. Пайяр вспоминает, что он указал наркому на сомнительность единодушного решения Совета по вопросу о признании Германии агрессором. На это нарком возразил, что достаточно было бы положительного решения большинства, чтобы произвести надлежащее воздействие на международное общественное мнение и, быть может, заставить Румынию и Польшу изменить свою нынешнюю позицию в отношении советской помощи Чехословакии. Пайяр спросил, правильно ли он воспроизвел эту часть заявления наркома?

Я ответил, что он совершенно точно изложил сущность ответа, данного ему наркомом по этому вопросу. Я добавил, что и в Париж, и в Прагу мы телеграфно передали как вопрос французского правительства, так и ответное наше заявление. Пайяр выразил по этому поводу свое удовлетворение.

2. Для предупреждения военного конфликта правительство СССР предлагает созыв совещания трех держав — СССР, Франции и Англии. Пайяр хотел бы знать, возможно ли организовать такое совещание в Женеве во время сессии Совета или Ассамблеи Лиги?

192

Я ответил, что это совещание трех держав предлагалось правительством СССР без уточнения места и времени. Мы считаем, что о том и другом легко было бы договориться, если бы имелось принципиальное согласие всех трех держав на организацию упомянутого совещания.

3. По вопросу о конкретных формах помощи Чехословакии в ответе Советского правительства предлагался созыв совещания представителей генштабов Франции, СССР и Чехословакии. Пайяр осведомляется, представляем ли мы себе такое совещание с непременным и единовременным участием представителей всех трех поименованных стран?

Я ответил, что точный смысл нашего ответа именно таков. Я должен сказать, что с трудом мог бы себе объяснить, почему было бы предпочтительнее вместо совещания соответствующих представителей трех стран ограничиться попарными консультациями.

4. Пайяр спросил, какую позицию занял бы СССР, если бы Чехословакия подверглась нападению Польши? Я напомнил Пайяру, что точно такой же вопрос применительно к позиции Франции мы ставили французскому правительству. Мы знаем, что Франция обязана по договору оказывать помощь Чехословакии против любого агрессора. Что касается СССР, то формально условия советско-чехословацкого пакта не обязывают нас к оказанию помощи Чехословакии в случае нападения на нее Польши. Само собой разумеется, что, не принимая на себя формально обязательства такой помощи, СССР вовсе не лишил себя тем самым права принимать по своему усмотрению то или иное решение, если Польша нападет на Чехословакию.

Пайяр спросил, кого из глав иностранных миссий в Москве мы осведомили о запросе французского правительства и данном на него ответе.

Я сказал, что такую информацию я дал только Фирлингеру. Если бы к нам обратился английский посол, я счел бы целесообразным сообщить и ему о вышеупомянутых переговорах. Пайяр полностью с этим согласился. Что касается Румынии и Польши, то он высказался за то, чтобы не посвящать их в это дело.

В. Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 73—75.

193

114. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР миссиям ЧСР в Великобритании, Франции и СССР

6 сентября 1938 г.

Комитет политических министров на вчерашнем заседании у президента республики принял текст окончательного предложения, которое является ответом на последние возражения судето-немецкой партии ^[1]. Правительство делает дальнейшие значительные уступки. В сущности это означает принятие наибольшей части требований, содержащихся в шести карловарских пунктах. Большая часть требований, содержащихся в седьмом пункте, удовлетворена; и в последнем пункте, в вопросе о юридическом лице национальности, мы практически идем навстречу. Таким образом, ни один из карловарских пунктов не остается не затронутым. Проведено настоящее равноправие, принят принцип создания областей с широкими административными полномочиями. Сегодня вечером или завтра утром дело будет передано Судето-немецкой партии и наверно будет опубликовано коммюнике с кратким обзором всего его содержания. Все документы, касающиеся дела, вместе с объяснениями получите завтра авиапочтой. Президент республики говорил с де Лакруа и обратил его внимание на далеко идущие уступки, о которых сегодня еще нельзя сказать, не затруднят ли они внутреннее развитие государства и не ослабят ли они его. Однако нажим Англии и Франции был таков, что нельзя было ему противостоять; в интересах Франции и Чехословакии является то, чтобы они внимательно следили за дальнейшим развитием и противостояли возможным опасным последствиям. Поэтому президент республики настойчиво требовал, чтобы сейчас Франция полностью и без компромисса встала на точку зрения Чехословакии, чтобы она прежде всего обратилась в Лондон и защищала там не только Чехословакию, но также и свои интересы в соответствии с нотой, которую Бонне направил в Лондон по вопросу миссии Ренсимена ^[2].

Ясно, что дело не во внутриполитических вопросах, а в борьбе между Берлином и Прагой. В случае, если и сейчас Франция не поймет ситуацию, это будет иметь тяжелые последствия для дальнейшего развития Европы.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 76—77.

194

___________________
^[1] 5 сентября 1938 г. чехословацким правительством был принят так называемый четвертый план решения судето-немецкого вопроса. По существу, он означал принятие требований судето-немецкой партии об автономии, содержавшихся в карловарской программе. Основные положения этого плана стали известны общественности из печати лишь 8 сентября 1938 г.
^[2] 30 августа 1938 г. министр иностранных дел Франции Ж. Бонне поручил французскому послу в Великобритании Ш. Корбену сообщить министру иностранных дел Великобритании Э. Галифаксу, что французское правительство высоко ценит позицию Англии, однако считает, что значение миссии Ренсимена с каждым днем уменьшается.

115. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКВД СССР

7 сентября 1938 г.

Вызывал к себе Бенеш и сообщил, что Англия и Франция производят бешеный нажим с прямыми угрозами оставить Чехословакию на произвол Гитлера. На угрозу плебисцита Бенеш ответил, что для него плебисцит — это война. Была бурная сцена с Ньютоном, Ренсименом и французом де Лакруа ^[1]. Бенеш считает свои уступки последними и сам высказывает сомнение, уж не зашел ли он слишком далеко. Он еще не знает, удовлетворит ли Англию сделанное, и сомневается, примет ли уступки Генлейн. Утверждает, что уступки еще не нарушают рамки существующей конституции, но сам же подчеркивает, что при уточнении соответствующих законов рамки легко будут нарушены, что приведет к острой борьбе в парламенте, где у правительства тогда не будет большинства. Наибольшую опасность представляет вопрос о разграничении компетенции в области законодательства между общегосударственными и кантональными парламентами. Бенеш сознает, что его уступки повлекут за собой еще большую, чем теперь, гитлеризацию немецких и смешанных районов Чехословакии. Несмотря на все, намерен обороняться и не выпускать из рук армию, жандармерию, финансы и заграничную политику, которая остается без изменений. В случае прямого нападения намерен воевать, для чего вчера и сегодня приняли меры совместно с генеральным штабом. Какие именно, не сказал, за исключением общих замечаний, что в подготовке ударение ставится на этнографически чешской территории, что не обозначает готовности сдать Судетскую область

195

без боя, а скорее наоборот. Просил заверить, что готов на крайние жертвы для сохранения мира, но сейчас это от него уже не зависит. Никакого совместного коммюнике с Генлейном не будет. Бенеш отказался от первоначального намерения и не будет выступать по радио до речи Гитлера. За коалиционную партию он спокоен, но несколько опасается, чтобы масса не потеряла терпение раньше конца нюрнбергского съезда. Считает, что речь Гитлера, что бы он ни сказал, принесет успокоение. Просил передать в ответ на прошлое мое сообщение ему о французских вопросах в Москве по поводу помощи в случае нападения Германии, что Франция приняла практически« меры для разработки технических проблем. Бенеш не знает точно, но думает, что Кулондр получил соответствующие инструкции. По поводу применения ст. 11 Статута Лиги наций полагает, что нужно присмотреться к обстановке, которая будет в Женеве, и тогда решить, имеет ли смысл. Крофта получит нужные инструкции.

Александровский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», Т. XXI. М., 1977, с. 480—481.

___________________
^[1] 2 сентября 1938 г. в беседе с президентом ЧСР Э. Бенешем лорд Ренсимен предупредил, что если перед Чехословакией встанет проблема выбора между принятием карловарской программы и войной, то президент не должен питать никаких иллюзий относительно того, какой будет позиция Великобритании. Подобного рода заявления президенту Бенешу в последующие дни были сделаны французским и английским посланниками в Праге.

116. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР посланникам ЧСР во Франции и Великобритании

7 сентября 1938 г.

Г-н президент сообщает для вашего сведения.

1. Предложения, с которыми правительство обратилось к судето-немецкой партии, были приняты под непреодолимым нажимом Англии и Франции. Являясь с политической точки зрения, а иногда и по форме чрезмерным и ошибочным, он, по-видимому, приведет к пагубным последствиям. В будущем указанные предложения могут оказать отрицательное воздействие на развитие

196

республики, и особенно на ее внутреннее развитие. Необходимо напрячь все силы, чтобы этого не произошло, чтобы воспрепятствовать этому всюду, где только представится возможность. В предложениях не содержится ничего, что в нормальных условиях могло бы создать угрозу государству. Однако при нынешнем положении ими могут злоупотребить. Следовательно, с трудностями еще далеко не покончено.

2. Президент обратил внимание посланника де Лакруа на ответственность Англии и Франции за дальнейшее развитие и подчеркнул, что это могло бы поставить под угрозу мощь, боеспособность и мобилизационные возможности государства. Впрочем, он указывал на это неоднократно и в условиях осуществлявшегося ранее нажима и нахтаивал, чтобы все было доведено до сведения правительства. На этот раз он также потребовал, чтобы Париж предпринял демарш в Лондоне. В последнее время на все вышесказанное обращалось также внимание английского посланника и лорда Ренсимена.

3. Президент предоставляет вам настоящую информацию, чтобы вы могли использовать ее по своему усмотрению в своих беседах.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Mnichov v dokumentech», díl I. Praha 1958, str. 100—101.

117. Из записи беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с послом Великобритании в СССР

5 сентября 1938 г.

[...] 2. В дальнейшей беседе Чилстон коснулся положения в Центральной Европе и вновь выразил свои опасения насчет возможности войны Гитлера против Чехословакии. Я сообщил послу о только что полученных сведениях относительно внезапного отказа генлейновцев удовлетвориться теми уступками, которые сделаны были для них правительством Бенеша в последние дни и которые уже были признаны ими приемлемыми ^[1]. Чилстон выразил крайнее беспокойство за дальнейшее развитие событий в Центральной Европе, сетуя, что судьба мира на всем континенте зависит в настоящее время от каприза одного человека.

197

Чилстон упомянул, что, по английским сведениям, германская армия далеко не представляет собой столь грозной силы, о какой кричат гитлеровцы. Как техническое оснащение, так и людской состав и, в особенности, моральное состояние вооруженных сил Германии оставляют желать очень много лучшего.

Что касается Франции, то, по мнению Чилстона, она вовсе не расположена воевать. Естественно, что это должно учитываться и в Чехословакии, и в СССР.

В. Потемкин

Печат. по арх.

___________________
^[1] Поскольку чехословацкое правительство в своем четвертом плане уже пошло на удовлетворение требований генлейновцев, Судето-немецкая партия изменила свою тактику и под предлогом спровоцированного конфликта в Моравской Остраве прервала 7 сентября переговоры с правительством.

118. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании в НКИД СССР

8 сентября 1938 г.

1. Сегодня Галифакс пригласил меня к себе и просил передать его извинение т. Литвинову по поводу того, что центральноевропейский кризис делает для Галифакса невозможным сейчас отправиться в Женеву. Он надеется, однако, несколько позднее побывать на Ассамблее и тогда непременно повидается с Литвиновым, так как хочет с ним поговорить по различным вопросам. До приезда Галифакса британскую делегацию будет возглавлять лорд де ла Варр (хранитель печати, национал-лейборист, друг Идена).

2. Далее Галифакс перешел к центральноевропейский делам и высказал опасение, что Генлейн отвергнет «четвертый план» чехословацкого правительства. Я саркастически заметил, что вчерашняя передовица «Таймс» (с предложением передать Судетскую область Германии), вероятно, сыграет свою роль в подготовке такого решения Гитлера. Галифакс с максимально доступной ему горячностью (хотя это значит не очень много) заявил, что передовица «Таймс» достойна глубокого сожаления, что она совсем не отражает мнений английского правительства, что кабинет уже опубликовал вчера соответственное опровержение и что Гендерсону -и Ньютону

198

даны инструкции разъяснить Берлину и Праге совершенно частный характер выступления «Таймс». При этом Галифакс как-то наивно прибавил: «Беда в том, что никто не верит нашим опровержениям». Я спросил, не собирается ли английское правительство в какой-либо более убедительной форме отмежеваться от передовицы «Таймс», но Галифакс дал понять, что пока ничего подобного не предполагается.

3. Насколько несерьезны только что цитированные заявления Галифакса, выяснилось спустя несколько мгновений. Я в упор поставил вопрос, считает ли британское правительство, что «четвертый план» есть предел, дальше которого чехословацкое правительство не может и не должно идти. Галифакс стал сразу же расплывчат и неясен и в конце концов заявил, что «четжертый план» представляет несомненно «большой шаг вперед». На мой дальнейший вопрос, допускает ли британское правительство возможность еще новых уступок немцам сверх «четвертого плана», Галифакс нашелся только ответить, что Англия была и остается заинтересованной в «мирном урегулировании» центральноевропейской проблемы. Какой ценой? — продолжал я. Галифакс неопределенно развел руками и заметил, что цена определяется обстоятельствами. Я вновь спросил: что будет делать британское правительство, если немцы категорически отвергнут «четвертын план» и вообще не захотят вести переговоры с чехами? Галифакс ответил буквально следующее: «Надо будет использовать все ресурсы, которыми располагает человечество, для того чтобы убедить обе стороны возобновить переговоры».

4. Так как я довольно крепко атаковал эту капитулянтскую позицию, то Галифакс спросил, как мы мыслим себе борьбу с центральноевропейской опасностью. Я вкратце развил наш взгляд на методы борьбы с агрессией. Галифакс поинтересовался подробностями недавнего разговора Литвинова с Пайяром, о котором он уже имел сведения (по-видимому, от Чилстона и французов). Я удовлетворил любопытство Галифакса. Он подумал немного и сказал, что теперь вполне понимает советскую точку зрения, однако ничем не выразил своего отношения к ней. Общее мое впечатление от сегодняшнего разговора с Галифаксом сводится к тому, что британское правительство не хочет сделать ничего эффективного для защиты Чехословакии и что передовица «Таймс» являет-

199

ся пробным шаром для определения общественной реакции внутри и вне Англии к подобного рода плану. Ванситтдрт, которого я также сегодня видел, настроен несколько оптимистичнее, но, признаться, после моей сегодняшней беседы с Галифаксом я не жду от британского правительства каких-либо энергичных действий, если, конечно, на сцене не появятся какие-либо новые мощные факторы, способные совершенно изменить ситуацию.

Майский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 483—484.

119. Из речи Генерального секретаря КПЧ К. Готвальда на манифестации жителей Праги на Славянском острове

9 сентября 1938 г.

Товарищи!

Мы переживаем чрезвычайно серьезный момент. Можно сказать, что республика стоит на распутье. Развитие событий в ближайшие дни определит, быть может надолго, ее судьбу, судьбу всех нас. Чтобы разобраться в потоке известий и событий, чтобы понять сущность того, что происходит и что поставлено на карту, чтобы дать правильный ответ на вопрос, чего необходимо избежать и что нужно делать, мы должны посмотреть в корень вещей.

Существуют деятели, которые стремятся представить дело так, будто речь идет об урегулировании отношений между чехами и немцами в Чехословакии. Однако такое изображение существа дела ошибочно. В действительности на повестке дня стоит не вопрос о национальных взаимоотношениях в Чехословакии, а вопрос о существовании Чехословакии как независимого и демократического государства, а также вопрос о национальном существовании чехов и словаков. А этот вопрос о существовании Чехословакии опять-таки связан с проблемой господства известных империалистических сил в Европе и во всем мире.

Всем нам известный империализм, выступающий под знаком свастики, стремится, прежде всего, к политическому господству в Европе. В данный момент его экспансия направлена на юго-восток, в Центральную Европу, в Дунайский бассейн, на Балканы. О том, какие бесцеремонные методы он использует для достижения этой цели,

200

свидетельствует оккупация Австрии. На пути этой хищнической экспансии стоит Чехословакия. Поэтому усилия фашистского империализма сосредоточиваются теперь на устранении этого препятствия, чтобы освободить себе путь к Венгрии и Румынии, зажать в клещи Польщу, чтобы стать, таким образом, хозяином в Европе, обрушиться на Францию, и, наконец, начать с Англией битву за мировое господство. Всякий, кто не поражен слепотой, должен видеть, что сущность проблемы заключена именно в этом, а не в новом урегулировании национальных отношений в Чехословакии. Национальное положение судетских немцев — это лишь предлог, жалкая ширма для прикрытия стремлений фашистского империализма к мировому господству. Если мы поймем эту основную проблему, нам будет легче потом найти ответ на вопрос, что должны делать Чехословакия и мир и чего они должны избегать.

Бесспорно, враг охотнее всего рассек бы наш гордиев узел мечом, охотнее всего он применил бы против нас «австрийский» метод. Если он не сделал этого до сих пор, так не потому, что у него нет такого желания, а просто потому, что в этом случае он слишком многим бы рисковал, в определенных условиях — даже и собственной головой.

Что же до сих пор удерживало врага от прямого нападения на нас? Прежде всего, наша твердая воля и способность защищаться. Защищаться любой ценой, всеми средствами. Защищаться руками и ногами. Биться за каждое дерево, за каждый рубеж. Биться за каждый дом, за каждую деревню. Враг знал и знает, что путь к Праге для него не будет простой прогулкой. Он знает, что нас не взять голыми руками. Он знает, что мы сможем и одни продержаться, по крайней мере до прихода помощи от друзей и союзников. Итак, наша твердая воля и способность защищаться являются первой причиной, почему враг до сих пор не решился прямо напасть на нас.

Второй причиной является тот факт, что мы не одиноки. В случае нападения на нас Франция обязана по договору прийти нам на помощь. Советский Союз всегда вплоть до последней буквы выполнял свои обязательства, и мы можем дать голову на отсечение, что он нас не оставит. Англия имеет обязательства по отношению к Франции, и ее собственные насущные интересы диктуют; ей встать рядом с Францией, если та будет вынуждена взяться за оружие. [...]

201

Намерение предоставить генлейновцам важные позиции в управлении страной объясняют и оправдывают разными причинами. Говорят, что это делается под нажимом Англии. Несомненно, английское правительство вразрез с общественным мнением Англии оказывает давление на Прагу, с тем чтобы она как можно больше пошла навстречу ультимативным требованиям Генлейна. Об английских лордах известно, что они щедры и великодушны, когда раздают то, что им не принадлежит. Но, в конце концов, Прага сама должна решать, что отвечает интересам республики, что для нее приемлемо, а что нет. И если бы Прага твердо стояла на своей позиции и сказала этим многоуважаемым господам: господа, есть границы, которые мы не можем, слышите, не можем перейти, не совершив самоубийства, — то после этого и господа лорды должны были бы волей-неволей признать это и соответственно поступить. Кое-кто говорит, что Англия предоставила бы агрессору свободу действий против нас, если мы полностью, на все сто процентов, не удовлетворим требования английских лордов. Это неправда. Англия просто не смогла бы остаться в стороне, она должна была бы защитить нас не ради наших прекрасных глаз, а ради своих собственных интересов. Все это в еще большей степени относится к Франции. Правда, Франция в настоящее время идет в фарватере английской политики. Однако, случись самое худшее, она должна будет выступить, если не захочет скатиться до положения второразрядной державы и если ей самой не захочется подвергнуться в скором времени опасности нападения превосходящих сил агрессора.

Кое-кто, в свою, очередь, ссылается на Советский Союз. Мол, в договоре о взаимной помощи существует оговорка о том, что помощь Советского Союза обусловлена помощью Франции. Да, такая оговорка там есть. Но кто ее желал иметь в договоре? Отнюдь не Советский Союз. Эта оговорка была включена в договор под нажимом реакционных кругов Чехословакии, которые и теперь еще стыдятся Советского Союза, нашего самого верного союзника. Одним словом, неверно ссылаться на то, что наши друзья и союзники оставят нас, если мы не уступим нажиму английских лордов и не дадим Генлейну всего, чего он желает. Правда такова: если Прага будет тверда, то это будет импонировать и Лондону.

202

Говорят: с чертом свяжешься—добра не жди. Это можно сказать и о генлейновцах. Им до сих пор шли навстречу, а какая от этого была польза? Была проведена большая амнистия. Было освобождено несколько сот крупных и мелких шпионов. А теперь генлейновцы открыто и в крупном масштабе организуют антигосударственные вылазки. Прошли выборы, генлейновцы захватили в свои руки большинство немецких общин, старосты которых теперь публично заявляют, что в этих общинах они будут управлять не по чехословацким законам, а по законам третьей империи о местной власти. Были и такие случаи, когда генлейновские старосты отказывались выполнять указания районных властей о вывешивании официальных объявлений о военной подготовке. Была разрешена ФС, это подобие гитлеровских CA. А сейчас они организуют массовую переброску через границу контрабандного оружия для вооружения ФС. Был подготовлен первый проект национального статута. Генлейновцы его отвергли. Им этого было мало, они хотели большего. Был подготовлен второй проект — о реформе местного самоуправления. Генлейновцы бросили его под стол. Они хотели большего. Был подготовлен третий проект, который генлейновцы снова отвергли. Они желали еще большего. Сейчас им сделано четвертое предложение, о котором говорят, что оно, по существу, удовлетворяет карловарские требования. А что же генлейновцы? Они уже заявили, что карловарские требования являются лишь первым, а не последним их словом. Это значит, что после их выполнения генлейновцы захотят еще большего. Они уже кричат, что чехи должны уйти из Судет. По соседству с нами уже сейчас доказывают, что Прага, собственно говоря, немецкий город, что она когда-то входила в состав Германской империи. Генлейновцы теперь устраивают нелегальные демонстрации и орут о плебисците и присоединении к империи. Переговоры о четвертом предложении они, собственно, прервали под совершенно наглым предлогом. Подумайте только: генлейновцы прервали переговоры якобы потому, что одного из их депутатов, некоего Мая, ударили тростью по спине, когда он шел во главе запрещенной демонстрации, направленной против заключения в тюрьму нескольких генлейновцев ^[1]. И знаете за что? За то, что они занимались массовой контрабандой оружия к нам через границу. И эта партия позволяет себе еще та-

203

кую наглость — отвергать одно за другим предложения правительства.

Таким образом, нет ни малейшей уверенности, что генлейновцы удовлетворятся четвертым предложением. Вероятнее всего, они будут шантажировать и дальше. А если они получат все, чего хотят сегодня, то где гарантия тому, что они не придут завтра с новыми, еще более наглыми требованиями? Тот, у кого есть хоть капля политического чутья, должен на основе имеющегося опыта неизбежно считаться с этим. Короче говоря, генлейновский обжора обладает огромным аппетитом. Если ему вовремя не надеть намордник, он способен со временем проглотить все. В этом отношении в настоящее время ни у кого не должно быть и тени иллюзии.

Большую ошибку допускает и тот, кто думает, что путем полного удовлетворения требований Генлейна мы сохраним мир и, заплатив иностранному агрессору выкуп, обеспечим покой для республики. Мы же все хорошо знаем, как обстояло дело с Австрией. Выставлялись требования, давались обещания, брались обязательства и заключались договоры. Сначала было выставлено одно требование. После его выполнения следовало обещание, что страну оставят в покое. Но вскоре после этого были предъявлены новые требования. Когда заставили их выполнить, снова давались обещания, что на этот раз действительно будет обеспечен покой. И так повторялось снова и снова, вплоть до самого конца — вооруженной оккупации Австрии и прекращения ее существования. Тот не политик, кто не видит, что подобный метод агрессор постарался бы применить также и по отношению к нам. [...]

Печат. по изд.: К. Готвальд. Избранные произведения, т. 1. М., 1957, с. 523—525, 527—530.

___________________
^[1] Имеется в виду инцидент в Моравской Остраве.

120. Телеграмма посланника ЧСР в СССР министру иностранных дел ЧСР

10 сентября 1938 г.

Вчера вернулся Кулондр и заявил, что сообщение Пайяра о том, что СССР готов применить все средства, было понято в Париже так, что СССР требует, примене-

204

ния только всех дипломатических средств, тогда как категорическое заявление Литвинова означает, что СССР предоставляет в распоряжение все свои наземные, воздушные и морские силы. Пайяр также якобы недостаточно подчеркнул, что то же самое сделает Франция, что вызвало здесь значительную неудовлетворенность. Литвинов сегодня встречается с Бонне, и, очевидно, это недоразумение выяснится. Париж подготавливает предлагаемую встречу представителей трех армий. Я сказал Кулондру, что недоразумение характеризует атмосферу взаимного недоверия, чему следует положить конец. Мне стало известно из источников, близких к Кремлю, что там обсуждался даже вопрос о действиях и без Франции. Настроение, следовательно, по отношению к нам очень твердое и решительное.

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 78.

121. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с послом Франции в СССР

11 сентября 1938 г.

Кулондр явился ко мне для того, чтобы переговорить о некотором недоразумении, возникшем, по его словам, по поводу нашего ответа на вопрос французского правительства касательно помощи Чехословакии.

Как говорит Кулондр, Фирлингер сигнализировал ему, что в СССР наблюдается недовольство зависимостью французской внешней политики от Англии и, по-видимому, даже возникают сомнения в лояльном отношении Франции к обязательствам, вытекающим из ее договоров с Чехословакией и СССР. Кулондр условился с Бонне, что по этому поводу переговорит со мной. С другой стороны, Бонне, выехавший вчера в Женеву, собирается в беседе с наркомом убедить его в неосновательности возникающих у нас сомнений.

Кулондр не отрицает, что французское правительство рассматривает свое сотрудничество с Англией как одну из существеннейших гарантий мира и как свое надежнейшее обеспечение в случае войны с Германией. Это не означает, однако, что Франция приносит в жертву этому

205

сотрудничеству свои договорные обязательства в отношении Чехословакии или СССР, Конечно, во Франции имеется довольно сильное течение против сближения с СССР. Однако Кулондр может заверить, что французское правительство считает франко-советский пакт, как и свой договор с Чехословакией, существенным элементом своей конструктивной внешней политики. Франция сохраняет верность своим обязательствам, закрепленным в этих договорах. Этим только и нужно объяснить вопрос, поставленный французским правительством перед правительством СССР касательно возможностей совместной помощи Чехословакии. Кулондр откровенно сознается, что, ознакомившись у Бонне с ответом Советского правительства, переданным по телеграфу Пайяром, он испытал, как и Бонне, известное разочарование. В телеграмме Пайяра центр тяжести советского ответа был перенесен в плоскость дипломатических акций — обращения к Лиге наций и консультации СССР, Франции и Англии. Между тем от СССР ожидалось конкретное сообщение, как и чем может он оказать помощь Чехословакии в случае войны ее с Германией. На это в телеграмме Пайяра конкретных указаний не содержалось. Разочарование Кулондра и Бонне будто бы не разделялось Леже и Массигли: они находили ответ правительства СССР достаточно ясным и положительным. В конечном счете решимость французского правительства оказать помощь Чехословакии осталась непоколебимой. Такая помощь может потребоваться уже в ближайшие дни. В такой обстановке необходимо, чтобы между Францией и СССР не осталось никаких недоразумений.

Я ответил Кулондру, что не могу судить о том, в какой степени точно сумел Пайяр передать в Париж ответ правительства СССР. Я должен лишь засвидетельствовать, что лично мною внимание Пайяра было обращено на четыре основных момента заявления, сделанного ему М. М. Литвиновым. Эти моменты таковы:

1. Обращение к Лиге наций на основании статьи 11 Устава для констатации авторитетнейшей частью Лиги факта угрозы германской агрессии и для соответствующего воздействия на позицию стран, идущих за Францией, Англией и СССР.

2. Совещание СССР, Франции и Англии, имеющее целью опубликование декларации, могущей предупредить нападение Германии на Чехословакию,

206

3. Консультация представителей генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии.

4. Не допускающее никаких недоразумений и кривотолков заявление наркома о решимости правительства СССР в случае нападения Германии на Чехословакию выполнить вместе с Францией все свои обязательства по советско-чехословацкому пакту «с использованием всех доступных нам для этого путей».

Я полагаю, что только явно недобросовестное использование нашего ответа могло создать впечатление о его неясном и уклончивом характере, Я добавил, что мы, как должно быть известно Кулондру, немедленно довели до сведения Праги точное содержание, нашего ответа, данного французскому правительству. Мы сделали это для того, чтобы поддержать чехословацкое правительство в самый тяжелый для него момент. Отсюда очевидно, какое значение придавали мы нашему заявлению.

Кулондр пробовал было прикрыться ссылкой на то, что Пайяр, по-видимому, не сумел достаточно четко выделить положительные моменты нашего ответа. В настоящее время, по словам Кулондра, для него ясно, что первоначальное его впечатление от этого документа было ошибочным. Он убежден, что при встрече Бонне с Литвиновым рассеются всякие обоюдные недоразумения, связанные с нашим ответом. Со своей стороны, он находит заслуживающими полного внимания и мысль об. обращении к Лиге наций и идею совместной декларации СССР, Франции и Англии. Что же касается совещания представителей трех генштабов, то, по словам Кулондра, Франция к этому вполне готова.

В. Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 79—82.

122. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР в НКИД СССР, из Женевы

11 сентября 1938 г.

Приехав сегодня утром, Бонне сейчас же явился ко мне. Он рассказывал, что он передал англичанам наше предложение о совещании и о совместной декларации, что было ими отклонено. Бонне добивался тогда хотя бы

207

какого-либо индивидуального демарша Англии в Берлине или более ясной декларации, чем сделанной Саймоном ^[1], но англичане и это отклонили, заявив, что они не считают нужным предпринимать какие-либо шаги в Берлине.

Никакого свидания между Гендерсоном и Гитлером не было. Когда в «Дейли мейл» появилась заметка, что Англия будет воевать на стороне Франции, Галифакс счел нужным сейчас же напомнить французам, что у Англии нет никаких обязательств в отношении Чехословакии и что ее позиция более сдержанная, чем французская. Бонне разводил руками, что, мол, ничего сделать нельзя. Никаких предложений он не делал, и я также был сдержан.

Коснувшись Румынии, он сказал, что Комнен недавно говорил также французскому посланнику, что Румыния не может пропускать Красную Армию, но что если советские самолеты будут летать высоко над Румынией, то их не видно будет. Румыния в этом вопросе связана только возражениями Польши. Когда Бонне говорил польскому посланнику, что если Польша не хочет ничем помогать Чехословакии, то пусть она не мешает хоть Румынии, посол дал понять, что Польша и на это не пойдет и что Румыния без нее не может принимать никакого решения. Галифакс также предлагал Польше через посла в Лондоне занять более благоприятную для Чехословакии позицию. Бонне полагает, как мне говорил и Комнен, что будто бы Польша несколько меняет свою позицию, но эту песню мы слышим уже давно. Бонне утверждает, что Франция никакого давления на Чехословакию не оказывала и не оказывает.

Касательно выступления в Лиге наций Бонне говорил, что он предупреждал Галифакса, что Франция займет самостоятельную позицию и не поддержит выступление Англии против ст. 16.

Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 487—488.

___________________
^[1] Имеется в виду выступление министра финансов Великобритании Дж. Саймона в Ланарке 27 августа 1938 г. Относительно чехословацкого вопроса министр заявил, что ему нечего добавить к речи премьер-министра Великобритании Н. Чемберлена в палате общин английского парламента 24 марта 19.38 г.

208

123. Письмо посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

13 сентября 1938 г.

Позиция Советского Союза в вопросе частичной мобилизации, проведенной в Чехословакии 21 мая 1938 г., определяетщя общими взглядами Советского правительства и советской общественности на внешнюю политику и на ход международных событий в Европе в последние несколько лет. Советский Союз, в частности, полагает, что в отношении государств, имеющих агрессивные намерения против своих соседей либо вообще против других государств, нельзя проводить политику соглашательства или политику уступок, поскольку любой факт соглашательства эти агрессивные государства сочтут проявлением слабости и никакая уступка не удовлетворит их аппетиты; наоборот, каждая уступка будет для них лишь подтверждением полезности и целесообразности их политики агрессии и угроз и приведет к дальнейшему росту их требований.

Советский Союз противопоставляет политике соглашательства и уступок политику энергичного отпора; этот отпор, учитывая силу агрессора, не может быть оказан каким-либо отдельным государством, поскольку сегодня для этого его сил вряд ли хватило бы. Поэтому, по мнению Советского Союза, всем государствам, выступающим за мир, против войны, необходимо объединиться и совместными действиями принудить агрессора отказаться от войны как средства осуществления своих целей.

По этой причине советская печать, например, систематически выступала с довольно резкой критикой в адрес Англии, упрекала и упрекает ее за неустойчивую линию во внешней политике.

Что касается 21 мая, то советская точка зрения состоит, примерно, в следующем; своевременная мобилизация, проведенная Чехословакией почти в самый последний момент, воспрепятствовала нападению Германии на Чехословакию, предотвратив тем самым войну в Центральной Европе и, может быть, войну европейскую. Чехословакию в то время поддержали также ее союзники — Франция и Советский Союз, а сотрудничество Англии и Франции в тот период было искренним и тесным. Это второй фактор, названный Советами «функцио-

209

нированием системы коллективных действий по сохранению мира», который в то время способствовал устранению угрозы войны.

Фирлингер

Печат. по арх.

124. Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Германии с послом Франции в Германии

13 сентября 1938 г.

Я у Франсуа-Понсе. Посол, понимая, что цель моего прихода — узнать его оценку речи Гитлера ^[1], начинает вместо ответа засучивать рукава и сжимать кулаки, как бы интерпретируя этим последнюю позицию Гитлера. Он начинает напоминанием о той оценке положения как весьма серьезного, какую он дал в последней беседе с полпредом. Сейчас он считает, характеризует положение как «серьезное, но не безнадежное», не вполне разъясняя, однако, в чем же усматривает признаки надежды. Упомянул лишь, что не исключено, что Гитлер бравирует в расчете запугать, но на этот раз зашел слишком далеко. Он не остановится перед любой провокацией, чтобы создать повод для вторжения, и они могут подстроить любое убийство, хотя бы самого Генлейна. Спросив меня о позиции СССР в случае нападения Германии на Чехословакию и получив ответ, что наша позиция по смыслу договора зависит от позиции Франции и что мы готовы выполнить обязательства, он, как бы раздумывая, сказал: «Да, но как вы сможете это сделать? Как придут в Чехословакию ваши войска?»... Немного подумав: «Немцы построили исключительно сильные укрепления на французской границе; они, правда, не вполне достроены, но уже достаточно мощны... Прорваться через них трудно. Авиация? Да, конечно, немцам не будет приятно, если начнут бомбардировать их города... Англия, вероятно, ограничится участием в блокаде, которая будет для Германии достаточно чувствительна, что бы ни говорил Геринг... Позиция Польши не изменилась. Липский по-прежнему готов лизать руки немцам; это означает, что Бек своей позиции менять не собирается. Чехословакия нужна Германии не сама по себе, но как этап на пути захвата Румынии. Последняя составляет очередную

210

цель Гитлера (нефть, зерно). Это понимает Комнен. Здешний посланник Джувара — человек недалекий и преклоняется перед Германией...»

Франсуа-Понсе кратко сказал о пребывании в Нюрнберге, где пробыл один день (на приеме у Гитлера). Как старейшему послу ему пришлось сказать ответную речь, в которой он отметил, что 1) собравшиеся в Нюрнберге дипломаты принадлежат к разным течениям по своему мировоззрению, 2) конгресс был очень интересен и 3) лучший лавровый венок для политического деятеля, если он сможет предотвратить слезы матерей. Он выразил надежду, что Гитлер сможет заслужить этот венок. Гитлер слушал эти слова весьма угрюмо.

Франсуа-Понсе подтвердил, что Гендерсон беседовал с Риббентропом о позиции Англии в том духе, как это сообщили в прессе.

Г. Астахов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 489—190.

___________________
^[1] 12 сентября 1938 г. на закрытии съезда нацистской партии в Нюрнберге Гитлер произнес речь, содержавшую резкие выпады и угрозы в адрес Чехословакии. Сразу же после речи Гитлера генлейновцы в ночь на 13 сентября организовали в Судетской области путч с целью спровоцировать конфликт между Германиейи Чехословакией. Вооруженное выступление генлейновцев было подавлено чехословацкими властями уже к вечеру 14 сентября 1938 г.

125. Телеграмма посланника ЧСР в Великобритании в МИД ЧСР

14 сентября 1938 г.

Из самого компетентного источника.

I. Вчера вечером Бонне имел крайне неприятную беседу с Фиппсом, о которой Корбен не был информирован. Бонне заявил, что необходимо сохранить мир, даже пожертвовав ЧСР, и что Франция не готова и не хочет за нас воевать. Затем Фиппс говорил с Даладье, который был несколько решительнее, но не намного. Как заявило сегодня английское правительство, при таких обстоятельствах очень трудно что-либо предпринять. Может показаться странным, но официальные контакты между Парижем и Лондоном таковы, будто этих бесед не было, и депеши, направляемые Корбену, выдержаны в решн-

211

тельном и мужественном тоне. Мой самый важный информатор советует осуществить сейчас все военные приготовления. Лишь в этом случае мы получим помощь, и если проявим твердость, то Англия и Франция выступят. Возможно, у Бонне преждевременно сдали нервы.

II. По сообщению египетского посла, только что вернувшегося из Берлина, Риббентроп в беседе с ним подчеркнул, что Гитлер решил урегулировать судетский вопрос сейчас и ничто на свете не свернет его с избранного пути. Если удастся это сделать мирным путем — хорошо, а не удастся — тогда с помощью войны. Англии не следует в это вмешиваться, Германия все решит сама.

Масарик

Печат. по арх.

126. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Италии в НКИД СССР

14 сентября 1938 г.

Сегодня видел Блонделя и Хвалковского. На основе имеющейся у них информации и собранных нами данных позиция Италии в судетском вопросе рисуется в следующем виде: 1. Муссолини, несущий груз испанской интервенции, не покоренной еще Абиссинии, испытывающий громадные внутренние затруднения, хочет избежать участия в войне в пользу Германии, которая после аншлюса в Италии особенно непопулярна и грозила бы крахом режима. 2. Муссолини, однако, находится под нажимом Гитлера и -связан в своих действиях. Гитлер, весьма недовольный первым итальянским коммюнике, запоздало отразившим его первоначальные, а ныне выросшие аппетиты, 12-го прислал сюда принца фон Гессена (который привозил его личные письма Муссолини в момент аншлюса). В результате переговоров Гессена с Чиано Муссолини вынужден был солидаризироваться с требованием о плебисците. 3. Здесь абсолютно уверены, что Франция и Англия на войну не пойдут и заставят Прагу капитулировать. В качестве возможного временного компромисса указывают на карлсбадскую программу, дополненную отставкой Бенеша. Характерно, что, по данным французского, югославского и английского военных атташе, до сих пор здесь не проводится какое-нибудь

212

серьезное военное мероприятие, свидетельствующее, что Италия действительно серьезно думает о войне. Все мероприятия сводятся преимущественно к усиленным призывам полицейских резервистов, что может понадобиться лишь в перспективе, в случае мобилизации. 4. Одновременно в согласии с Гитлером итальянцы собираются всячески доказывать, что выступление Германии в случае непринятия Прагой ее требований неизбежно. Одновременно итальянцы в целях шантажа начали официально заявлять иностранным журналистам, что военное вмешательство Франции и Англии придаст войне «идеологический» характер и повлечет за собой автоматическое вступление в нее Италии. 5. В целом, при сознательном распространении алармистских слухов правительством, влиятельные итальянцы в частных беседах говорят, что, во всяком случае, до октября, когда эвентуальная помощь СССР будет очень затруднена, Германия не выступит, да и вообще вряд ли выступит, ибо добьется своего руками Парижа и Лондона.

Сегодня вечером Чарльз посетил Чиано и уведомил его, что Чемберлен выезжает на свидание с Гитлером.

Поверенный в делах

Печат. по арх. Опубл. а сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 492—493.

127. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР в НКИД СССР, из Женевы

15 сентября 1938 г.

Вчера в Женеву прибыл Эррио и сейчас же был вызван правительством обратно в Париж в связи с международным положением, а также, вероятно, с планами образования нового правительства. Эррио счел нужным встретиться со мною перед отъездом. В беседе участвовал также Поль-Бонкур. Я им повторил заявление, которое сделал в Москве Пайяру и о котором они были, по-видимому, недостаточно осведомлены. Эррио ухватился за идею обращения Бенеша в Лигу наций, с чем. соглашался и Поль-Бонкур. Эррио даже хотел еще вчера позвонить Бонне, чтобы зондаж был немедленно сделан в Лондоне, а Поль-Бонкуру он поручил позондировать других членов совета. В дальнейшем, однако, Эррио

213

стал высказывать сомнение в целесообразности постановки вопроса до нападения на Чехословакию. Под конец он конфиденциально говорил о маломощности Франции, о трудном финансовом положении, о низкой рождаемости и даже о затруднительности для нее играть роль великой державы. Беседа имела место до получения известия о поездке Чемберлена ^[1]. Я не сомневаюсь, что, если французское правительство и не было заранее осведомлено о поездке, оно радо ей и всему, что может избавить его от заботы о Чехословакии.

Сегодня французская пресса более сочувственно пишет о плебисците, чем английская. Что Чехословакия будет предана, не подлежит сомнению; вопрос лишь в том, примирится ли с этим Чехословакия. Эррио заверял, однако, что в случае прямого нападения Германии на Чехословакию Франция выступит. Англичане уже заявили, что Англия сможет участвовать лишь в блокаде и ни в коем случае не пошлет сухопутные войска во Францию.

Литвинов

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 493—494.

___________________
^[1] Срыв переговоров о четвертом плане и попытки судето-немецкой партии организовать путч фактически означали провал миссии Ренсимена. Поэтому английский премьер-министр Н. Чемберлен в ночь с 13 на 14 сентября выступил с инициативой о личной встрече с Гитлером. Встреча состоялась 15 сентября 1938 г. в Берхтесгадене. Во время встречи Гитлер уклонился от обсуждения общих проблем англо-германских отношений, заявив, что решающим для их развития будет то, «в какой степени обе стороны смогут выработать общую позицию в чехословацком вопросе». Он потребовал немедленного осуществления права на самоопределение для судетских немцев - (то есть практически их присоединения к Германии) и подчеркнул, что ради этого он готов пойти на риск мировой войны. Гитлер заявил также, что Германия не может чувствовать себя в безопасности, «пока не будет ликвидирован договор между Россией и Чехословакией». Н. Чемберлен, по существу, выразил готовность удовлетворить требования Гитлера о передаче Германии Судетской области, но оговорился, что должен обсудить этот вопрос с английским -и французским правительствами. При этом имелось в виду, что через несколько дней Чемберлен снова прибудет в Германию,

214

128. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

15 сентября 1938 г.

Согласно конфиденциальному сообщению Кулондра, разговор Бонне с Литвиновым вызвал неудовлетворенность, Литвинов будто бы уклонялся и не хотел сказать, действительно ли СССР полностью нас поддержит. К этому Кулондр добавил, что, очевидно, снова речь идет о непонимании, так как позавчера Потемкин ему подтвердил то, что было сказано Пайяру, то есть что СССР предоставит все свом средства для проведения общей акции.

Сегодня Потемкин показал мне депешу Литвинова о разговоре с Бонне, который вообще не ответил на предложение созвать совещание генеральных штабов, а говорил только об отрицательной позиции Англии ко всем советским предложениям. Своего предложения у Бонне не было. Здесь поэтому складывается мнение, что Франция вообще не желает вести переговоры с СССР. Речь, следовательно, идет не о недоразумении, а об умышленной игре. Поэтому я попросил Потемкина повторить советскую точку зрения. Потемкин снова описал мне всю ситуацию. Он повторил заявление о 100-процентной решимости помочь нам всеми средствами. Совещание генеральных штабов не зависит от остальных предложений относительно совместной декларации и от ст. 11, в которой предусматривается принятие политических мер. Они требуют общих военных акций трех стран, чтобы противостоять кампании некоторых английских кругов, обвиняющих Советы в том, что они настраивают ЧСР занять непримиримую позицию и толкают Европу к войне, в которой в конце концов они бы не приняли участия, но которую использовали бы для подрывной пропаганды.

Фирлингер

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978. с. 495.

215

129. Телеграмма заместителя народного комиссара иностранных дел СССР народному комиссару иностранных дел СССР, в Женеву

15 сентября 1938 г.

Посетивший меня сегодня Фирлингер сообщил, что французское посольство информировало его о разочаровании, якобы вынесенном Бонне из разговора с Вами в Женеве по чехословацкому вопросу. Снова повторяется лживая версия, что от нас-де ждали подтверждения нашей готовности помочь Чехословакии, а получили только предложение дипломатических акций. Я ответил Фирлингеру, что, по Вашим сообщениям из Женевы, Бонне все время ссылался на уклончивую позицию Англии, а сам никаких предложений нам не делал. Тут же я со всей определенностью напомнил Фирлингеру конструктивные элементы нашего ответа французам, вплоть до обещания в случае выступления Франции на помощь Чехословакии оказать последней поддержку всеми доступными средствами и до принципиального согласия на консультацию представителей трех генштабов. Из того, что Фирлингер мне рассказал о своих разговорах с французами, ясно, что те продолжают валять дурака, притворяясь, что не поняли нашего ответа, и сводя его только к предложению действовать через Лигу наций или выступить с декларацией от имени СССР, Англии и Франции. Фирлингер просил не говорить французам о том, как они» информировали его о Вашем разговоре с Бонне.

Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы внешней политики СССР», т. XXI. М., 1977, с. 495—496.

130. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии в НКВД СССР

15 сентября 1938 г.

У меня был поверенный в делах Чехословакии Шуберт, не скрывающий своего волнения. «Мир будет сохранен, но Чехословакия будет продана» — так, стараясь быть саркастическим, охарактеризовал он положение в разговоре с другим из своих коллег, передав это мне.

216

По его сведениям, англичане решили отстаивать плебисцит, что совершенно неприемлемо для Праги. Характерно, что англичане в свое оправдание распространяют версию о том, что позиция СССР в случае войны неясна и даже менее решительна, чем позиция Франции. Мастный из Праги сообщил Шуберту, что возвращаться в Берлин он не собирается. Сам Шуберт уверяет, что чехи, даже предоставленные самим себе, смогут продержаться не менее четырех месяцев.

Поверенный в делах

Печат. по арх. Опубл. в сб. «До-кументы внешней политики СССР», т XXI. М., 1977, с. 497.

131. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР миссиям ЧСР в Великобритании и Франции

16 сентября 1938 г.

Перед отъездом лорда Ренсимена президент имел с ним беседу, в которой подчеркнул следующие факты:

1. Государство и правительство являются полными хозяевами страны, все волнения и попытки поднять мятеж потерпели крах, имеют место лишь местные инциденты, которые, однако, уже повсюду ликвидируются, и, таким образом, правительство и впредь будет полным хозяином положения, если со стороны Германии не будут организованы травля, поставки оружия, а также вторжение нацистских отрядов или вооруженных военных частей.

2. Заявление Генлейна ^[1], которое было подготовлено специально на случай приезда Чемберлена, совершенно не оправдало своих целей. С одной стороны, группа умеренных депутатов Судето-немецкой партии отказывается от этого заявления, с другой стороны, все демократические и другие политические группировки с возмущением отвергают его; но главное то, что само население, за исключением небольшого числа молодых радикально настроенных элементов, на это заявление вообще не реагирует. Что же касается инцидентов, которые имеют место или еще возникнут, то они будут носить местный и ограниченный характер.

3. Президент снова разъяснил техническую, юридическую и политическую невозможность проведения пле-

217

бисцита. Более того, у нас никогда не согласятся с тем, чтобы для проведения плебисцита именно эта территория была отдана под немецкое управление. Нет такого закона, парламент никогда не проголосует за это, ни одно правительство не в состоянии осуществить это, президент не в состоянии организовать переворот или изменить конституцию, и он бы не пошел на это. Это привело бы к разложению внутри страны, к революции и в конце концов все-таки к войне. Более того, всякая попытка провести плебисцит вызвала бы быстрый уход с этой территории всего демократического чешского и немецкого населения, и внутри страны появились бы эмигранты и новые немецкие нацменьшинства.

4. На вопрос Ренсимена, примем ли мы у себя международные войска, президент ответил, что в связи с плебисцитом этот вопрос не ставится, поскольку парламент не допустит проведения самого плебисцита, а правительство не в состоянии будет провести его. Международные войска (английские и французские) могли бы быть приняты в том случае, если бы нужно было убедиться, что не Чехословакия собирается нападать или пересекать границы Германии. Для поддержания у нас порядка они также не требуются, поскольку наша полиция и армия при отсутствии интервенции со стороны Германии в состоянии обеспечить его.

5. Президент подчеркнул и доказал, что коммунистов бояться нечего. Более того, коммунисты не имеют политического влияния, их нет и не будет ни в одном правительстве, они не сотрудничают и не будут сотрудничать с остальными партиями. Президент просил передать Чемберлену, что даже на случай войны Чехословакия не имеет никаких специальных соглашений с Россией и без Франции никогда ничего не предпринимала и не предпримет.

6. Он также сообщил, что сейчас у нас находится в боевой готовности такое количество войск, которое позволяет нам выдержать первый удар и, следовательно, сохранить внутренний порядок.

7. Он особенно подчеркнул, что у нас ни в правительстве, ни в политических партиях нет никого, кто бы хотел войны или вел дело к конфликту. Так может рассуждать небольшое число молодых людей в кафе. Но президент и все правительство категорически отказываются от этого, они действительно хотят мира, стремятся

218

к соглашению и хотят совместно с Францией и Англией договориться о разумном модус вивенди с Германией. Особенно злостным подстрекательством являются разговоры о том, что у нас есть военная партия и что солдаты заправляют политикой.

8. Президент особенно настойчиво просил передать Чемберлену, что в случае, если Франция и Англия примут какое-либо решение о наших делах без согласования с нами, ни правительство, ни президент не будут в состоянии осуществить его.

9. В своих действиях и беседах руководствуйтесь по возможности настоящими директивами.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 86—89.

___________________
^[1] Имеется в виду подстрекательское выступление лидера судетских немцев К. Генлейна 15 сентября 1938 г. по германскому радио, где он, в частности, потребовал передачи Германии всех пограничных районов чешских земель, немецкое население которых составляло не менее 50 процентов.

132. Телеграмма посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

16 сентября 1938 г.

Кэ д'Орсе до сих пор не располагает информацией о результате переговоров между Чемберленом и Гитлером. Имеется лишь сообщение Буллита, который разговаривал по телефону с Кеннеди, прибывшим на встречу Чемберлена по его возвращении в Лондон. На вопрос Кеннеди о результатах поездки Чемберлен ответил nazis factory, это — выражение его настроения. Относительно содержания переговоров на Кэ д'Орсн полагают, что Гитлер настаивал на прямой и непосредственной аннексии судетской территории. Однако Чемберлен искал способ, как бы прикрыть аннексию или облечь ее в приличную форму. По его мнению, этой формой должен быть плебисцит, а поскольку после проведения плебисцита и отторжения от ЧСР территории страна была бы стратегически ослаблена, Чемберлен подумывает о гарантированном нейтралитете в качестве гарантии против поглощения ЧСР.

Осуский

219

Примечание отдела В:

Выделенное в тексте место не совсем ясно, оно могло бы также читаться that is factory, но более вероятен первый вариант.

Печат. по арх.

133. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

16 сентября 1938 г.

Вчера телеграфом Кулондр вновь просил Париж разъяснить ему окончательное отношение к Москве, подчеркнув необходимость безотлагательных совместных консультаций, что, по его мнению, необходимо также для надежного действия пакта в будущем. По моей просьбе Кулондр обратит также внимание на опасность вновь всплывшей идеи проведения конференции четырех держав без привлечения СССР. Если можно, сообщите мне телеграфом о результатах консультаций Литвинова с Бонкуром в Женеве. Наши энергичные меры и ликвидация путча повсюду произвели самое благоприятное впечатление. По мнению представителей дипломатических кругов, наша спокойная и твердая позиция ведет к консолидации международного положения в пользу ЧСР.

Фирлингер

Печат. по арх.

134. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКВД СССР

17 сентября 1938 г.

Известные факты, вроде распоряжений чехословацкого правительства об уголовном преследовании Генлейна, роспуске генлейновских штурмовиков, запрещении партии судетских немцев ^[1], не являются причинами перемены в отношении правительства в целом к происходящим событиям. Правительство вынуждено делать такие шаги в результате логики событий и под давлением продолжающейся радикализации масс. Внутри правительства продолжает царить разнобой, и ряд его членов ведет капитулянтскую линию. Сегодня Крофта созывал

220

правительственных журналистов и заявлял, что ему ничего не известно о планах международной конференции для решения чехословацкого вопроса ^[2]. Если бы подобное предложение было сделано, то Чехословакия потребовала бы участия СССР. На соответствующие вопросы Крофта отвечал, что СССР делает для Чехословакии больше, чем можно требовать от него согласно договору, и сам ищет пути для прохода его войск в Чехословакию. Поездка Чемберлена к Гитлеру произвела на всех потрясающее впечатление. Растет враждебное отношение к Англии. Снова много говорилось о помощи СССР и в том случае, если бы Англия и Франция оставили Чехословакию один на один с Гитлером. Чехословаки нисколько не сомневаются в нашей помощи. Положение в Чехословакии крайне напряженно, но паники нет, волна к сопротивлению нарастает.

С. Александровский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 90—91.

___________________
^[1] Боевые группы, организованные судето-немецкой партией и поддерживаемые с территории Германии, начали провоцировать вооруженные столкновения с целью доказать неспособность чехословацкого правительства поддержать порядок в государстве, что, в свою очередь, должно было обосновать оккупацию Германией пограничных территорий. В ответ на эти действия правительство Чехословакии объявило о введении осадного положения на большей части судетской территории, распустило судето-немецкую партию и дало указание об аресте ее лидеров.
^[2] 11 сентября 1938 г. английский посол в Париже Э. Фиппс посетил генерального секретаря МИД Франции А. Леже с тем, чтобы обсудить предложение министра иностранных дел Великобритании Э. Галифакса о созыве международной конференции, которая должна была рассмотреть вопрос о передаче Германии Судетской области. При этом Фиппс заявил, что приглашение на конференцию СССР нежелательно. 13 сентября идея созыва международной конференции была одобрена французским правительством.

135. Из письма посланника ЧСР во Франции президенту ЧСР

17 сентября 1938 г.

Господин президент,

15 сентября я обратил внимание Массигли на сообщение о беседе посла Фиппса с министром Бонне ^[1], направленное посланником Масариком. Далее я информи-

221

ровал его, что, как сообщил мне в тот же день швейцарский посланник Стуцкий, но словам Бонне, судетский вопрос не может быть решен иначе, как только путем плебисцита. И наконец, я обратил внимание Массигли на толкование, которое дают позиции министра Бонне в судетском вопросе ^[2] не только лица из его непосредственного окружения, но и такие министры и политики, как де Монзи, Помаре, Кайо и Бержери.

Вчера, 16 сентября, информируя министра Бонне о происходящем, я опроверг различные сообщения, появляющиеся в печати и передаваемые по радио. Пользуясь моим присутствием, министр Бонне заметил, что Массигли говорил ему о беседе со мной. Поэтому он пригласил вчера посла Фиппса и спросил его, как могло случиться, что посланник Масарик направил такое сообщение в Прагу. Посол Фиппс как будто бы признал, что Бонне в беседах с ним постоянно повторяет два тезиса: 1) если Чехословакия подвергнется нападению, то это явится событием настолько «grave» ^[3], что в результате может вспыхнуть мировая война, и 2) необходимо предпринять все, чтобы войны не было.

Бонне рассказал мне, как на прошлой неделе он, действуя через Корбена, каждый день обращался к Галифаксу с просьбой оказать содействие с тем, чтобы Англия не оставила в Берлине никаких сомнений относительно своей солидарности с Францией. 8 сентября Галифакс сообщил Бонне, что вновь обращает его внимание на то, что Англия не имеет никаких обязательств автоматически прийти на помощь Франции, если последняя окажет помощь подвергшейся нападению Чехословакии. Это вовсе не означает, добавил он, что в ходе войны Англия не вмешается в случае, если Франция окажется под угрозой. Такова, по словам Бонне, точка зрения Англии; и правительство не может идти в этом вопросе дальше, ибо одна часть общественности Англии не одобряет обязательства Франции в отношении Чехословакии, а другая — явно против такого обязательства. Бонне заявил, что для него единственно определяющими являются официальные дипломатические сообщения английского правительства, а вовсе не газетные статьи или заявления журналистов. Как сообщил мне министр Бонне, он поручил де Лакруа заверить Вас в своей дружбе и в том, что он будет продолжать традиционную французскую политику в отношении Чехословакии. Он про-

222

сил меня обратить Ваше внимание на то, что его заверение не следует воспринимать так, будто Вы не должны ничего предпринимать для решения судетского вопроса и для предотвращения войны, которая может из-за него возникнуть. [...]

Беседуя с ним, я видел, что он откровенен; и мне показалось, что это тот случай, когда я мог бы расспросить о его взглядах. На вопрос, думает ли он о плебисците, Бонне ответил, что он действительно не склоняется к идее плебисцита, ибо знает, какие трудности с ним связаны. Я поддержал его позицию, сказав, что плебисцит может привести к гражданской войне в Чехословакии, а значит, определенно дело дойдет до войны с Германией.

Министр Бонне сказал, что у него на этот счет нет никакого твердого представления и он пока не пришел ни к какому выводу; и, позволяя себе думать вслух в моем присутствии, он взвешивает, не разумнее ли было бы по соглашению с Англией и Францией некоторые судетские районы, заселенные почти исключительно немцами, уступить Германии, тогда Чехословакия станет более однородной. Он добавил, что не знает, какое влияние это оказало бы на словаков. Я разъяснил ему, что вообще о каком-то отделении словаков не может быть и речи, ибо хотя в программе одной словацкой политической партии выдвигалось требование автономии, но она была в меньшинстве и ей до сих пор не удалось завоевать большинство словацкого народа. Это внутренний политический вопрос и решать его следует на национальной и государственной основе Чехословакии. Бонне на это ответил, что Чехословакия тем более должна быть заинтересована в том, чтобы избавиться от наиболее неприятных немецких районов. Ему представляется само собой разумеющимся, что если Чехословакия уступит Германии наиболее неприятные немецкие районы, то с экономической точки зрения ей будет трудно начать новую жизнь, для этого, по его словам, потребуется весьма значительная экономическая и финансовая помощь Франции и Англии. Кроме того, для существования Чехословакии будет необходима гарантия против поглощения ее Германией. Такая финансовая и экономическая помощь, заявил он, должна быть масштабной и основываться на договорных началах. Он считает, что лучше понести экономические и финансовые потери, чем вое-

223

вать. По словам министра Бонне, не следует забывать, что Франция разрабатывала свою политику и принимала на себя соответствующие обязательства в Центральной Европе в те времена, когда Германия была слабой и невооруженной. Сегодня положение изменилось коренным образом. Так зачем, собственно, закрывать на это глаза, спрашивает он.

По мнению министра Бонне, у нас еще есть время найти достойное решение для Чехословакии. Это время не может продолжаться долго. Бонне сожалеет, что с точки зрения внутриполитической Вы не смогли наилучшим образом использовать присутствие Ренсимена. С его помощью, по словам Бонне, можно было провести такие мероприятия, которые Вы один непосредственно осуществить не могли.

Само собой разумеется, что по каждому вопросу, который затрагивал Бонне, я давал пояснения. Я не излагаю здесь все, о чем говорил ему, поскольку важно, чтобы Вы знали, причем немедленно, ход рассуждений Бонне, когда, по его словам, он высказывал свои мысли вслух. На прямой вопрос, могу ли я информировать Вас о его «мыслях вслух», я получил положительный ответ.

Проследив ход мыслей Бонне, Вы увидите, что он исходит из предположения, что Англия придет на помощь Франции, лишь если последняя подвергнется нападению и окажется объектом германского вторжения. Это означает, что на первом этапе Франция и Чехословакия будут одни и Чехословакия в это время может быть уничтожена. Бонне опасается, что Франция тоже может быть уничтожена германской авиацией. Судя по тому, о чем он говорит с людьми, с которыми работает, с юридической точки зрения Англия не обязана прийти на помощь Франции, если последняя окажет помощь подвергшейся агрессии Чехословакии. Напоминаю Вам здесь о ночном демарше посла Фиппса к министру Бонне 21 мая, о котором я подробно информировал Вас 25 мая. Именно это обстоятельство является источником всех колебаний министра Бонне. Хорошо известно, что он оперирует им всюду, призывая делать все для предотвращения войны. В страхе французского народа перед войной и в отсутствии юридических обязательств Англии поддержать Францию в случае, если она придет на помощь подвергшейся агрессии Чехословакии, кроется глубокий и до сих

224

пор действующий источник колебаний и сложностей во французской внешней политике. До тех пор пока Англия официально не возьмет на себя обязательства по отношению к Франции в чехословацком вопросе, во французской политике будут оставаться и проявляться при самых различных обстоятельствах неуверенность и нерешительность. Необходимо, чтобы Вы знали и учитывали это.

Направляю Вам при этом две копии данного письма на случай, если Вы захотите с ними ознакомить г-на председателя правительства д-ра Годжу и г-на министра иностранных дел д-ра Крофту. Однако это Вы решите сами.

С сердечным приветом преданный Вам

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1968. S. 227—229.

___________________
^[1] См. док. № 125.
^[2] Речь идет об отрицательной позиции министра иностранных дел Франции Ж. Бонне к вопросу о выполнении Францией обязательств, вытекающих из ее договора с Чехословакией, и его стремлении к достижению соглашения с Гитлером. В беседе с германским послом во Франции И. Вельчеком 2 сентября 1938 г. Бонне подчеркнул, что цель его политики после удовлетворительного решения Судето-немецкого вопроса заключается в том, чтобы вступить с Германией в переговоры общего характера, в которых нашли бы справедливое решение не только ее экономические и финансовые, но и колониальные требования.
^[3] — «тяжелым» (фр.).

136. Запись беседы заведующего политическим отделом МИД ЧСР с временным поверенным в делах Германии в ЧСР

17 сентября 1938 г.

17 сентября в 19 час. 30 мин. советник германской миссии Генке сделал мне следующее устное заявление: «Die Reichsregierung hat beschlossen, dass a) sofort im Reichsgebiet soviel tschechoslowakische Staatsangehörige tschechoslowakischen Volkstums (auch Juden tschechoslowakischer Sprache) festgenommen werden sollen, als in der Tschechoslowakei seit Beginn laufender Woche Sudetendeutsche festgenommen worden sind;

225

b) Im Falle des Vollzuges von gegen Sudetendeutsche auf Grund des Standrechts gefällten Todesurteilen jeweils eine gleiche Zahl Tschechoslowaken im Reich erschossen werden» ^[1]

Д-р Крно

Печат. по арх.

___________________
^[1] «Имперское правительство решило, что

а) на территории рейха должно быть немедленно арестовано столько граждан Чехословакии чехословацкой национальности (а также евреев, говорящих на чехословацком языке) *, сколько задержано судетских немцев с начала текущей недели на территории Чехословакии;

б) в случае приведения в исполнение смертных приговоров по отношению к судетским немцам на основе законов военного времени будет расстреляно соответственно такое же число чехословаков в рейхе» (нем.).

137. Письмо временного поверенного в делах ЧСР в Германии в МИД ЧСР

18 сентября 1938 г.

Как я уже доложил по телефону посланнику д-ру Ине, вчера в 17 час. 30 мин. меня пригласили в министерство иностранных дел, где статс-секретарь Вейцзекер заявил мне на основании документа, который держал в руках, примерно следующее:

«Нам стало известно, что 14 сентября или приблизительно в это время в Чехословакии было поставлено под ружье очень много резервистов, может быть, даже 8 призывных возрастов. Имперское правительство поручило мне обратить внимание чехословацкого правительства на то, что это может иметь иные последствия, чем 21 мая (andere Konsekvenzen als der 21. Mai)».

Я ответил: «Заявляю Вам официально, что ваша информация не соответствует действительности. Не было призвано не только 8 призывных возрастов, но даже одного полного призывного возраста. Следовательно, эти мероприятия проводятся в меньшем масштабе, чем 21 мая. Из резервистов одного призывного возраста была призвана только пехота и определенное число наземных авиационных наблюдателей (Fliegerbeobachter). Эта

___________________
* Так в тексте.

226

мера никоим образом не направлена против Германии (Статс-секретарь Вейцзекер: Тогда против кого же?). Как вам известно, в ходе недавних попыток организовать восстание были совершены нападения и на некоторые чехословацкие жандармские отделения. Возникли опасения, что нападение будет предпринято также на военные объекты, находящиеся на судето-немецкой территории. Поэтому необходимо было обеспечить их достаточную защиту. Сообщение, которое Вы мне сделали, я незамедлительно передам своему правительству и позволю себе информировать Вас о возможном ответе».

Статс-секретарь Вейцзекер письменно зафиксировал мой ответ, сказав, что принимает мое заявление к сведению и сообщит о нем соответствующим органам.

Это свое заявление я сделал на основе информации, полученной мною два дня назад от нашего военного атташе в соответствии с прямым указанием министерства национальной обороны.

Далее я сказал: «Мне неизвестно, предпринимало ли имперское правительство подобный демарш, когда французское правительство дало приказ занять линию Мажино». Статс-секретарь Вейцзекер прервал меня возмущенным вопросом: Мы говорим о Франции или о Чехословакии? Я ответил, что хочу сказать этим, что мы должны были приспосабливаться к общей ситуации. «Однако, если Вы хотите говорить только о Чехословакии,— продолжал я,— позволю себе обратить Ваше внимание на речь канцлера Гитлера, который ясно заявил, что отдал приказ усилить германскую армию против Чехословакии. Следовательно, по моему мнению, и с этой точки зрения нам нельзя приписывать враждебные намерения в отношении Германии; самое большее — необходимую оборону». В ответ статс-секретарь Вейцзекер заявил: «Мне было поручено лишь сделать Вам заявление, которое я сделал, а вовсе не обсуждать политическую ситуацию».

После этого я перешел к случаям арестов чехословацких граждан в Германии, сказав, что еще днем ранее я просил об их освобождении, лично ходатайствуя перед тайным советником Гейнбургом, дополнительно просил об этом также в письменной форме, а теперь обращаюсь с тем же вопросом и к нему. Я указал на беспокойство и неуверенность, которые возникли в результате этого среди чехословацких граждан в Германии, и на отклики

227

зарубежной печати, что могло бы только обострить положение.

Вейцзекер ответил, что считает излишним обсуждать этот вопрос, поскольку временному поверенному в делах Германии в Праге было только что поручено сделать об этом принципиальное заявление чехословацкому правительству.

Затем состоялась краткая и в целом дружеская беседа, которую я закончил призывом к статс-секретарю Вейцзекеру употребить свое влияние с тем, чтобы нынешнее недоразумение было урегулировано, к чему также стремимся мы.

Временный поверенный в делах

Шуберт

Печат. по арх.

138. Заявление правительств Великобритании и Франции правительству ЧСР

19 сентября 1938 г.

Представители французского и британского правительств консультировались сегодня ^[1] по вопросу об общем положении и рассмотрели доклад британского премьер-министра о его переговорах с. г-ном Гитлером. Британские министры равным образом представили своим французским коллегам свои заключения, к которым они пришли на основе представленного им лордом Ренсименом отчета о работе его миссии ^[2]. Представители обеих сторон убеждены, что в результате недавних событий создалось такое положение, когда дальнейшее сохранение в границах чехословацкого государства районов, населенных главным образом судетскими немцами, фактически не может более продолжаться без того, чтобы не поставить под угрозу интересы самой Чехословакии и интересы европейского мира.

1. В свете этих соображений оба правительства вынуждены прийти к заключению, что поддержание мира и безопасности и жизненных интересов Чехословакии не может быть эффективно обеспечено, если эти районы сейчас же не передать Германской империи.

2. Это могло бы быть осуществлено либо путем прямой передачи, либо в результате плебисцита. Мы пони-

228

маем связанные с плебисцитом трудности, и нам известны уже изложенные вами возражения против этого пути, в частности возможность далеко идущих последствий в случае, если к этому вопросу подходить с точки зрения столь широкого принципа. По этой причине и поскольку не поступит противоположных сообщений, мы предусматриваем, что вы, вероятно, предпочтете разрешить проблему судетских немцев путем прямой передачи Германии и в качестве обособленного вопроса.

3. Подлежащая передаче территория должна, вероятно, включать районы, немецкое население которых составляет свыше 50%, однако мы должны надеяться путем переговоров договориться об условиях исправления границ в тех случаях, когда это необходимо, посредством того или иного международного органа, включающего чешского представителя. Мы убеждены, что передача меньших районов на основе более высокого процентного соотношения явится нецелесообразной.

4. Указанному международному органу равным образом можно было бы передать вопросы о возможном обмене населением на основе права оптации в течение некоторого определенного срока времени.

5. Мы признаем, что в случае согласия правительства Чехословакии с предложенными мероприятиями, связанными с существенными изменениями в положении государства, оно будет вправе просить некоторую гарантию своей будущей безопасности.

6. В соответствии с этим правительство его величества в Соединенном Королевстве было бы согласно в качестве вклада в дело умиротворения Европы присоединиться к международной гарантии новых границ чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии. Одним из основных условий такой гарантии явилось бы ограждение независимости Чехословакии путем замены существующих договоров, связанных с взаимными обязательствами военного характера, общей гарантией против неспровоцированной агрессии.

7. Как французское, так и британское правительства понимают, сколь велика жертва, требуемая от чехословацкого правительства делу [обеспечения] мира. Но поскольку это дело является общим для всей Европы и, в частности, для Чехословакии, то они считают своим общим долгом изложить откровенно условия, необходимые для обеспечения этого дела.

229

8. Премьер-министр должен возобновить переговоры с г-ном Гитлером не позднее среды ^[3], а если представится возможным, даже раньше. Поэтому мы полагаем, что нам надлежит просить вас дать ответ как можно раньше.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 94—97.

___________________
^[1] 18—19 сентября 1938 г. в Лондоне проходили англо-французские переговоры относительно Чехословакии. В ходе переговоров французский премьер-министр Э. Даладье подверг сомнению заявления Гитлера о том, что ему ничего не нужно, кроме судетских немцев, и подчеркнул, что Германия добивается гораздо большего.

Премьер-министра Англии Н. Чемберлена интересовала реакция французского правительства на возможный отрицательный ответ президента Чехословакии Э. Бенеша на англо-французские предложения. Даладье сказал, что он не предполагает возможность такого ответа, но если это произойдет, «он должен будет приложить все силы для нажима на д-ра Бенеша с тем, чтобы чехословацкое правительство приняло решение, предложенное французским и английским правительствами».
^[2] По возвращении в Лондон лорд Ренсимен выступил на заседании кабинета 17 сентября 1938 г. с кратким отчетом о деятельности миссии. 21 сентября он направил Чемберлену и Бенешу письма аналогичного содержания с изложением своей позиции относительно положения в Чехословакии. Хотя Ренсимен и вынужден был признать, что ответственность за срыв переговоров ложится на партию Генлейна, он открыто выразил сочувствие генлейновцам, повторяя утверждения гитлеровской пропаганды о притеснении немцев в Чехословакии. В письме предлагались незамедлительная передача Судетской области Германии, установление «местной автономии» для районов с незначительным немецким населением, изменение внешней политики Чехословакии и т. п.
^[3] То есть 21 сентября 1938 г.

139. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

19 сентября 1938 г.

Подтверждается сосредоточение германских войск в составе 17 активных дивизий, 3 резервных и значительного числа, не менее 6 дивизий, разных второразрядных подразделений вроде ополчений, полувоенных и военизированных организаций для тыловой службы охраны путей и т. п. Воздушные силы сосредоточены вблизи границы — не менее 20 эскадрилий. Все приготовления будут закончены завтра, 20-го. Чехословацкий генеральный штаб считается с возможностью нападения 23-го числа.

230

Бенеш в субботу 17-го вызывал к себе товарища Готвальда и говорил ему в очень твердых тонах, что правительство готово ко всему и будет защищать все права суверенного государства, даже если Чехословакию покинут Англия и Франция. Относительно СССР лишь мимоходом выразился в тоне удовлетворения, что здесь все ясно для обеих сторон. Сейчас заседает правительство у Бенеша для обсуждения ситуации, созданной сообщением о франко-английском решении предложить Чехословакии уступить часть территории, населенной немцами больше чем на 50 процентов, при одновременной гарантии неприкосновенности остатка территории рядом стран, включая Англию и Францию, но исключая СССР, что одновременно должно заменить договор Чехословакии с Францией и СССР, который должен быть отменен. Настроение доступных к правительству политических кругов резко отрицательное, хотя я прямо с правительством говорить еще не мог, ибо заседание продолжается. Продолжается негласная мобилизация.

В населении быстро растут слухи о том, что Красная Армия уже находится в Чехословакии. Растет враждебное отношение к Англии. Настроение твефдое, полное готовности к бою. Слухи о предстоящих переменах в правительстве являются источником резких недовольств масс половинчатостью мер и действий, но в верхах, включая Бенеша, никаких причин доводить до кризиса в данной обстановке не имеется.

Александровский

Печат. по арх.

140. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

19 сентября 1938 г.

Сегодня Бенеш срочно вызвал меня к себе и сообщил, что получил совместное англо-французское предложение о решении судето-немецкого вопроса путем прямой уступки Германии тех округов, в которых немцы составляют больше 50% населения. Остальные округа получат частичную автономию. Границы устанавливаются международной комиссией. Новые границы гарантируются всеми соседями, а также Францией и Англией, в связи с чем аннулируются ныне действующие международные

231

договоры Чехословакии. Предложение сопровождалось подчеркиванием, что уже простая задержка чехословацкого правительства с ответом может привести к роковым последствиям. Бенеш отмечает, что при этом не было сказано прямо, что в случае отказа Чехословакии принять такое решение Франция и Англия отказались бы помогать Чехословакии против агрессора, однако Бенеш допускает и такую возможность. Несмотря на это, Бенеш заявляет, что Чехословакии не останется никакого другого выхода, как защищаться при всех условиях. Правительство уже решило, что изложенное англо-французское предложение совершенно неприемлемо. Франции послан прямой запрос: обозначает ли ее предложение, что она намерена отказаться от выполнения своих союзнических обязательств? Бенеш просит правительство СССР дать как можно быстрее ответ на следующие вопросы:

1. Окажет ли СССР согласно договору немедленную действительную помощь, если Франция останется верной и тоже окажет помощь.

2. В случае нападения Бенеш немедленно обратится телеграммой в Совет Лиги наций с просьбой привести в действие ст.ст. 16 и 17. Он ожидает саботажа решения, но думает, что саботаж не сможет быть длительным. В связи с этим Бенеш просит помощи в Лиге наций и просит от Советского правительства такого же срочного ответа о том, поможет ли СССР в качестве члена Лиги наций на основании упомянутых статей. Бенеш подчеркнул срочность, потому что должен дать ответ Франции и Англии, а между тем Чемберлен хотел бы уже в среду, 21-го, поехать к Гитлеру с этим ответом. Бенеш предполагает, что нападение произойдет 22-го, если Чемберлен не поедет или привезет недостаточный для Гитлера ответ. И при этом условии Бенеш считает предложение, сделанное Англией и Францией, неприемлемым, а борьбу неизбежной, потому что народ не допустит ничего подобного. При мне Бенеш получил сообщение, что шесть министров французского правительства решили подать в отставку из-за несогласия с подобным предложением Даладье. Будет кризис кабинета под знаком верности союзу с Чехословакией. Бенеш еще раз просит немедленного ответа СССР, предупреждая, что может оказаться вынужденным объявить всеобщую мобилизацию уже завтра, 20-го, вечером. В данный момент под ружьем

232

500 тысяч, и все воздушные силы. Со своей стороны подтверждаю, что лозунг защищаться при всех условиях стал всеобщим. Широкие массы трудящихся непоколебимо верят в помощь СССР тоже при всех условиях.

С. Александровский

Печат по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 98—100.

141. Телеграмма посланника ЧСР в Великобритании в МИД ЧСР

19 сентября 1938 г.

1. Я сообщил Галифаксу, Ренсимену и другим, что нет абсолютно никакой уверенности в том, что наше правительство сможет принять предложения. Нас никто не спрашивал, и вчера я настойчиво просил о проведении консультаций с нами, заявляя, что без этого мы не можем взять на себя ответственности ни за что. Галифакс ответил запиской: «Полностью понимаю чрезвычайно трудное положение, в котором оказалось правительство ЧСР в результате стремительного развития событий. Предложения, которые мы, тщательно обдумав, делаем вам, нами и Францией признаны таковыми, что они a la longue ^[1] принесут наибольшую пользу ЧСР, и, я надеюсь, г-н президент Бенеш, когда ему будут вручены предложения, будет рассуждать о них в таком духе».

2. Предлагаю при вручении ноты сообщить обоим, что, поскольку с нами никто не говорил, поскольку американское правительство было информировано, а пае информируют только теперь, необходимо дать нам время на размышление. Мы — демократическая страна, и решение должен принять народ. Подчеркиваю: тот факт, что с нами вообще не говорили, является беспрецедентной в международных отношениях жестокостью.

Масарик

Печат. по арх.

___________________
^[1] — на длительное время (фр.).

233

142. Телеграмма посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

19 сентября 1938 г.

Бонне сообщил мне, что в Лондоне было решено сделать официальное сообщение непосредственно в Праге. Он информирует меня поэтому только для моего личного сведения. В заключение своего отчета Ренсимен сказал, что он уже не вернется в Прагу, что посредничество невозможно и что он пришел к убеждению о том, что чехи и немцы не могут продолжать жить в одном государстве. Во время своего разговора с Гитлером Чемберлен убедился, что Гитлер готов прибегнуть к войне. Ввиду того что восемь дней тому назад я вручил ему ноту с разъяснением о неприемлемости плебисцита, Бонне решительно выступил против плебисцита, зная, что потом и остальные меньшинства потребовали бы его, что означало бы конец ЧСР. Поэтому в Лондоне пришли к заключению, что не остается ничего иного, кроме непосредственной передачи территории. Они пришли к этому решению тем более потому, что де Лакруа в депеше от 17 сентября сообщал, что господин президент Бенеш говорил ему, что он сам думает о передаче судетской территории Германии. Бонне заметил, что эту конфиденциальную мысль он не сообщал англичанам. Бонне сказал, что, разумеется, необходимо было идти дальше, чем предполагал господин президент Бенеш. Чемберлен сообщил французам, что Гитлер уверял, что он не интересуется иноязычными меньшинствами и что он не питает по отношению к ЧСР злобы. Его якобы интересуют только судетские немцы. В Лондоне договорились, что территория, на которой немцы составляют более 50%, должна быть передана Германии. Международная комиссия проведет соответствующее исправление границ. Англия будет гарантировать новые чехословацкие границы против любой неспровоцированной агрессии. Такая гарантия со стороны великих держав должна заменить договоры ЧСР с Францией и Россией. Бонне заявил,- что в случае, если для ЧСР в новых границах потребуется финансовая и экономическая помощь, Франция обязуется ее оказать. Бонне сказал мне, что, если англо-французские предложения не будут приняты ЧСР, английское правительство, которое уже сегодня ведет себя так

234

сдержанно, откажет Франций в солидарности в случае конфликта между ЧСР и Германией.

Осуский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 92—93.

143. Из телеграммы посланника ЧСР во Франции в МИД ЧСР

19 сентября 1938 г.

Бонне просил меня обратить на это особое внимание г-на президента Бенеша ^[1]. Нельзя быть уверенным в том, добавил Бонне, что Франция окажет помощь. Все зависит от того, насколько Англия будет солидарна с Францией. Он заявил, что, если г-н президент Бенеш не примет франко-английские предложения, Англия потеряет интерес к ЧСР и это будет иметь крайне серьезные последствия. И наконец, он сказал, что совет министров Франции единогласно одобрил тексты предложений. Бонне просил меня обратить внимание правительства на то, что необходимо дать положительный ответ на англо-французские предложения. Правительство не понимает, ответил я, как Англия и Франция могли вынести ЧСР приговор, даже не выслушав ее, в то время как другая сторона была выслушана. На замечание Бонне, что Франция никого не слушала, я ответил, что Чемберлен ездил в Берхтесгаден, чтобы выслушать Гитлера. Бонне ответил, что ЧСР не протестовала, когда Чемберлен ездил туда спасать мир. Само собой разумеется, что ЧСР не протестовала, ответил я, поскольку для нее мир был важнее, чем для других. Однако между спасением мира и разделом Чехословакии есть разница. ЧСР имела право быть выслушанной, а Франция как друг и союзник не должна была допустить, чтобы о судьбе ЧСР решали, не выслушав ее. Бонне ответил, что они ничего не решили, а лишь делают Бенешу предложение. Я категорически выступил против такого утверждения, сказав, что речь идет о решении, ибо он заявил мне, что, если мы этого решения не примем, Англия и Франция нас покинут, так как без Англии Франция помощи ЧСР не окажет. Бонне ответил, что сказанное мною правильно «en fait» ^[2], но не юридически. Я сказал, что в настоящий момент важны не слова и вы-

235

ражения, а реальность. Реальность же эта такова, что, как он мне заявляет, если мы предложения не примем, они нас покинут. По словам Бонне, де Лакруа неоднократно в устной и письменной форме говорил г-ну президенту Бенешу, что без Англии французская помощь ЧСР будет неэффективной. Бонне добавил, что и мне он это несколько раз говорил. Я ответил, что в беседах со мной он высказывал лишь сомнения в эффективности помощи Франции, однако саму помощь никогда не оспаривал юридически и не отрицал по существу. Если он имел в виду это, добавил я, ему следовало так и сказать, чтобы ЧСР знала, что ее ждет, и действовала соответственно. [...]

Осуский

Печат. по арх.

___________________
^[1] Первую часть беседы Ш. Осуского с Ж. Бонне см. док. № 142. ^[2] — «фактически» (фр.).

144. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

19 сентября 1938 г.

По словам Потемкина, Эррио и Поль-Бонкур были удивлены позитивной и твердой позицией СССР, которую изложил им Литвинов в Женеве. Бонне все скрыл. Потемкин добавил, что подобные действия нельзя оставить безнаказанными. Необходимо разоблачить политику Бонне.

Фирлингер

Печат. по арх.

145. Письмо Союза друзей СССР в Чехословакии президенту ЧСР

19 сентября 1938 г.

Господин президент!

В эти роковые часы для республики — нашей страны и родины — мы снова повторяем свое заверение, сделанное от имени тридцати тысяч индивидуальных членов Союза друзей СССР в Чехословакии и трехсот тысяч коллективных членов организаций, присоединившихся к нам,

236

что мы всегда и при всех обстоятельствах будем верно и неуклонно стоять в первых рядах защитников нерушимости наших государственных границ, свободы и независимости Чехословацкой республики, национального суверенитета чешского и словацкого народов, защиты демократических прав наших сограждан других национальностей, демократических устоев Чехословацкой республики и вернохти нашим союзникам, в особенности великому и могучему Советскому Союзу.

В эти тяжелые часы мы сделаем все для укрепления и углубления неразрывных связей дружбы между Чехословацкой республикой и Советским Союзом в смысле духа и буквы чехословацко-советского пакта о взаимной помощи в случае нападения — этого важнейшего результата осуществления политики неделимости мира и коллективной безопасности.

Возрождая именно в эти дни грозной опасности старые революционные и демократические традиции нашего народа и нашей нации, опираясь на могучий и непобедимый Советский Союз и его рабоче-крестьянскую Красную Армию, мы спокойно и уверенно смотрим вбудущее, навстречу дням тяжелых испытаний и окончательной победы.

Примите, господин президент как руководитель государства и главнокомандующий чехословацкими вооруженными силами, наши уверения в любви, преданности, уважении и прочной решимости всегда неотступно стоять рядом с Вами.

Инж. Иржи Котятко,
секретарь
Союза друзей СССР

Д-р Бог. Врбенский,
председатель
Союза друзей СССР

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по историй советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 506.

146. Заявление депутата КПЧ К. Готвальда в постоянном комитете Национального собрания ЧСР

19 сентября 1938 г.

Мы придерживаемся того мнения, что будет большой политической ошибкой, если сегодня постоянный комитет в той или иной форме не выскажется совершенно ясно по вопросу, который в настоящее время больше всего ин-

237

тересует и больше всего возмущает чехословацкий народ, а именно — относительно советов, получаемых нами из Лондона и Парижа. Мы считаем, что лучше всего, если бы постоянный комитет сделал это единодушно от имени всех своих членов, от имени всех своих партий. Но поскольку у нас нет гарантии, что это будет сделано,— а мы все-таки хотим, чтобы именно постоянный комитет откликнулся на этот вопрос, — мне поручено сделать следующее заявление:

Предложения, одобренные представителями правительств Англии и Франции в воскресенье на лондонском совещании, мы считаем для Чехословакии неприемлемыми и неосуществимыми. В Чехословакии никто не обладает силой осуществить то, против чего выступают у нас все демократы как немецкой, так и других национальностей, против чего выступают и те, кто, являясь еще до сих пор приверженцами партии Генлейна, не согласны с его последними авантюристическими решениями и хотят справедливого урегулирования национального вопроса, без оккупации Судет третьей империей и без угрозы миру.

То, что сейчас советуют из Лондона, по своим размерам нисколько не меньше того, чего можно было бы требовать от Чехословакии в случае проигранной войны.

Тысячелетние границы Чехословакии были подтверждены на мирной конференции после мировой войны как гарантия мира. Англия и Франция в течение двадцати лет прямо возлагали на Чехословакию обязанность защищать эти границы в интересах мира. В современной обстановке значение этих границ с точки зрения мира является еще более важным, чем когда-либо в прошлом. Эти границы охраняют мир от пангерманской агрессии против всего Дунайского бассейна и Балкан. Независимость Чехословакии защищает тот, кто отвергает любое нарушение ее границ. Мы рассчитываем на то, что воля и решимость широких слоев народных масс Франции и Англии иные, чем у участников лондонского совещания. Мы знаем, что Советский Союз не будет колебаться в выполнении существующих договорных обязательств. Мы добровольно не дадим расчленить республику. Если на нас нападут, мы будем защищаться. Если мы будем защищаться, мы не будем одиноки. Главное в данный момент — чтобы правительство твердо стояло на той точке зрения, которую еще вчера изложил премьер-министр Годжа в своем выступлении ^[1]. Вся нация, весь народ сто-

238

ит твердо, решительно и непоколебимо в своем стальном единстве.

К этому я бы позволил себе добавить еще несколько слов. Казалось бы, что наше министерство пропаганды хорошо начало. Однако сегодня утром оно пропустило для радиопередачи тревожные сообщения без комментариев. Потом оно передало их в печать, а прессе дало указание о том, что эти предложения критиковать нельзя. А сейчас, после полудня, снова по радио передают сообщение, что правительства в Париже и в Лондоне единодушно подтвердили то, о чем сговорились Даладье и Бонне с Чемберленом, и опять без каких-либо комментариев и без изложения точки зрения Чехословакии.

Господа! Идите на улицы Праги, и вы увидите, каково настроение, вы увидите, как опасно в такое время находиться даже час в нерешительности, колебаться и не сказать народу ясного слова.

Печат. по изд.: К Готвальд. Избранные произведения, т. 1. М., 1957, с. 534—535.

___________________
^[1] Выступая 18 сентября 1938 г. по радио, председатель правительства ЧСР М. Годжа отверг плебисцит и выразил готовность своего правительства продолжать переговоры с представителями судето-немецкой партии о четвертом плане. Он заявил, что любое другое решение поставит под угрозу существование республики.

147. Телеграмма полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

20 сентября 1938 г.

Вечером 19-го, непосредственно после меня, Бенеш принял Готвальда. Бенеш уклонился от ответа, решило ли правительство отклонить англо-французское предложение, но несколько раз повторил, что оно будет защищаться от прямого нападения. Бенеш твердо заверял Готвальда, что капитуляция исключена. С другой стороны, у Готвальда, как и у меня, нет никаких сомнений, что массы не допустят никакой капитуляции и примут бой при любых условиях. При этом уверенность в помощи СССР не подвергается и не может быть подвергнута никакому сомнению. Все сообщения берут линию на борьбу с паникой, утверждая, что и этими предложениями ничего не решено, ибо решает только народ и его предста-

239

вительный орган, который должен быть созван. Бенеш спрашивал мнение Готвальда о линии поведения СССР, Он ответил, что не его дело отвечать за СССР, но никто не имеет оснований сомневаться в том, что СССР выполнит свои обязательства. Если же речь идет о чем-нибудь сверх обязательств, то пусть Бенеш сформулирует точно и запросит правительство СССР.

С. Александровский

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена», М., 1958, с. 101-102.

148. Телеграмма заместителя народного комиссара иностранных дел СССР полномочному представителю СССР в ЧСР ^[1]

20 сентября 1938 г.

1. На вопрос Бенеша, окажет ли СССР согласно договору немедленную и действительную помощь Чехословакии, если Франция останется ей верной и также окажет помощь, можете дать от имени правительства Советского Союза утвердительный ответ.

2. Такой же утвердительный ответ можете дать и на другой вопрос Бенеша — поможет ли СССР Чехословакии, как член Лиги наций, на основании ст. ст. 16 и 17, если в случае нападения Германии Бенеш обратится в Совет Лиги наций с просьбой о применении упомянутых статей.

3. Сообщите Бенешу, что о содержании нашего ответа на оба его вопроса мы одновременно ставим в известность и французское правительство.

В. Потемкин

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 103—104.

___________________
^[1] Копии настоящей телеграммы были направлены 20 сентября 1938 г. в полпредство СССР во Франции, а также советской делегации на сессии Лиги наций в Женеве.

149. Телеграмма посланника ЧСР в СССР в МИД ЧСР

20 сентября 1938 г.

Действия Франции характеризуют здесь как открытое предательство. Это мнение разделяет подавляющая часть дипломатического корпуса. Потемкин сообщает, что в

240

Лондоне наибольшим трусом проявил себя Бонне, который ссылался на недостаток авиации и нежелание СССР помочь нам. Личное мнение Потемкина сводится к тому, что франко-советский пакт становится бесполезным. Очевидно, завтра Советы выступят с разоблачением мошенничества Бонне.

Фирлингер

Печат. по арх.

150. Нота правительства ЧСР правительствам Великобритании и Франции

20 сентября 1938 г.

Чехословацкое правительство благодарит британское и французское правительства за сообщение, которое они сделали и в котором они формулируют свою точку зрения на решение нынешних международных затруднении, касающихся Чехословакии. Сознавая ответственность, которую оно несет как в интересах Чехословакии, ее друзей и союзников, так и в интересах всеобщего мира, оно высказывает убеждение, что предложения, заключающиеся в сообщении, непригодны для достижения цели, которую преследуют британское и французское правительства в своих усилиях в пользу сохранения мира.

Эти предложения были выработаны без выяснения мнения представителей Чехословакии. Они направлены против Чехословакии, которая не была даже выслушана, хотя чехословацкое правительство обращало внимание на то, что оно не может принять ответственность за решение, которое было бы принято без него. Отсюда понятно, что упомянутые предложения не могут быть приемлемыми для Чехословакии.

В самом деле, согласно конституции чехословацкое правительство не может даже принять решения, касающегося вопроса о границах. Принятие такого решения было бы невозможно без нарушения демократического режима и правового порядка чехословацкого государства. В любом случае необходимо запросить парламент.

По мнению правительства, принятие предложений такого характера равнялось бы добровольному и полному искалечению государства во всех направлениях. Были бы полностью подорваны экономика и транспорт Чехословакии, а в стратегическом отношении она попала бы в ис-

241

ключительно тяжелое положение; рано или поздно Германия подчинила бы ее себе полностью.

Но если бы чехословацкое правительство и решилось пойти на предлагаемые ему жертвы, все же вопрос об обеспечении мира ни в коей мере не был бы разрешен:

a) Многие судетские немцы по хорошо известным причинам предпочли бы эмигрировать из рейха и жить в демократической атмосфере чехословацкого государства. В результате появились бы новые затруднения и новые национальные споры.

b) Паралич Чехословакии имел бы в результате глубокие политические перемены во всей Центральной и Юго-Восточной Европе. Равновесие сил в Центральной Европе и в Европе вообще было бы уничтожено; это повлекло бы за собой далеко идущие последствия для всех остальных государств, а особенно для Франции.

c) Чехословацкое правительство искренне благодарно великим державам за их намерение гарантировать целостность Чехословакии, которое оно понимает и весьма высоко ценит. Такая гарантия действительно открыла бы путь к соглашению между всеми заинтересованными сторонами при условии, если нынешние национальные споры были бы дружески урегулированы, и притом таким образом, чтобы не обрекать Чехословакию на неприемлемые жертвы.

За последние годы Чехословакия дала многочисленные доказательства своей непоколебимой преданности делу мира. Под давлением своих друзей в переговорах по Судето-немецкому вопросу Чехословакия шла так далеко, что это было с благодарностью признано всеми странами. В одном из заявлений британское правительство также отмечало, что нужно не выходить за рамки чехословацкой конституции, и, наконец, сама партия судетских немцев, когда ей были переданы последние предложения правительства, не отклонила их, а публично признала, что намерения правительства были серьезны и искренни. Несмотря на то что среди части судето-немецкого населения вспыхнуло восстание, которое было подготовлено извне, правительство торжественно заявило, что оно все еще придерживается тех предложений, которые отвечали пожеланиям судето-немецкого населения. Оно еще и сегодня считает эти предложения осуществимыми, поскольку они касаются национального вопроса в республике.

242

Чехословакия всегда оставалась верной заключенным договорам и выполняла свои обязательства, вытекающие из них, как в отношении своих друзей, так и Лиги наций и ее членов, а также остальных народов. Она была и до сих пор остается готовой сохранять эту верность при всех условиях. Если она теперь сопротивляется возможности насилия, то делает это на основании еще недавних обязательств и заявлений своего соседа, а также на основании договора об арбитраже от 16 октября 1925 г., который нынешнее германское правительство в нескольких своих заявлениях признало действительным. Чехословацкое правительство заявляет, что этот договор может быть применен, и просит об этом. Уважая свою подпись, оно готово принять любое арбитражное решение, которое было бы вынесено. Этим мог бы быть прекращен всякий спор. Это сделало бы возможным принятие быстрого, почетного и достойного для всех участвующих государств решения.

Отношения Чехословакии к Франции всегда покоились на уважении и преданнейшей дружбе и союзе, которые никогда ни одно чехословацкое правительство и ни один чехословак не нарушат. Она жила и живет верой в великий французский народ, правительство которого так часто давало ей заверения в прочности своей дружбы. С Великобританией ее связывают чувства преданности, традиционной дружбы и уважения, из которых Чехословакия всегда будет исходить в своем сотрудничестве между обеими странами, а также в общих усилиях, направленных к сохранению мира, каким бы ни было положение в Европе.

Чехословацкое правительство сознает, что прилагаемые британским и французским правительствами усилия являются результатом их искренней симпатии, и искренне благодарит за это. Тем не менее, исходя из приведенных доводов, оно вновь обращается к ним с последним призывом и просит, чтобы они пересмотрели свою точку зрения. Оно делает это, веря, что защищает не только свои собственные интересы, но также и интересы своих друзей, дело мира и дело здорового развития Европы. В этот решительный момент речь идет не только о судьбе Чехословакии, но также и о судьбе других стран и особенно Франции.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М.. 1958, с. 106—110.

243

151. Из телеграммы полномочного представителя СССР в ЧСР в НКИД СССР

21 сентября 1938 г,

20-го в 7 часов вечера сообщил Бенешу по телефону ответ правительства СССР на его вопросы, а также то, что наш ответ сообщен правительству Франции. Последнее Бенеш переспросил два раза. Бенеш выразительно благодарил. Говорил с ним по телефону потому, что он не мог принять лично, ибо у них еще продолжалось заседание совета министров. [...]

Политическая атмосфера явно улучшилась после решения и ответа правительства ^[1], которые становятся постепенно известными, хотя и считаются строго секретными, что еще раз прошу учесть на ближайшие дни. К часу ночи стало известно, что Чемберлен намеревается ехать к Гитлеру в четверг 22-го. Получено подтверждение значительных перебросок войск в Польше в направлении чехословацкой границы. По сведениям, нуждающимся в проверке, у Гитлера одновременно с Хорти был Бек, срочно вернувшийся в Варшаву.

Полпред

Печат. по арх..

___________________
^[1] См. док. № 150.

152. Нота правительства Великобритании правительству ЧСР

21 сентября 1938 г.

По мнению правительства его величества, ответ чехословацкого правительства никак не соответствует тому критическому положению, которое стремились предотвратить, англо-французские предложения. Если бы этот ответ был принят, то опубликование его привело бы, по мнению правительства его величества, к немедленному германскому вторжению. Поэтому правительство его величества предлагает чехословацкому правительству взять этот ответ обратно и безотлагательно найти иное решение, исходя из реальной обстановки. По его мнению, англо-французские предложения представляют собой единственную возможность избежать немедленного нападения Германии. На основе полученного ответа, который

244

рассматривается сейчас, у правительства его величества не могло бы быть надежды на положительный результат предполагаемого второго визита к г-ну Гитлеру и премьер-министр был бы вынужден отменить соответствующую для того подготовку. Правительство его величества просит поэтому чехословацкое правительство спешно и серьезно взвесить все последствия, прежде чем оно создаст ситуацию, за которую правительство его величества не могло бы принять на себя ответственность.

Правительство его величества было бы, конечно, готово предложить германскому правительству чехословацкий проект арбитража, если бы полагало, что при данном положении могла быть какая-либо надежда на то, что он вызовет благоприятное отношение. Но правительство его величества не может ни на минуту поверить, что это предложение окажется ныне приемлемым, а также не может полагать, чтобы германское правительство считало ситуацию такой, какая могла бы быть разрешена арбитражем, как это предлагает чехословацкое правительство.

Если бы чехословацкое правительство, рассмотрев снова вопрос, сочло себя вынужденным отклонить этот совет, то оно, конечно, должно иметь свободу каких угодно действий, которые оно сочтет соответствующими ситуации, какая могла бы создаться позднее.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958. с. 111—112.

153. Запись беседы президента ЧСР с посланниками Франции и Великобритании в ЧСР ^[1]

21 сентября 1938 г.

Французское правительство полагает, что, отвергая предложения, мы берем на себя риск войны. Правительство Франции в этих обстоятельствах не сможет вступить в войну, его помощь будет неэффективной. Ньютон присоединился к сказанному, заявив, что наш ответ не учитывает в достаточной степени критическую ситуацию, которой англичане и французы хотели избежать. Это означает германское вторжение. Не настаивайте на своем ответе и подумайте о способе, как принять англо-французские предложения, что является единственной возможно-

245

стью предотвратить непосредственную агрессию Германии. Если же мы будем стоять на своем, Чемберлен не

поедет к Гитлеру и правительство Англии не сможет взять на себя ответственность. Англия и Франция охотно предложили бы Германии арбитраж, но нет надежды, что его могут принять. Это не приведет ни к каким результатам. Они снимают с себя ответственность за все, что произойдец.

Президент Бенеш: Это ультиматум. . Английский и французский посланники: Нет, это только советы.

Они требуют немедленного ответа, иначе Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Гитлер, очевидно, выступит. (Вероятно, Гитлер предъявил им нечто вроде ультиматума.)

Печат. по арх.

___________________
^[1] Запись беседы была сделана министром иностранных дел ЧСР К. Крофтой.

154. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР миссиям ЧСР в Великобритании и Франции

21 сентября 1938 г.

Французский и английский посланники сообщили:

1. То, что предложили Англия и Франция, является единственным средством предотвращения войны и захвата Чехословакии.

2. В случае, если ответ Чехословацкой республики будет отрицательным, она будет нести ответственность за развязывание войны.

3. Это уничтожит франко-английскую солидарность, так как Англия не выступит.

4. Если же при этих обстоятельствах возникнет война, . Франция не присоединится, т. е. не выполнит договора.

Это было сказано именно так. Ньютон заявил, что он тоже считает, что если мы будем настаивать на своем первом ответе, то Англия за то, что случится, не несет ответственности.

При этом он дал понять, что, учитывая действия Франции, действия Англии ясны.

Дополнение:

246

Оба добавили, что необходимо ответить как можно быстрее и что необходимо принять все без оговорок. Оба говорили категорически от имени обоих правительств и со всей решительностью.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М. 1958, с. 113-114.

155. Запись заведующего протокольным отделом МИД ЧСР о телефонном разговоре с атташе миссии ЧСР в Великобритании

21 сентября 1938 г.

Из миссии в Лондоне (д-р Фрей) в 17 часов позвонили в канцелярию президента республики (д-ру Дртине).

Посланник Ян Масарик сегодня получил от министра иностранных дел Великобритании письмо следующего содержания:

«Министр иностранных дел узнал от г-на Ньютона, что чехословацкое правительство еще колеблется в отношении принятия англо-французских предложений. Министр иностранных дел просит г-на Масарика немедленно позвонить г-ну Бенешу и сообщить, что глава правительства выезжает в Германию завтра утром и что следует немедленно сообщить сюда о согласии чехословацкого правительства. Посланнику его величества в Праге было дано указание предпринять шаги в этом же направлении у президента республики. Министр иностранных дел со всей решительностью повторяет то, что было сказано в этой связи г-ном Ньютоном».

Смутный

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Das Abkommen von München 1938». Praha 1968. S. 241.

156. Телеграмма министра иностранных дел ЧСР всем миссиям ЧСР за границей, консульству в Дублине и постоянному делегату ЧСР в Лиге наций

21 сентября 1938 г.

Ход событий был следующий:

1. Французский и английский посланники вручили президенту республики 19 сентября в 14 часов памятную

записку следующего содержания:

247

а) сохранение мира и соблюдение жизненных интересов ЧСР требуют присоединения к Германии районов, где немецкое население составляет более 50%;

b) плебисцит отклоняется ввиду возражений чехословацкого правительства; решено приступить к прямым переговорам;

c) международному органу будет поручено провести обмен населением;

d) французское и английское правительства присоединятся к международной гарантии новых границ против любого неспровоцированного нападения.

2. 20 сентября в 19 часов английскому и французскому посланникам был вручен ответ чехословацкого правительства следующего содержания:

Чехословацкая республика не может принять эти предложения по следующим причинам:

a) вопрос мог бы решить только парламент;

b) с точки зрения экономической и транспортной ЧСР была бы полностью парализована и в стратегическом отношении попала бы в чрезвычайно тяжелое положение;

c) произошло бы новое переселение недовольных немцев в ЧСР, в результате чего возникли бы новые межнациональные конфликты;

d) равновесие сил в Европе было бы уничтожено.

В ответе предлагается арбитраж на основании чехословацко-германского договора от 16 октября 1925 г. и выражается готовность принять заключение арбитража. Ответ заканчивается призывом к Франции и Англии вновь пересмотреть свои взгляды.

3. Английский и французский посланники 21 сентября в два часа ночи снова посетили президента и заявили, что в случае, если мы отклоним предложения их правительств, мы возьмем на себя риск вызвать войну. Французское правительство при таких обстоятельствах не могло бы вступить в войну, его помощь была бы недейственной. Принятие англо-французских предложений является единственным средством воспрепятствовать непосредственному нападению Германии. Если мы будем настаивать на своем первоначальном ответе, Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Англия не сможет взять на себя ответственность.

Ввиду этого ультимативного вмешательства и оказавшись в полном одиночестве, чехословацкое правительство,

248

очевидно, будет вынуждено подчиниться непреодолимому давлению. Ответ будет дан английскому и французскому посланникам в течение дня.

Крофта

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 115-117.

157. Из протокольной записи о выступлении председателя правительства на чрезвычайном заседании правительства ЧСР

21 сентября 1938 г.

[...] Идея обороны наших существующих границ всегда исходила из предпосылки военного сотрудничества или помощи Франции и России. Когда стала известной отрицательная позиция Франции, оставалась только надежда на русскую помощь. Но Россия заявила, что если Франция не выполнит своего обязательства о военной помощи, необходимо, чтобы Чехословакия потребовала решения Лиги наций, которое определило бы агрессора, поскольку иначе была бы опасность того, что Россия при оказании военной помощи и нарушении неприкосновенности границ иностранного государства сама могла бы быть названа агрессором.

Для того чтобы решение об определении агрессора было действительным, требуется по соответствующему положению (ст. 16) единогласие. Однако русские заявили, что для морального обоснования своего военного вмешательства они удовлетворились бы большинством, превышающим половину голосов. Однако в нынешней обстановке, в особенности, если принять во внимание заявление Франции и Великобритании ^[1], было ясно, что и этот путь является непреодолимым и не обещает положительных результатов. Когда же в этих условиях были запрошены представители нашей армии, то они заявили, что изолированный конфликт означал бы для Чехословакии крах, тем более, что следовало бы опасаться возможного нападения и со стороны других соседних государств. При этом было принято во внимание и возможное изменение точки зрения остальных государств Малой Антанты.

В этих условиях нельзя защищать наши старые границы и нужно изменить точку зрения Чехословакии, сфор-

249

мулированную в ее последней ноте ^[2]. Поэтому г-н председатель правительства предлагает после обсуждения, проведенного в политическом комитете [правительства] под председательством г-на президента республики, чтобы правительство высказало положительное отношение к предложению Великобритании и Франции, разумеется, с упомянутой уже оговоркой, вытекающей из чехословацких политических и организационных условий. [...]

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978. с. 508—509.

___________________
^[1] См. док. № 138, 152.
^[2] См. док. № 150.

158. Нота правительства ЧСР правительствам Великобритании и Франции

21 сентября 1938 г.

Вынужденное обстоятельствами, уступая исключительно настойчивым уговорам и сделав выводы из заявления французского и английского правительств от 21 сентября 1938 г., в котором оба правительства выразили свою точку зрения по вопросу об оказании помощи Чехословакии в случае, если бы она отказалась принять франко-английские предложения и, таким образом, подверглась бы нападению Германии, правительство Чехословакии, находясь в таком положении, с горечью принимает французские и английские предложения, предполагая, что оба правительства сделают все, чтобы при осуществлении названных предложений были обеспечены жизненные интересы чехословацкого государства. Оно с прискорбием подчеркивает, что эти предложения были выработаны без предварительного запроса чехословацкого правительства.

Глубоко сожалея, что не было принято его предложение об арбитраже, чехословацкое правительство принимает эти предложения как нераздельное целое, подчеркивая при этом принцип гарантий, сформулированный в ноте, и, принимая их, считает, что оба правительства не допустят немецкого вторжения на чехословацкую территорию, которая останется чехословацкой до того момента,

250

когда будет можно осуществить передачу территории после установления новой границы международной комиссией, о которой говорится в предложениях.

По мнению правительства Чехословакии, франко-английский проект предусматривает, что все подробности осуществления на практике франко-английских предложений будут установлены по договоренности с чехословацким правительством.

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 118—119.

159. Из выступления министра иностранных дел ЧСР К. Крофты перед представителями печати

21 сентября 1938 г.

[...] Г-н Бонне ссылается на Англию, и оказывается, что г-н Бонне направлял в Англию различные сообщения, в том числе и о Советском Союзе,— это чрезвычайно интересно,— которые убедили ее в том, что позиция Советского Союза является неопределенной. Но это неправда, Советский Союз неоднократно заявлял нам и французскому правительству, что он выступил бы, если выступит Франция, и г-н Литвинов заявил о том, что Россия вмешалась бы и без Франции в том случае, если бы по крайней мере большинство Лиги наций проголосовало за определение Германии агрессором. Но в данной ситуации очень сомнительно, чтобы это произошло. Англия и Франция не поддержат это предложение, а северные государства не выступят против Германии. В поддержку проголосовали бы южноамериканские государства, а также Китай и еще ряд государств, но это не составило бы большинства голосов. Господа, я обращаю внимание на эту позицию Советского Союза, поскольку в газете «Венков» появилась статья, утверждающая, что нас покинули славянские государства ^[1]. Это совершеннейшая неправда. Россия нас не покинула. Я не могу также утверждать, что Россия, возможно, выступила бы и без Лиги наций, но этого в данных обстоятельствах никто не может требовать, так как это означало бы, что на нас немедленно напала бы Польша, Румыния не вмешалась бы, и Венгрия... Это было бы безумием, если бы мы это сделали, и поэтому нет никакого смысла спорить о том, выступили бы

251

Советы или нет. Но обвинять Советы в том, что они предали нас, мы не можем. Как раз наоборот, мы должны понять, что было бы большой ошибкой говорить, что только Россия могла нас спасти. Это было бы весьма неразумно, если бы дело было изложено так, что мы должны были бы ввязаться в войну и с помощью России мы бы победили. Я знаю, господа, что это распространяется с целью агитации. Это было бы очень опасно. Я просил бы вас сохранять хладнокровие. Господа, то, что сделала Франция, это, конечно, совершенно ужасно. Именно для нас, для каждого, кто считал, что мы можем положиться на Францию и на Англию, это самый страшный удар, какой можно себе представить. Нам следует это учитывать, но мы не должны сваливать все на Францию, а если уж на кого и жаловаться, так это на правительство.

Печат. по арх.

___________________
^[1] Статья идентичного содержания была опубликована в тот же день и в другой газете аграрной партии — «Вечер».

160. Запись беседы начальника канцелярии министра иностранных дел ЧСР с полномочным представителем СССР в ЧСР

21 сентября 1938 г.

21 сентября 1938 г. в 10 час. 15 мин. посланник Александровский «почти официально» сообщает, что один член нашего правительства перепроверял у него советскую позицию. Александровский отмечает, что поставленные перед ним президентом вопросы были сформулированы ясно и что вчера же он на оба эти вопроса дал ясный ответ Москвы. Президент ни о чем больше не спрашивал. Поэтому Александровский протестует против того, чтобы на Советский Союз перелагалась ответственность за решение, принятое чехословацким правительством, и категорически протестует против сообщения, опубликованного в сегодняшнем специальном номере «Вечера», (позже, как ему известно, конфискованного), в котором утверждается, что мы были преданы также и «народом славянской расы». Он сообщает, что сделает все для того, чтобы эта игра с Советами, которая ведется среди чехословацкой общественности в интересах некоторых кругов, прекратилась. Он требует, чтобы было сделано все для

252

того, чтобы позиция Советского Союза в вопросе оказания помощи Чехословакии была полностью разъяснена нашей общественности.

Д-р Ина

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Новые документы из истории Мюнхена». М., 1958, с. 120—121.

161. Обращение КПЧ к гражданам Чехословакии

не позднее 21 сентября 1938 г.

Чехословацкая реакция вот уже два дня ведет наступление на умы и чувства граждан ЧСР, чтобы сломить их решимость защищать неприкосновенность чехословацких границ против нападения иноземных фашистов. Она стремится подорвать эту решимость всех вас сообщениями о том, что «нас предали» (пишет аграрный «Вечер»), что мы «совершенно одни» (пишет в сегодняшнем «Вечернем листе» г-н Стршибрный, продавшийся аграрной реакции). Эту решимость всех вас пытаются подорвать, прежде всего сообщениями о том, что якобы нас оставил и предал также и Советский Союз. Это самая подлейшая ложь, которая была выдумана в эти решающие минуты для того, чтобы вас ослабить и разложить.

Согласно совершенно аутентичным сообщениям, Советский Союз готов помочь Чехословакии в любом случае и в любой момент как только произойдет нападение.

На два вопроса чехословацкого правительства Советский Союз дважды ответил: «Да, да, естественно, поможем. Поможем согласно союзному договору, если придет на помощь Франция и поможем согласно Пакту Лиги наций даже тогда, если Франция вначале заколебалась бы. Поможем немедленно и при любой ситуации, если будете защищаться!»

Граждане Чехословакии, вы не должны колебаться, передайте всем маловерам это сообщение. Всем, всем, всем скажите: «Будьте решительными, защищайте свою землю. Советский Союз непоколебимо с нами!»

Коммунисты

Печат. по арх. Опубл. в сб. «Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений», т. 3. М., 1978, с. 515.

253

162. Директива народного комиссара обороны СССР Военному совету Киевского особого военного округа

21 сентября 1938 г.

Приказываю организовать крупные учения в районе Волочиск, Проскуров, Каменец-Подольск, го[сударственная] граница.

1. На учения привлечь: управление Винницкой арм[ейской] группы, части 4-го кав[алерийского] корпуса, 26-ю и 23-ю легк[ие] танк[овые] бригады, 25-й танк[овый] корпус, 96-ю, 97-ю и 72-ю стр[елковые] дивизии, корпусные части 17-го стр[елкового] корпуса.

2. Части 4-го кав[алерийского] корпуса, 23-я и 26-я т[анковые] бр[игады] выходят [в] состав