Катынь.
Свидетельства, воспоминания, публицистика.
_________________________________

РАПОРТ ИЗ КАТЫНИ

Отчет Польского Красного Креста (для служебного пользования; фрагменты)

ОТЧЕТ ТЕХНИЧЕСКОЙ КОМИССИИ ПКК О ХОДЕ РАБОТ В КАТЫНИ

17 апреля 1943 г. комиссия в составе (временном) трех чело­век приступила к работе, которая распределялась следующим образом:

1)  Ройкевич Людвик — изучение документов в секретари­ате тайной полиции;

2)  Колодзейский Стефан и Водзиновский Ежи — поиск и обеспечение сохранности документов, найденных на остан­ках в катынском лесу.

В тот день, однако, работа была прервана в связи с приез­дом польской делегации, состоящей из пленных офицеров, пребывающих в офицерских лагерях в Германии. Прибыли:

1) подполковник кавалерии Моссор Станислав — офлаг II Е/К № 1449.

2) капитан Цильковский Станислав — офлаг II Е/К № 1272.

3)  подпоручик Гостковский Станислав — офлаг II D № 776/II/В.

4)  капитан Клебан Эугениуш — офлаг II D.

5)  подпоручик авиации Ровинский Збигнев — офлаг II С № 1205/II/В.

6)  капитан бронетанк. войск Адамский Константий — оф­лаг II С № 902/XI/A.

Члены комиссии ПКК получили возможность вместе ос­мотреть как рвы, так и документы.

Поведение польских офицеров по отношению к немцам было сдержанным и достойным. В ходе короткой беседы в стороне они с явным удовлетворением приняли к сведению, что ПКК занимается исключительно технической стороной эксгумационных работ, полностью отмежевавшись от поли­тической стороны.

19 января члены комиссии пытались связаться с поручи­ком Словенциком ^{61}, чтобы детально обговорить условия ра­боты. Однако в тот день из-за отсутствия транспортных средств эти попытки окончились ничем. 20 апреля, после бес­плодного ожидания до 14 час, Людвик Ройкевич, не имея другого выхода, отправился пешком в находящийся в 10 ки­лометрах секретариат тайной полиции, чтобы установить контакт со Словенциком, но вернулся, поскольку по дороге встретил машину, в которой ехали новые члены комиссии ПКК в составе: 1) Кассур Хуго; 2) Яворовский Грациан; 3) Год­зик Адам.

Вышеупомянутые члены комиссии выехали из Варшавы 19 апреля в 12.15 вместе с делегацией иностранных журна­листов, в состав которой входили: швед, финн, испанец, бельгиец, фламандец, итальянец, чех и русский эмигрант из Берлина, а также пребывающий в Берлине профессор Леон Козловский, бывш. премьер правительства Речи Посполи­той, и трое чиновников из отдела пропаганды в Берлине.

Техническую комиссию ПКК возглавил Хуго Кассур. В переговорах со Словенциком были затронуты следующие проблемы:

1)  размещение членов Технической комиссии ПКК;

2)  место для работы;

3)  средства передвижения для членов Комиссии ПКК;

4)  организация работы Комиссии;

5)  хранение документов;

6)  выбор места для братских могил.

По причине удаленности Катыни от Смоленска (14 км) и отсутствия транспортных средств, члены Технической комис­сии были размещены в отдельном бараке в деревне Катынь в имении Борек, до войны 1914—1918 гг. принадлежавшем па­ну Ледницкому и находящемся в 3,5 км от Козьих Гор, где были убиты польские офицеры. В то время там находился по­левой госпиталь организации Тодта ^{62}. В этом имении члены Технической комиссии пробыли с 15 апреля до 20 мая, после чего их переселили в помещение сельской школы возле стан­ции Катынь, где они проживали с 20 мая по 7 июня 1943 г. По договоренности со Словенциком полный дневной рацион они получали на месте из офицерского клуба организации Тодта, причем рацион был такой же, как у частей в прифронтовой полосе. Следует отметить, что питание членов комис­сии было удовлетворительным.

Из-за отсутствия подходящих помещений в лесу, работа по изъятию и изучению документов была вынужденно рас­пределена следующим образом: изъятие документов и по­вторное захоронение останков производилось на месте, то есть в катынском лесу, а предварительное изучение докумен­тов — в секретариате тайной полиции, находящемся в 6 км от катынского леса по направлению к Смоленску.

Пор. Словенцик считал, что ПКК должен прислать в Ка­тынь собственные средства передвижения. Когда ему объяс­нили, что все машины ПКК давно реквизированы, транс­портная проблема была решена следующим образом:

а) для проезда в катынский лес, расположенный в 3,5 км от места проживания, членам комиссии разрешалось оста­навливать на шоссе военные машины. То же касалось возвра­щения;

б) для проезда в бюро секретариата тайной полиции, на­ходящееся в 10 км, присылали мотоцикл.

Распределение обязанностей между членами комиссии было следующее:

а) 1 член — при эксгумации трупов;

б) 2 члена — при обыске трупов и изъятии документов;

в) 1 член — при проверке порядковых номеров трупов пе­ред перенесением их в братские могилы;

г) 1 член — при повторном захоронении трупов;

д) 2 — 3 члена — при прочтении документов;

е) с 28 апреля, т.е. с момента прибытия членов комис­сии — Водзинского Мариана, Купрыяка Стефана, Миколай­чика Яна, Круля Франтишека, Бучака Владислава, Плонки Фердинанда, — судмедэксперт доктор Мариан Водзинский с помощью лаборанта из краковского анатомического театра производил детальный осмотр трупов, которые не удавалось идентифицировать по документам.

Ход работы был следующий:

а) откапывание и извлечение на поверхность останков;

б) изъятие документов;

в) осмотр врачом неидентифицированных останков;

г) захоронение останков.

Работы производились ежедневно с 8 до 18 час. с полуто­рачасовым перерывом на обед.

Комиссия отмечает, что извлечение трупов было сопряже­но с большими трудностями, поскольку они были сильно спрессованы, сброшены во рвы хаотически, у одних руки свя­заны за спиной, у других шинели сняты и наброшены на го­ловы, причем на шее стянуты веревкой, а руки связаны сза­ди, и веревка соединена с той веревкой, которая стягивала на шее шинель. Таким способом связанные трупы находились преимущественно в одном специальном рве, залитом подпоч­венными водами, откуда исключительно членами комиссии ПКК извлечено 46 жертв. Немецкое военное руководство в связи с особо тяжелыми условиями эксгумации такого рода хотело вообще этот ров засыпать. Только в одном из рвов об­наружено около 600 трупов, уложенных ровными рядами ли­цом к земле.

Большие трудности возникли из-за отсутствия достаточ­ного количества резиновых перчаток. Извлечение останков производилось местными жителями, мобилизованными не­мецкими властями.

Вынесенные на носилках из рвов трупы укладывали в ряд и приступали к поиску документов таким образом, чтобы каждый труп по отдельности обыскивали двое рабочих в при­сутствии одного члена комиссии ПКК. Рабочие разрезали все карманы, вынимали их содержимое и все найденные вещи передавали члену комиссии ПКК. Как документы, так и лю­бые обнаруженные предметы вкладывались в конверты, обо­значенные соответствующим порядковым номером, — такой же номер, выбитый на жестяной бирке, прикреплялся к тру­пу. С целью более тщательного поиска документов разреза­лись даже белье и обувь. Если никаких документов или лич­ных вещей не обнаруживалось, с одежды или белья срезались монограммы (если таковые были).

Члены комиссии, занятые поиском документов, не имели права ничего просматривать и сортировать. Они обязаны бы­ли только упаковывать в конверты следующие предметы:

а) бумажники со всем содержимым;

б) любые обнаруженные порознь бумаги;

в) награды и памятные личные вещи;

г) образки, крестики и пр.;

д) погоны (по одному);

е) кошельки;

ж) любые ценные предметы.

При этом рекомендовалось не класть в конверты: разроз­ненные банкноты, газеты, мелочь, кисеты с табаком, папи­росную бумагу, деревянные или жестяные портсигары. Такое распоряжение немецкие власти отдали, чтобы не перегружать конверты.

Наполненные таким способом конверты, перевязанные проволокой или бечевкой, складывались по порядку номеров на специально предназначенном для этой цели передвижном столе; затем немцы принимали конверты и два раза в день — в полдень и вечером — отправляли на мотоцикле в бюро сек­ретариата тайной полиции. Если документы не умещались в одном конверте, часть из них клали в другой, снабженный идентичным номером.

Документы, доставленные в бюро секретариата тайной полиции военным мотоциклистом, вручались немецкому ру­ководству. Предварительное изучение документов и установ­ление фамилий происходило при совместном участии трех немцев и представителей Технической комиссии ПКК. Вскрытие конвертов производилось в присутствии поляков и немцев.

Затем документы — в том состоянии, в каком они нахо­дились на трупах, — деревянными палочками тщательно очищались от грязи, жира и гнили. Основной упор делался на розыск тех документов, которые позволили бы одно­значно установить имя и фамилию погибшего. Такие дан­ные брались из удостоверений личности, служебных удос­товерений, воинских знаков, повесток с мобилизационным предписанием, свидетельств о сделанной (возможно) в Ко­зельске прививке. При отсутствии документов такого рода изучались другие: корреспонденция, визитные карточки, записные книжки, листки с записями и т. п. Бумажники и кошельки с банкнотами, выпущенными Польским банком, сжигались, а иностранная валюта, кроме российской, все золотые монеты и изделия из золота складывались в кон­верты.

Установленную фамилию и перечень содержимого кон­верта записывал — на отдельном листе бумаги, под тем же самым номером — немец по-немецки. Комиссия поясняет, почему первоначально списки составлялись только на не­мецком языке. Немецкие власти заявили, что списки фами­лий — как и документы после их использования — будут не­медленно отсылаться в Польский Красный Крест. Поэтому у комиссии не было оснований для составления второго списка, тем более что на начальном этапе работы персонал Технической комиссии ПКК был очень малочисленным.

Если возникали трудности с расшифровкой анкетных данных, то под очередным номером делалась запись «неопо­знан», однако перечислялись все найденные на трупе доку­менты. Такие документы немцы отправляли в специальную химическую лабораторию для более тщательного исследова­ния. В случае положительного результата фамилию погибше­го под тем же самым номером вносили теперь уже в дополни­тельный список.

Следует также отметить, что среди убитых попадались тру­пы безо всяких документов и личных вещей. Они тоже снаб­жались порядковым номером, и в списке указывалось: «не­опознан».

После того как перечень содержимого конверта был запи­сан на отдельном листе, документы и — возможно — какие-то предметы вкладывались в новый конверт с тем же самым номером; на конверте перечислялось его содержимое. Это де­лали немцы. Таким образом просмотренные, рассортирован­ные и пронумерованные конверты поочередно складывались в ящики, остававшиеся в исключительном распоряжении не­мецких властей. К спискам, напечатанным немцами на ма­шинке на немецком языке, комиссия доступа не имела и по­тому не могла сверить их с черновиком. Работа по такой системе производилась, начиная с № 0421 и кончая № 0794, в присутствии Людвика Ройкевича. При идентификации №№ 0795 — 03900 присутствовали члены комиссии Стефан Купрыяк, Грациан Яворовский и Ян Миколайчик. Способ проведения работ этими членами комиссии почти полностью совпадал с вышеописанным за одним исключением: списки они составляли уже на польском языке и, по мере возможно­сти, отправляли их в Гл. правление ПКК. При обработке №№ 03900 — 04245 присутствовал Ежи Водзиновский; спо­соб обработки оставался прежним. Идентификация останков с №№ 1 - 112 и 01 - 0420 до прибытия комиссии ПКК про­изводилась исключительно немцами. Одновременно комис­сия подчеркивает, что при изучении документов немцы заби­рали дневники, армейские приказы, некоторые письма и т. п. для перевода на немецкий язык. Все ли они были возвраще­ны и вложены обратно в конверты, комиссия утверждать не может.

Во время работы Технической комиссии ПКК в катын­ском лесу в период с 15 апреля по 7 июня 1943 г. было экс­гумировано всего 4243 трупа, из которых 4233 трупа извлек­ли из 7 могил, расположенных на небольших расстояниях одна от другой и раскопанных германскими военными вла­стями в марте 1943 г. Из упомянутых 7 могил извлечены все трупы.

Восьмая могила, расположенная примерно в 200 м к югу от первой группы могил, была обнаружена 2 июня 1943 г.; из нее извлекли только 10 трупов. Они были захоронены в еще открытой тогда VI братской могиле. Поскольку наста­ло лето, немецкие власти распорядились прервать работы по эксгумации до сентября 1943 г., в связи с чем восьмой ров — после извлечения вышеупомянутых 10 трупов — был засыпан.

Немцы обследовали всю территорию очень тщатель­но — им было важно, чтобы объявленное пропагандой чис­ло 12 000 не слишком отличалось от истинного, — и поэто­му можно предположить, что больше могил обнаружено не будет. В 8-й могиле, судя по размерам, количество трупов не должно превышать нескольких сотен. При обследова­нии территории обнаружен также ряд массовых захороне­ний русских; трупы находились в разной степени разложе­ния, вплоть до скелетов.

Эксгумированные трупы в количестве 4241 захоронили в шести новых братских могилах, выкопанных вблизи рвов, где были найдены расстрелянные. Останки двух генералов захоронили в отдельных могилах. Могилы расположены на возвышенной местности, в сухой песчаной почве. Террито­рия по обеим сторонам братских могил низкая и сырая, размер и глубина могил неодинаковы из-за особенностей мест­ности и возникавших при работе технических трудностей. Дно всех могил абсолютно сухое; в каждой могиле, в зави симости от ее величины и глубины, несколько рядов трупов, в каждом ряду — несколько слоев. Верхние слои укладыва­лись на глубине не менее 1 метра ниже уровня прилегающей территории, так что после того, как могилы были засыпаны и сверху насыпан еще метровый слой земли, верхние ряды трупов оказались под двухметровым земляным покровом. Все могилы плоские, одинаковой высоты, по бокам укреп­лены дерном.

Над каждой братской могилой установлен деревянный ос­труганный крест высотой 2,5 м; под крестом посажено немно­го полевых цветов. На поверхности каждой братской могилы выложен большой крест из дерна. Могилы пронумерованы в порядке их создания с целью сохранения последовательной нумерации захороненных останков.

Останки уложены по порядку номеров, головой на вос­ток, бок о бок, голова немного выше, руки сложены на гру­ди. Каждый слой трупов присыпан землей (20—30 см). В мо­гилы I, II, III и IV трупы укладывали в одно время, начиная с правой стороны, так как в могилу их вносили с левой сто­роны. Номера останков записывались по мере их укладыва­ния. Список номеров захороненных в каждой могиле прила­гается к настоящему отчету (список не найден. — Примеч. ред.) так же, как и схема кладбища, занимающего площадь 2160кв. м (60x36).

В день отъезда из Катыни последних членов Технической комиссии ПКК, то есть 9 июня 1943 года, они повесили на самом высоком кресте на IV могиле большой венок, изго­товленный из жести и проволоки одним из членов комис­сии. Венок этот, хотя сделан вручную и в полевых условиях, выглядит эстетично. Он выкрашен в черный цвет, в середи­не — терновый венец из колючей проволоки, а в центре вен­ца к деревянному кресту прибит большой металлический польский орел с офицерской фуражки. Возложив венок, члены комиссии почтили память убитых минутой молчания, прочитали молитву и попрощались с ними от имени Отече­ства, их семей и своего. Покидая кладбище, комиссия по­благодарила за сотрудничество поручика Словенцика, под­поручика Босса, немецких унтер-офицеров и солдат и русских рабочих за крайне тяжелый двухмесячный труд по эксгумации останков.

Резюмируя вышесказанное, Комиссия констатирует:

1)  извлеченные из рвов останки находились в состоянии разложения, поэтому их опознание было совершенно невоз­можно. Однако мундиры сохранились довольно хорошо, в особенности разные металлические детали, как-то: знаки раз­личия, награды, гербы, пуговицы и т. п.;

2)  причиной смерти был выстрел, направленный в осно­вание черепа;

3)  из найденных на трупах документов следует, что убийство имело место в период с конца марта до начала мая 1940 года;

4)  работа в Катыни проходила под постоянным контролем немецких властей, которые выставляли посты возле каждой группы работающих членов комиссии;

5)  весь комплекс работ был осуществлен членами Техни­ческой комиссии ПКК, немецкими властями и жителями окрестных сел, число которых составляло в среднем 20—30 человек в день. Присылались также большевистские плен­ные в количестве 50 человек в день — они использовались исключительно для раскапывания и засыпки могил и убор­ки территории;

6)  общие условия работы были очень тяжелыми физи­чески и психологически. Не говоря уж о драматичности са­мого факта, разложившиеся трупы и отравленный продук­тами разложения воздух создавали тяжелую и нервную атмосферу;

7) частые приезды различных делегаций, ежедневное посещение территории многочисленными военными, вскрытие трупов, производимое немецкими военными ме­диками и членами делегаций, усложняли и без того труд­ную работу.

Поскольку глава Технической комиссии Хуго Кассур, уехавший 12.V.1943 г., не смог вернуться в Катынь, его обя­занности вплоть до окончания работ исполнял Ежи Водзи­новский.

Несколько слов пояснений к настоящему отчету. Требова­ния немецкой пропаганды очень осложняли работу Техниче­ской комиссии. Так, уже за два дня до приезда какой-либо более или менее важной делегации работу практически при­останавливали: для ее выполнения являлось всего 7—10 человек. Объясняли это тем, что жители окрестных деревень не вышли на работу вопреки полученному приказу.

Когда в Катынь съехались профессора медицины из Гер­мании и государств, сотрудничающих с «осью», им для осмо­тра и вскрытия были предоставлены трупы либо офицеров высших рангов, либо тех, кто, кроме смертельного выстрела, получил также колотые раны штыком или был связан. Неод­нократные энергичные протесты главы комиссии оставля­лись без внимания; в результате такой недооценки важности проводимой комиссией работы была нарушена нумерация при захоронении останков во II братскую могилу: некоторые номера отсутствовали. Вскрытия производились иностран­ными профессорами без согласования с комиссией, что неод­нократно осложняло установление личности убитых. Еще больших осложнений в ходе работ комиссия избежала благо­даря тому, что часто самовольно забирала и хоронила трупы, переданные в распоряжение немцев.

Немецким частям, занимающим центральный участок фронта, было приказано посетить Катынь. Каждый день сот­ни людей осматривали место преступления. По настоянию комиссии посещение было ограничено определенными часа­ми; были также выделены жандармы, следившие за поряд­ком.

О немецком контроле в процессе поиска и чтения доку­ментов я уже упоминал. Один раз члена комиссии Купрыяка заставили показать записи, которые он делал в своем блокно­те при расшифровке документов.

Нельзя, наконец, не упомянуть об инциденте между Кас­суром и Словенциком. Последний однажды, в начале эксгу­мационных работ, заявил, что, как стало известно немецким властям, некоторые польские офицеры были немцами по на­циональности, так называемыми Volksdeutsche, и потому им полагается отдельная могила или хотя бы лучшее место в братских могилах. В ответ ему было сказано, что все убитые были офицерами польской армии и национальность здесь ни при чем и что Кассур категорически настаивает на общих мо­гилах, без каких бы то ни было исключений. Словенцик с этими аргументами согласился.

Судя по пулям, извлеченным из трупов офицеров, а так­же по обнаруженным в песке гильзам, выстрелы производились из короткоствольного оружия калибра 7,65 мм. По­хоже, эти пули немецкого происхождения. Опасаясь, как бы большевики не использовали это обстоятельство в сво­их интересах, немецкие власти бдительно следили, чтобы члены Комиссии ПКК не спрятали ни одной пули или гильзы. Наивно было рассчитывать на эффективность это­го распоряжения: уследить за его выполнением было невоз­можно; да и доверенные сотрудники НКВД — исполнители катынского преступления — могли иметь оружие любого происхождения.

Главное правление Польского Красного Креста до сих пор не получило результатов исследования останков, которое проводил в Катыни доктор Водзинский. Из его отчета, со­ставленного после извлечения первых 1700 трупов, следует, что все тела подверглись гнилостному распаду, причем у тру­пов из верхних слоев, благодаря песчано-глинистой почве, наблюдалась частичная мумификация, а из более глубоких слоев — так называемое жиро-восковое изменение; тем не менее удалось установить, что в 98% случаев выстрел произ­водился в голову: входное отверстие находится в основании черепа, а выходное — на лбу, темени или в лицевой части. В 0,4% случаев обнаружено двойное огнестрельное ранение че­репа сзади, в 1,5% — ранение шеи.

С большой вероятностью можно сказать, что цифры окон­чательных результатов не будут сильно отличаться от выше­приведенных. Особое внимание следует обратить на количе­ство трупов со связанными руками и веревкой на шее, а также на количество заколотых штыками.

В отчете Технической комиссии лишь вскользь упомина­ется о том, что ее члены собственноручно эксгумировали 46 трупов из заполненного водой рва. Речь идет о рве, который я сам видел во время своего пребывания в Катыни. Он нахо­дился у нижнего края последней из семи больших могил, рас­положенных уступами. Ров был заполнен подпочвенной во­дой, из которой торчали части тел. Немцы обещали доставить насосы, и ров оставался нетронутым до последних дней рабо­ты. Однажды Водзиновский обнаружил, что русские рабочие засыпают этот ров. Он немедленно остановил их и обратился к Словенцику, от которого узнал, что из-за постоянных со­ветских налетов и пожарных тревог насосы не могут быть доставлены, а без этого требовать от рабочих проведения эксгу­мации невозможно. Тогда пять членов комиссии во главе с Водзиновским спустились в ров и за 17 часов извлекли из во­ды 46 трупов польских офицеров.

Считаю своим долгом упомянуть об этом благородном по­ступке членов нашей Технической комиссии. В заключение отчета об участии Польского Красного Креста в эксгумаци­онных работах в Катыни приведу несколько слов из речи председателя Главного правления Польского Красного Крес­та на собрании представителей польской общественности в Варшаве:

«Могилами отмечена история Польши... такой могилы еще не было...»

Казимеж Скаржинский Варшава, июнь 1943

«Одродзене» № 7, 1989

__________________________________________

^{61} Обер-лейтенант Словенцик — командир роты пропаганды (Aktivpropagandakompanie).

^{62} Немецкая строительная организация, действовавшая в 1938—1945 гг. на территории рейха и оккупированных стран и обслуживавшая главным образом армию.

Админ. ermamail@mail.ru
Реклама: