В ПОИСКАХ ПРАВДЫ

КАК В ПОЛЬШЕ ПЕРЕПИСЫВАЮТ ИСТОРИЮ

ЖУРНАЛ «Войсковы пшеглонд хисторычны» («Военно-историческое обозрение»), oорган Министерства обороны Польши и Института военной истории, является одним из крупнейших польских журналов, посвященных исторической проблематике. Выходит он четыре раза в год объемом до четырехсот и более страниц и отражает весь спектр вопросов, связанных как с героической борьбой польского народа против немецко-фашистских оккупантов: так и с проблемами истории второй мировой войны в целом. Журнал публикует также статьи и материалы, касающиеся военной истории периода между двумя мировыми войнами. О его значении свидетельствует хотя бы тот факт, что ещё в 1957 году специальным распоряжением Министерства просвещения он был рекомендован в качестве вспомогательного пособия для учителей средних школ Польши.

В журнале печатаются известные польские историки публикуют свои воспоминания участники войны. Широко представлены также критические заметки по поводу отдельных изданий, рецензии, письма читателей. Нередко страницы издания превращаются в дискуссионную трибуну. Много отводится места документальным материалам из различных архивов, причем не только польских.

В 1989 году, например, в первом номере журнала были опубликованы материалы из архива французского министерства иностранных дел об эвакуации из Румынии польских солдат и офицеров, интернированных там в 1939 году ^[1]. Во втором номере помещены выдержки из отчета командующего 2-й танковой армией генерал-майора А. Радзиевекого о битве под Варшавой, хранящегося в Центральном архиве Министерства обороны СССР ^[2], В третьем номере (ложно ознакомиться с интересным документом из Военного архива в Венсене (Франция) под названием «Польская кампания», подготовленным осенью 1939 года вторым бюро французского Генерального штаба и содержащим оценку состояния сторон и хода военных действий на польско-германском фронте в сентябре 1939 года ^[3].

В 1989 году Журнал поместил также немало статей польских историков. Остановимся на двух из Них, Представляющих, думается, интерес и для советского читателя.

В первом номере журнала напечатана статья Т. Савицкого подназванием «Могла ли Красная Армия спасти Варшавское восстание» ^[4]. Прежде чем изложить позицию польского Историка по этому вопросу и выводы, к которым он приходит, хотелось бы вкратце напомнить суть проблемы.

Восстание в оккупированной немцами Варшаве началось 1 августа 1944 года по призыву Армии Крайовой (АК) — военной организации, подчинявшейся польскому эмигрантскому правительству в Лондоне. В третьем томе изданного в Лондоне сборника «Польские вооруженные силы во второй мировой войне» На с. 657—658 опубликован документ из архивных материалов АК, проливающий свет На причины принятого руководством этой организации решения. В нем говорится о состоявшемся в оккупированной столице Польши совещании, на котором «было признано, что Варшава должна быть освобождена... польским солдатом, вступающие в Варшаву советские войска должны найти её в польских руках и быть поставлены перед фактом Присутствия польских гражданских и военных властей как законных хозяев столицы республики».

Восстание было жестоко подавлено немцами, а массированные бомбардировки, сопровождавшие проведение карательных операций против жителей и участников восстания, привели практически к уничтожению города. Тот факт, что советские войска в этот период находились неподалеку от сражавшейся Варшавы, дал повод к началу шумной кампании и обвинениям советского руководства в том, что оно якобы преднамеренно не спешило на помощь польской столице. Итак, могла ли Красная Армия помочь Варшавскому восстанию?

При ответе на этот вопрос, считает польский историк, следует прежде всего обратить внимание на оперативную обстановку, создавшуюся на советско-германском фронте в период восстания. В июле—августе 1944 года прикрывавшая подступы к Варшаве группа армий «Центр» не только возместила потери, понесенные перед этим в Белоруссии, по и усилиями нового командования превзошла свою первоначальную численность. Вместо 42 дивизий она имела уже 62, в том числе 10 танковых. Назначенный незадолго до этого главнокомандующим фельдмаршал Модель, выполняя приказ Гитлера «удержать столицу Польши любой ценой», сконцентрировал на варшавском направлении мощные силы.

Дополнительным фактором, повлиявшим на расстановку сил в неблагоприятном для позиции советской стороны отношении, Т. Савицкий считает изменение Сталиным 21 июля 1944 года направления главного удара войск левого крыла 1-го Белорусского фронта, который был направлен на Люблин, а не на Седльце, как предполагалось ранее. В результате Люблин был полностью освобожден уже 24 июля, однако оборона 2-й немецкой армии не была сломлена, дорога на Варшаву продолжала оставаться закрытой, а силы 1-го Белорусского фронта оказались распыленными и встречали все более ожесточенное сопротивление сил вермахта. К этому следует добавить, пишет польский историк, что, когда 2-я советская танковая армия готовила смелый рейд на Варшаву, в Москве не ожидали, что он закончится неудачей. Из состава 1-го Белорусского фронта были изъяты 61-я армия генерала Белова и 28-я армия генерала Лучинского, которые предполагалось перебросить на другие участки, с тем чтобы в соответствии со стратегическими планами советского командования расширить наступление на флангах и, завершив освобождение Эстонии, Латвии и Литвы, сосредоточить силы на южном направлении и вступить на Балканы.

Все, что потом произошло на варшавском направлении, явилось результатом вышеизложенных событий, считает польский историк. В этот период, пишет он, немецкую администрацию города охватила паника перед приближавшимися советскими войсками, и руководство АК, решив воспользоваться моментом, приняло решение 0 Начале восстания. Сведения об этом были получены немцами, и генерал Форманн выделил значительные силы «для подавления восстания в зародыше».

Между тем 2-я армия генерала Радзиевского, потерпев на подступах к предместью Варшавы — Праге серьезную неудачу, 1 августа была вынуждена занять оборону. В это время в Москве находился премьер эмигрантского правительства Ст. Миколайчик, В разговоре с ним Сталин, информированный уже о трудном положении советских армий на варшавском направлении, высказал предположение о том, что восстание потерпит поражение. В таком же духе 5 августа 1944 года Сталин ответил на телеграмму Черчилля, подчеркнув, что не представляет себе, как силы АК могут освободить Варшаву, «для обороны которой немцы выставили четыре танковые дивизии, в том числе дивизию «Герман Геринг» ^[5].

В затребованной Сталиным информации, которую подготовили маршалы Рокоссовский и Жуков, говорилось, что в создавшихся условиях советские войска смогут начать действия по освобождению Варшавы только в начале сентября, перегруппировав перед этим свои силы и проведя подготовительные операции. Таким образом, пишет автор, Сталин утвердился во мнении, что восстание потерпит поражение до того, как части Советской Армии смогут подойти вплотную кгороду.

В соответствии с оперативными планами переброшенные на варшавское направление 47-я и 70-я советские армии, усиленные 8-м танковым корпусом, 10 августа начали наступление. Одновременно наступление Велось на большей части советско-германского фронта, от Балтики до Карпат, что не позволило немецкому командованию перебросить в восставший город силы вермахта, и восстание продолжалось.

Параллельно шли бои в городе. Благодаря им был блокирован важный центр коммуникаций, что несколько облегчило положение советских войск. Таким образом, указывает польский историк, Варшава стала частью ведущейся стратегической битвы. Однако, считает автор, руководство АК не поняло создавшейся ситуации. Ожидавшееся им советское наступление на Варшаву не состоялось, и 5 августа, когда 2-я советская танковая армия вела тяжёлые бои на подступах к предместью Варшавы — Праге с 39-м и 4-м танковыми корпусами вермахта, в Лондон из борющегося города полетела телеграмма. В ней руководство АК обвиняло Красную Армию в том, что она якобы специально не предпринимает ничего для того, чтобы занять столицу, в то время как «немцы уже второй день усиленно бомбардируют город с самолетов». Это, по мнению Т. Савицкого, имело фатальные последствия. Текст телеграммы попал на страницы польских эмигрантских, а затем английских газет, в прессу нейтральных стран. Версию подхватила и всячески стала раздувать печать гитлеровской Германий, были подключены издававшиеся немцами газеты в оккупированных странах. Автор считает, что эта антисоветская кампания повлияла на позицию Сталина и что если во время пребывания Миколайчика в Москве он был склонен оказать помощь восстанию, то после кампании в прессе 16 августа писал в телеграмме Черчиллю, что варшавская акция является авантюрой, стоившей больших жертв населению, и что советское командование не может брать на себя за нее ответственность.

Тем не менее, приводя доказательства, автор указывает, что Сталин не остановил действия советских войск на варшавском направлении. Авторы, обвиняющие Советскую Армию в бездействии, ссылаются на дневник боевых действий 9-й немецкой армии, где в записи от 21 сентября утверждается, что с 6 августа 1944 года на территории к востоку от Праги не было никаких боев и что якобы советские сообщения об имевших там место сражениях являются выдумкой. Польский историк считает, что эта запись имеет пропагандистскую и политическую подоплеку и не соответствует действительности, так как уже 23 августа 1944 года в том же самом дневнике утверждается, что в период с 18 до 22 августа 1944 года 9-я армия уничтожила 249 советских танков. «Как же могло получиться, — задает вопрос автор, — что боев не было, а противник (т. е. Советская Армия. — В. П.) понес такие потери?» (с. 296). Тот факт, что с 10 августа и до начала ноября на варшавском направлении продолжалось наступление 47-й и 70-й советских армий, а также 8-го танкового корпуса, подтверждают донесения, поступавшие от 2-й и 9-й немецких армий и группы армий «Центр». Полные комплекты этих донесений в виде микрофильмов, указывает автор, хранятся в Институте военной истории и Архиве новых актов в Варшаве. Ответ же на вопрос, почему это наступление было не слишком успешным, отмечает далее польский историк, могут дать лишь советские архивы.

10 сентября 47-я и 70-я советские армии овладели наконец предместьем Варшавы — Прагой. В этот период, пишет Т. Савицкий, отношение советской стороны к восстанию изменилось. Маршал Рокоссовский получил приказ оказать восставшим всю возможную помощь.

Однако, считает Т. Савицкий, подход советских частей непосредственно к городу и превращение последнего в линию обороны позволил немецкому командованию сосредоточить здесь огромные силы, которые можно сравнить с имевшимися в распоряжении фельдмаршала Роммеля во время военных действий в Северной Африке.

В соответствии с пожеланиями польской стороны в освобождении Варшавы должны были принять участие части 1-й армии Войска Польского. Приказ о форсировании Вислы в районе столицы генерал Берлинг получил утром 15 сентября. Однако, пишет автор, части 1-й польской армии слишком долго готовились к переправе и начали ее только на рассвете 16 сентября. В результате они были замечены неприятелем, подверглись массированному обстрелу, и через реку переправился только один пехотный батальон. На следующий день удалось переправить тоже только один батальон. Неудачным оказался и польский десант в Варшавский район Жолибож, а попытка прийти на помощь восставшим в районе Чернякув закончилась гибелью полка.

Т. Савицкий обращает внимание на то, что в своих мемуарах, опубликованных в 1981 году, генерал Берлинг указывает, будто бы задержка с форсированием Вислы произошла по вине командующего фронтом маршала Рокоссовского, который якобы за спиной Берлинга отдал генералу Галицкому приказ, запрещающий более раннее начало операции. Польский историк выражает сомнение в достоверности заявлений Берлинга, указывая, что нигде в архивах не удалось найти никаких следов подобного приказа, ни о чем подобном не упоминает в своих мемуарах и генерал Галицкий. К тому же, отмечает автор, командующий фронтом имел телефонную связь только со штабами армий, а не с командирами дивизий. Несостоятельным, считает польский историк, является и обвинение генералом Берлингом руководства Варшавского восстания в том, что оно не предприняло совместных действий с переправлявшимися через Вислу частями 1-й армии Войска Польского. У восставших, отмечает автор, не было связи с частями польской армии, к тому же в это время повстанцы уже не могли оказать никакой реальной помощи.

Неудачные действия 1-й армии Войска Польского, делает вывод автор, перечеркнули последние надежды на спасение восставшей Варшавы. Подавление восстания было уже только делом времени.

Наступление же советских армий на линии Вислы и Нарвы выдохлось, они едва смогли удержать захваченные там плацдармы.

На основании доступных архивных материалов, считает автор, можно заключить, что шанс спасти восставшую Варшаву существовал только в начальный период в случае лобового удара Советской Армии с ходу на город. К сожалению, такие действия успеха не имели. Противник оказался слишком силен и сумел перечеркнуть намерения советских войск. Все последующие попытки достигнуть Варшавы, считает польский историк, уже не могли ничего изменить.

Статья Е. Козловского называется «Последний этап оборонительной войны Польши (17.9—6.10.1939 г.)» ^[6],

С середины сентября, пишет автор, военно-политическое положение Польши начало быстро ухудшаться. Этому сопутствовали дезорганизация оперативного руководства вооруженных сил и разложение административного аппарата. «Третья неделя войны один на один с немцами выявила со всей очевидностью, что со стратегической точки зрения война проиграна» (с. 191). Польская авиация как единое целое ввиду плохого оснащения, отсутствия топлива, бомб, запасных частей к самолетам перестала действовать. Военный флот на Балтике, кроме подводных лодок, был уничтожен. Тяжелая артиллерия и большая часть легкой перестали существовать. В этих условиях Красная Армия вошла на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины.

Е. Козловский довольно подробно останавливается на процессе продвижения Красной Армии. В то же время автор считает, что цели так называемого, как он пишет, освободительного похода Красной Армии можно определить только по доступным воспоминаниям участников и публикациям. Польский историк не счел нужным даже вскользь остановиться на политических, исторических, этнографических, социальных, стратегических и иных аспектах проблемы, без уяснения которых описание им занятия отдельных местностей во многом теряет смысл. Тем более что на с. 203 автор сам отмечает, что вооруженные столкновения между советскими и находившимися на этих территориях польскими частями «были эпизодическими и не принимали значительных размеров». Автор не говорит о том, как белорусское и украинское население встречало Красную Армию, и об отношении этого же населения к уходящим в сторону румынской границы польским частям, хотя вскользь на с. 208 мы инаходим при перечислении трудностей, которые предстояло преодолеть уходившей польской армии, «необходимость прохода через многочисленные украинские деревни, ожидавшие Красной Армии».

Останавливаясь на судьбе польского населения, оказавшегося «в результате военного поражения государства как под немецкой оккупацией, так и под советской властью», автор пишет, что она «начиналась трагически». «Свидетельством тому были первые аресты, расстрелы и массовые выселения, принудительные работы, тюрьмы и лагеря» (с. 220).

Безусловно, процесс воссоединения западных областей Белоруссии и Украины с БССР и УССР проходил отнюдь не всегда гладко, причиной чего главным образом были деформации, присущие сталинской эпохе. От этого пострадало не только польское население указанных областей, но и украинцы, белорусы, русские. Поэтому вряд ли правомерно, как это делает Е. Козловский, ставить на одну доску положение польского населения в Западной Белоруссии и на Западной Украине с положением поляков в оккупированной гитлеровцами Польше. Против подобного рода аналогий свидетельствуют документальные материалы, в том числе опубликованные на Западе. В частности, Институтом имени генерала Сикорского в Лондоне издан пятитомник на польском языке «Армия Крайова в документах», содержащий наряду с другими документами донесения руководства АК в Лондон о положении как на оккупированной польской территории, так и в западных областях УССР и БССР Здесь в первом томе на с. 483—502 под № 157 помещен документ, датированный апрелем 1941 года, — донесение генерала Ровецкого ^[7] главе польского эмигрантского правительства генералу Сикорскому по поводу попыток создания вооруженных формирований на территории оккупированной Польши, на Западной Украине и в Западной Белоруссии. Читаем: «Условия работы на территория советской оккупации (т. е. в западных областях Украины и Белоруссии. — В. П.) гораздо более сложные, нежели на территории, оккупированной немцами. Организационная работа в Полесье, на Волыни, в районе Новогрудка ограничивается контактами между отдельными людьми и посещающими их связными. Здесь не применяется принцип коллективной ответственности, и большевики не склонны, как немцы, расстреливать людей по поводу и без повода, к тому же гораздо большее внимание их (т. е. советских властей. — В. П.) к проблемам польского общества, нежели это имеет место на территории немецкой оккупации, представляет большие для нас трудности. Они не отгораживаются от поляков, напротив — лезут везде, навязываются, а перенося борьбу в социальную плоскость, смогли расположить к себе определенную часть польского общества...» ^[8].

Заканчивая обзор журнала «Войсковы пшеглонд хисторычны», следует отметить, что на его страницах, как и ранее, нашли отражение материалы научных конференций и симпозиумов, хроника важнейших событий жизни Польши в политической и военной областях, рецензии на различного рода издания, касающиеся польской военной истории и событий второй мировой войны.

В. И. ПРИБЫЛОВ,
кандидат исторических наук

_________________________

^{1 ^} Wojskowy przeglad historyczny. — 1989. — № 1. — S. 223—231.

^{2 ^} Ibid. — № 2. — S. 253 — 269.

^{3 ^} Ibid.— № 3. — S. 428-439.

^{4 ^} Ibid.— № 1. — S. 282-302.

^{5 ^}Т. Савицкий указывает, что германское командование сконцентрировало на юго-восток от предместья Варшавы — Праги два танковых корпуса. В их составе находилось пять танковых дивизий: 4-я, 19-я, 3-я CС «Тотенкопф», 5-я СС «Викинг» и «Герман Геринг». Три последние составляли элиту танковых сил вермахта (с. 291).

^{6 ^} Wojskowy przeglad historyczny. — 1989. — № 3, — S. 191—221.

^{7 ^} Руководитель Армии Крайовой.

^{8 ^} А. К. w dokumentach. — S. 490—491.